В Самарском художественном музее открылась персональная выставка Игоря Петрова «Гений Места». Мастер пейзажной картины Игорь Вадимович ПЕТРОВ – профессор Санкт-Петербургской Академии художеств, член Союза художников – представил более тридцати произведений разных лет.
Все они – размышления художника о таком явлении, как genius loci, и о стремлении художника вобрать в себя «дух места» и полнее выразить его уникальный образ в своей авторской манере.
Латинское genius loci восходит к религии древних римлян и буквально означает духа – хранителя домашнего очага, которому приносились жертвы и адресовались ритуалы. Культ гения места был частью широкой системы архаичных религиозных представлений, в рамках которых одушевлялись географические локусы (водные источники, реки и горные вершины, священные рощи), часто становившиеся культовыми местами. Понятие «гений места» не раз переосмыслялось в широких культурных контекстах. У Петрарки это понятие применялось по отношению к античным памятникам. Гете и Карамзин это понятие оживили в ходе своих «образовательных» путешествий.
Вторую жизнь это понятие получило в эпоху модерна, когда в ходе индустриализации России стала исчезать часть культурного наследия – мир дворянской усадьбы. Именно тогда в обществе, в творчестве русских художников возникла тоска по уходящему прекрасному прошлому. Понятие «гений места» проявилось в культе не только русской усадьбы, но и дворцов в пригородах Петербурга. И первыми это сделали мирискусники. Они любили детище Петра Великого и постарались воспеть его во всей полноте. И их наследие не пропало, оно напитало собой последующие поколения художников.
В экспозиции выставки заинтересовала композиция «Монплезир» (1996). Небольшой холст с изображением уединенного уголка Петергофа невольно ассоциируется с произведениями мастеров «Мира искусства». Фигурка дамы в костюме «домино» ** спешит за край картины, словно боится быть застигнутой врасплох, а сбоку огромный попугай, взгромоздившийся на перила балюстрадного парапета, – явление странное и необычайное на данном полотне.
Возникает определенная игра. Дама словно персонаж из картин К. Сомова, который ностальгировал по XVIII веку, воссоздавая игры, развлечения, фейерверки, идеализируя мир галантной эпохи. Е. Лансере и А. Бенуа воспроизводили картины из жизни монархов, маркиз. Картины И. Петрова из цикла «Мой Петербург» близки к ним по духу, хотя отличаются неярким светом, скупой красочной гаммой, жидким письмом, разбеленным колоритом и тоской по Серебряному веку. Во всем видна рука представителя петербургской школы живописи.
Игорь Петров родился в Ленинграде. С раннего детства художника окружал цвет российской науки, спорта, балета (Н. Дудинская, А. Шелест), известные музыканты и художники 50–60-х годов – друзья его знаменитых дедов. Один – Петров Валентин Александрович – выдающийся ученый-радиолог и рентгенолог. Во время войны сконструировал передвижную рентгеновскую установку, которая спасла на фронте много жизней, а позже основал первую в СССР кафедру биомеханики спорта в институте имени Лесгафта. Другой (двоюродный) дед – знаменитый скульптор Николай Васильевич Томский, президент Академии художеств. «Несмотря на все регалии, он был удивительно прост и скромен. Внимательно относился он к моим занятиям рисунком, поддерживал желание заниматься творчеством», – вспоминает Игорь Петров. В его художественном воспитании принимали участие друзья семьи – живописец Мария Клещар-Самохвалова и Александр Самохвалов. Особенно близки дед и бабушка были с семьей художника В. Подковырина, а его жена – ученица М. Бобышева, театральный художник Г. Яхонтова – готовила Игоря Вадимовича к поступлению в художественную школу. В 1963 году началось его профессиональное образование в классе А. Н. Гурина. Затем был Институт имени Репина (мастерская профессора В. М. Орешникова).
Глядя на полотно «Снегопад в Павловске» (2003), думаешь, будто один и тот же снегопад идет в различных точках города вне времени и пространства. На ум приходит композиция Е. Лансере «Парад при Павле I». Картина «Зимняя песнь фавнов» тоже ассоциируется с наследием мирискусников. Художник запечатлел под купами снега причудливый силуэт фонтана с золочеными маскаронами. Коронный фонтан был открыт в 1725 году, в 1786 году был демонтирован, но на основе археологических и иконографических изысканий воссоздан в 2011-м и в наши дни стал своеобразным символом исчезнувших забав XVIII века. Это сооружение не было известно художникам Серебряного века! Игорь Петров – художник начала XXI века – близок к пониманию эстетики мирискусников, будучи мистически связан с безвозвратно ушедшим прошлым. Необъяснимым образом он все соединяет в благоухающий букет исторических ароматов.
Откуда у художника такой интеллектуальный эстетизм, такое трепетное отношение к метафизике города, к его духовной составляющей? В пейзажах Санкт-Петербурга воплощена непостижимость города, его меланхоличность, возвышенность, растворяющая сиюминутную суету. Эстетство, наверное, оттого, что его, коренного ленинградца, питает Петербург. Его среда, люди…
***
Игорь Петров – приверженец реализма, доминирующей в России системы изобразительного искусства. Пейзажный жанр для него – выражение своего мировоззрения, своего отношения к жизни, служения красоте.
