Академический театр оперы и балета первым из трех коллективов Самарской области «отстрелялся» на 23-й «Золотой Маске». Мы все «держим кулачки» за «Леди Макбет Мценского уезда», и поэтому никаких прогнозов. Но впечатлениями Александра Анисимова, одного из главных действующих лиц спектакля, прошедшего 22 февраля на сцене Московского академического музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, поделиться попросили.
— Александр Михайлович, поздравляю со второй подряд номинацией на «Маску». Как говорится, победа может быть случайностью, а номинации — признак качества и стабильности. Вы на фестивале бывали во всяких ролях — от участника до члена жюри — если ли удовлетворение от показа?
— Звезды на этот раз сложились удачно. В прошлом году Герман был болен, спектакль задержали на 45 минут (перед ним была церемония открытия: торжественно, ответственно, но оркестр промариновали в яме, а актеров — в полном гриме и костюмах — за кулисами), да еще и перед канавкой машинерия полетела. В этот раз обошлись без форс-мажоров. Пришлось только преодолевать размеры ямы (вот уж чего не ожидал!): оркестр на Шостаковича — больше 80 человек, так что колдовали в последний день с посадкой, но справились. И театр отвык от гастролей: приехали в Москву в половине шестого утра, встали еще раньше, расселились — и уже репетиция. К такому режиму привычка нужна, а четверть века, за которые о систематических гастролях забыли, сказываются. Но показались, на мой взгляд, достойно.
Я сказал музыкантам перед началом: не думайте о призах, нам нужно хорошо представить нашу работу. И всё… Сложный московский зритель спектакль принял великолепно. Аншлаг! И первое предложение от зарубежных продюсеров получили — четыре показа в самом русском городе Китая, Харбине, в новом театре по футуристическому проекту Ма Янсуня (строительство завершено в декабре 15-го года). Начало положено (улыбается).
— На фестивале два спектакля по опере Шостаковича. Большой театр остановился на второй редакции, вы взяли первую. Чем определялся ваш выбор?
— Я влюблен в эту партитуру и в героиню оперы. Первая и вторая редакции — это, на самом деле, две разные оперы.
Первая — эмоциональнее, чувственнее, в ней композитор более внимателен к духовым группам. Но ко второй редакции Шостакович, конечно, помудрел. Про первую Галина Павловна Вишневская говорила: если администрация захочет избавиться от сопрано — пусть назначит ее на партию Катерины. Там 50 си бемолей!!! Во второй редакции Дмитрий Дмитриевич сопрано начал жалеть. Я кое-что из второй редакции позаимствовал. Но бесшабашность, открытость первой остались.
— Шостакович, честно говоря, не самый популярный композитор в неконсерваторской, полуграмотной в музыкальном смысле Самаре. Когда театр брал к постановке не самое простое из его сочинений, наверное, вы поставили перед собой еще какую-то задачу, кроме эстетической?
— Что вы имеете в виду?
— Шостакович в куйбышевской эвакуации, мировая премьера Седьмой симфонии, создание им Куйбышевского союза советских композиторов…
— Почему бы не побороться за присвоение театру имени великого композитора? Эту сверхзадачу мы, безусловно, имели в виду. Но одной оперы мало. По-хорошему, нужно воплотить на сцене всю театральную музыку Шостаковича. Сейчас в репертуаре два названия — «Леди Макбет…» и «Тарам-парам…» по оперетте «Москва — Черемушки». Но продолжение требует расходов, а с этим пока плохо.
— Но ведь успех, а номинации на «Маску» — успех, должен начальство мобилизовывать на его продолжение. Что будете показывать отборщикам 2018 года?
— «Тарам-парам…» покажем…
— Это вы шутите?
— Не шучу. До конца сезона будет концертный вариант «Иоланты» П. Чайковского, «Grande оперетта» — концертная программа в 2 отделениях и, может быть, еще одна оперетта. Всё.
— Все же будем надеяться, что театр получит заслуженный приз вне зависимости от окончательного вердикта жюри, власть найдет возможность дает средства на постановку нового оперного спектакля и вы достойно представите его на «Маске-2018».
Всё-таки Долонько редкостный Долонько!