События: ,

Парный портрет в оперном интерьере

13 июля 2016

28-1_Монгол

Юбилейный концертный сезон Самарской филармонии завершился концертом молодого баритона из Монголии, финалиста телепроекта «Большая опера» Балдара Чулуунбаатара.

Этот концерт не был до конца сольным в обычном понимании этого слова: вокальные номера в нем органично и регулярно чередовались с оркестровыми пьесами, в которых и симфонический оркестр филармонии под управлением МИХАИЛА ЩЕРБАКОВА проявил себя «солистом» заключительного концерта.

Балдар Чулуунбаатар – голос-красавец. Богатая природа – насыщенный тембр, великолепные верхушки – делает его весьма перспективным в смысле успешной оперной карьеры. Однако концерт со всей очевидностью продемонстрировал факт, который некоторые певцы склонны недооценивать: для того, чтобы обладатель красивого голоса развился в настоящего оперного певца, одной природы недостаточно. О том, что Чулуунбаатар находится в самом начале своего артистического пути, говорят достоинства и недостатки, в равной мере заявившие о себе.

Одновременно предсказуемым и в то же время странноватым показался подбор произведений. Это так называемые «популярные» оперные арии, но некоторые из них весьма трудны как тонкостью смысловых и эмоциональных нюансов, так и в отношении ансамбля. Русские арии, такие как каватина Алеко («Алеко») или ария Игоря («Князь Игорь»), которые требовали, прежде всего, красивого звука и неторопливого развертывания мелодической линии, однозначно удались. Приятно удивил значительно замедленный темп в средней части арии из «Князя Игоря»: не став настоящей кантиленой, «Голубка-лада» прозвучала целостно и мужественно.

В ариозо из «Иоланты» певец попал в «капкан», который композитор спрятал в самом начале номера: резкий контраст бурного потока вступления и статичных медных аккордов, живописующих портрет роскошной красавицы Матильды и сопровождающих первые фразы вокалиста. Здесь на помощь может прийти только опыт – прежде всего, оркестровых репетиций, – который молодой вокалист обретет лишь со временем.

Некоторые произведения показались выбранными немного «на вырост»: Б. Чулуунбаатару предстоит большая работа, чтобы из нот извлечь музыку. Например, моцартовская «ария с шампанским» из «Дон Жуана» – крепкий орешек для опытнейших певцов. Идущая из прошлого традиция начинать концерт «для разогрева» именно этой арией весьма опасна. Здесь требуется не только «успеть» быстро «произнести» ноты, но и придать им осмысленное интонирование, донести ясность и логичность этой поистине «железной» композиции Моцарта, а для этого необходимо научиться быстро мыслить, «поспевать» за ураганом музыкальных событий. В самом начале концерта это практически невозможно: ария не то что разваливается на куски, а просто разлетается в клочья, чему мы и были свидетелями.

Что касается арии Риголетто, то воплощение многоцветья страстей итальянской исторической мелодрамы пока еще далеко от молодого баритона, хотя самые агрессивные краткие фразы в конце первой части были весьма уместны. Здесь вспоминается опыт неаполитанской школы XVIII в.: не напрасно от мастера bel canto требовался не только совершенный вокал, но и владение композиторскими техниками, знание классических языков, общая эрудиция, необходимая для более глубокой передачи образа. Современные технологии и стремительный ритм жизни не отменяют этих простых требований, соответствие которым требует от певца немалых усилий и даже жертв, в том числе плтери некоторой доли слушательской аудитории.

Оркестровые фрагменты из опер занимали примерно равное время с вокальными номерами. Самарские филармоники под управлением М. Щербакова приятно удивили ураганными темпами в увертюрах Моцарта («Свадьба Фигаро») и Россини («Севильский цирюльник», «Елизавета, королева Английская»). Конечно, не все в них было безупречно и безусловно, например, сдвиги в репризах, ускорения в обоих crescendi у Россини. Но это было подтверждение старой истины (которую, кстати, за вычетом дирижеров, не все артисты признают безоговорочно): верный темп сам выстраивает произведение, его форму, драматургию и образный мир. В этом темпе «встали на место» эффектные sforzati, заключительные темы, «отпадающие» от предыдущих разделов, подобно секциям ракеты, буйно ликующие коды. Не показались громоздкими даже шесть контрабасов, немыслимых в Моцарте и Россини.

Завышенная скорость позволила по-иному услышать и антракт к IV акту «Кармен». Пьеса получилась на удивление целостной, гибкой, неуловимой. Изящные стремительные арабески деревянных духовых заслуживают самого искреннего «браво». Но кульминацией оркестрово-дирижерского соло стали «Половецкие пляски», полностью вписавшиеся в скоростную концепцию концерта. Масштабное полотно, имеющее оригинальное название «Половецкие пляски с хором», исполнялось, разумеется, без плясок и без хора. Этот факт, тем не менее, сделал очевидным то, что открывается при прочтении партитуры, но совершенно теряется в театре: фантастической красоты инструментовку и чисто музыкальную самоценность этого грандиозного оперного «финала».

Ближе к концу концерта случился небольшой, но, к сожалению, досадный конфуз. Отсутствие значительного профессионального, в частности, концертного опыта, что, впрочем, нормально для молодого певца, привело к наивной попытке извиниться за ошибки в исполнении произведения Д. Кабалевского (с кем не бывает!), ссылаясь при этом не недостаток репетиционного времени. И уж совсем выбилось из формата академического концерта обещание новых концертов в будущем сезоне: с филармонической сцены вдруг пахнуло дешевым самопиаром шоу-бизнеса.

Нежданно случившееся «разговорное» выступление молодого певца дает и артистам, и организаторам концертного графика серьезный повод обратить внимание на такую важную проблему, как этика сценического поведения. В минувшем филармоническом сезоне молодые артисты порой «выражали на лице» больше, чем в звуке, а иногда выглядели настолько физиологично, что публика испытывала некоторую неловкость от такого переизбытка «естественности».

А между тем еще в XVIII в. Франсуа Куперен Великий говорил, что лучший учитель в этом вопросе – зеркало, которое поможет артисту избавиться как от гримас, так и от телодвижений, не необходимых для исполнения музыки. И конечно, настоящий артист не перестает учиться с получением консерваторского диплома: в репетиционных классах и на концертной сцене, особенно выступая с оркестром, прежде всего, в сотрудничестве с дирижером, он не только совершенствует исполнительское мастерство, но взрослеет как музыкант.

В связи с этим хочется надеяться, что на пути профессионального взросления Балдара Чулуунбаатара рядом с ним будут так нужные на данный момент ему педагог-вокалист, концертмейстер и дирижер – люди высочайшего мастерства и профессиональной чести, которые помогут ему преодолеть трудности «годов учения» и, избегнув соблазнов шоу-бизнеса, стать не просто хорошим «оперным певцом», а артистом и музыкантом.

Ольга Шабанова

Музыковед, кандидат искусствоведения, доцент кафедры теории и истории музыки СГИК.

Фото Дениса Егорова

Опубликовано в издании «Свежая газета. Культура»,

№ 12-13 (100-101) за 2016 год

 

pNa

Оставьте комментарий