Цикл картин «Моя Таврида» – результат многолетней творческой работы Петрова: с 1980-х годов он ведет живописную практику у студентов-второкурсников на творческой базе в Алупке. Ежегодные поездки в Крым стали не только необходимостью, но и духовной потребностью, вдохновляющей на создание новых полотен.
Художник запечатлел многие известные места в Крыму: «Бухта Карлос-Лимена» (2000), «Яхты. Ялта» (2008), «Багровый Крым» (2013), «Английская набережная в Балаклаве» (2015) – все яркие, насыщенные цветом картины, полные ветра, солнца, морской свежести. Живопись крымских полотен атмосферная, очертания достопримечательностей размыты, нечетко проглядывают сквозь жаркое южное марево, сквозь розовато-лиловый слой теплого воздуха у поверхности земли.
В ряду крымских полотен большой интерес вызывают работы, насыщенные исторической составляющей Крыма: руины Херсонеса, стены генуэзских крепостей, виды Коктебеля и Симеиза.
В XXI веке понятие genius loci стало частью туристической культуры. В рамках образовательной географии оно активнее стало соотноситься с понятием культурного ландшафта, географического образа, местного мифа. Таков образ виллы «Мечта» в Симеизе, полный загадок и тайн. Никто не знает имени автора и заказчика проекта здания эпохи модерна, выполненного с элементами мавританского декора и запечатленного мастером в виде таинственного миража.
В серии картин «Моя Таврида» мне более всего запомнилась картина из раннего наследия художника «Видение. Коктебель» (1987). Это скромный сумрачный пейзаж с изображением горной гряды и двух ангелов, следующих вверх по тропе. Ну как тут не вспомнить строки Волошина: «С тех пор как отроком у молчаливых торжественно-пустынных берегов очнулся я – душа моя разъялась, и мысль росла, лепилась и ваялась по складкам гор, по выгибам холмов»…
В этом визуальном облике Коктебеля кисти Игоря Петрова есть соответствие духу поэзии Максимилиана Волошина. Это образ величия места, возвышающий душу. Гений места Коктебеля также вызывает чувство грусти и светлой радости оттого, что Коктебель как место многим обязан великому поэту.
***
В экспозиции выставки Игоря Петрова представлена серия картин Genius loci: виды Амстердама, Брюгге, Венеции, Марселя, Парижа, Рима, Толедо, Флоренции, общеизвестные мотивы, вдохновлявшие художников на протяжении веков. У автора есть интересная особенность: картины небольшие, но впечатление панорамы выражено отчетливо. Особенно хороши «Мосты Флоренции» (2015). В пейзажах городов Европы нет детальной разработки мотива, здесь иная реальность. Скорее воплощены история, тайна и душа города. Создавая Genius loci, художник творит наиболее вместительную форму, в которой упорядочивает ассоциации, метафизические цепочки. Он создает образный путеводитель личностного характера, где не соблюдается точная историческая топография.
В этом цикле запоминается «Утренний Париж» (2017). Неброский осенний мотив с изображением уголка набережной и моста через Сену. Париж предстает в утренней дымке, как город-видение, написанный кистью живо, свежо и вдохновенно.
«В дождь Париж расцветает, точно серая роза…» (М. Волошин)
Оторваться от этого полотна невозможно, хотя понимаешь, что всякое художественное произведение, воссоздающее ландшафт, существует до тех пор, пока смотрится, воспринимается и осмысляется. Гений и место здесь являют единство отношений.
***
Несколько строк о технике живописи Игоря Петрова. Он с успехом пользуется «акварельными» лессировками и пастозными фактурами, во всем видны творческая свобода, легкость письма – черты мастера-виртуоза. Полотна Петрова можно встретить в Государственном Русском музее, Музее русского искусства второй половины XX века.
Приехав к нам, он оказался очарован Самарой, ее художественными сокровищами, и в знак дружбы подарил в коллекцию Самарского художественного музея картину «Зимняя песнь фавнов».
Чем выставка Петрова драгоценна? Образ города, воплощенный как Genius loci, очень важен для жизни общества, несмотря на то, что размечен фактами жизни конкретного автора, важен, потому что преобразует интуитивную любовь горожан к городу в сознательную. Гений места указывает, за что конкретно можно любить или не любить город. Глазами гения образы города преобразуются в элементы местной идентичности, способствуют возникновению «чувства родины»…
Валентина ЧЕРНОВА
Член Ассоциации искусствоведов России, член Союза художников России.
* Домино – длинный плащ-накидка с большим капюшоном. Прихотью моды и настойчивостью французов черный плащ-мантия монахов доминиканского ордена стал в XVI веке самой любимой одеждой, часто дополнялся маской.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 9 (117), 2017, Май