События: ,

Божество в океане звуков и под лоскутным одеялом поэзии

8 марта 2017

Вразбивку, этаким хронологическим пунктиром, в январе-феврале в двух местах прошел рассредоточенный моцартовский фестиваль. Начался в институте культуры. Продолжился в филармонии.

Не уследишь за моцартианцами. Бегают, как юный Моцарт в фильме Миклоша Формана. Перескакивают из одного концерта в другой. Побывала на этом мини-фестивале Моцарта, два блюда из самарского меню распробовала. На первое, как полагается, — торжественное, серьезное и вдумчивое. Бесстрашный Вячеслав Шевердин лезет прямо в кипяток. Слава тебе, Слава! Исполать!

23 января, 18:00
Концертный зал «Консерватория»

Ты, Моцарт, Бог

Фантазия ре минор.
Дуэт для скрипки и альта Соль мажор.
Пять песен.
Дуэт для двух флейт Ре мажор.
Соната для фортепиано в 4 руки Ре мажор

Великая Фантазия ре минор. Боюсь, все ее величие, всю грандиозность не разглядят в спичечных коробочках моцартовских микроформочек. Там сидят мотивчики. Бабочки, мотыльки-голубянки. Голубянку любой четвероклассник сыграет. А у нас амбиции! Мы к орлам привыкли! Размахнется рука, что-то там еще раззудится — и нате вам, си-минорная соната Листа, си-бемоль-мажорная Бетховена, ля-мажорная скрипичная Франка… Ну и далее по хроматической гамме, остановки везде.

А тут, в ре-минорной фантазии, размахнуться негде и нечему. Разве что духу. Дух велик, а плоть — крошечная крупинка, соринка в мироздании. Начинается сотворение мира. Волны колышутся. Бетховен скинул бы нам на головы какую-нибудь глыбу (см. сонаты № 29 или 32), а тут просто вздох. Бог сотворил мир и задумался. О чем Бог думает? А Бог его знает…

А мы? А мы думаем о ре миноре. Это музыкальное пространство для самого главного, самого серьезного. Не буду углубляться в дебри истории музыкального мышления, средневековой теории модусов. Каким образом ре минор приобрел такую репутацию? Всему есть свои причины.

Не буду перечислять то важное, что композиторы в ре миноре излагали. Или нет, хотя бы малую часть упомяну: Девятая симфония Бетховена, 20-й фортепианный концерт и начало увертюры к «Дон Жуану» Моцарта, Девятая симфония Брукнера, Первый концерт Брамса.

Ре минор иногда увенчивается все же ре мажором. Самое таинственно-ночное — самым сияющим и торжественным. Так Шевердин сформировал моцартовскую программу. Открыл мраком и трепетом ночного одиночества — ре-минорной Фантазией. Завершился концерт ансамблевой Ре-мажорной сонатой. Ансамбль Вячеслава с его супругой Евгенией сложился давно, как это бывает со многими семейными ансамблями. Такая нерасторжимая семейно-пианистическая ячейка…

Меж началом и концом — целая череда пьес. Трогательное звучание двух флейт (Виктория Муратова, Екатерина Никифорова), очень качественное выступление скрипачки Анны Шевяковой и альтистки Татьяны Пастуховой.

Знаменитая вокальная миниатюра Моцарта — «Тоска по весне». Спела солистка, Регина Андрианова. А потом, в качества бонуса, Шевердин сыграл на тему этой песни блестящую джазовую композицию — я-то наивно полагала, что это Славина импровизация, с него станется. Но нет, поправили меня знатоки. Это композиция М. Томашевского и В. Киселевского, двух баснословных джазовых поляков, потрясающих виртуозностью и изобретательностью. Слава вкладывает в каждое произведение столько души, ума, свободы, личной интонации — делится и с Моцартом, и на Томашевского с Киселевским хватит.

***

Филармонический блеск и основательность отметили собой, как вы поняли, как раз моцартовскую программу, показанную в институте культуры. В филармонии концерт протекал не в академическом формате, а в духе культурно-массового мероприятия. В школе в годы нашего детства это называлось «литературно-музыкальная композиция». Чтобы неискушенному слушателю не заскучать под звуки моцартовских консонансов, они были щедро разбавлены звучанием вполне диссонирующих между собой и с Моцартом стихов (кроме роли чтеца, К. Рубинский взял на себя еще и роль комментатора-музыковеда. К. Рубинский в роли Ирины Цыгановой, так сказать).

15 февраля, 18:30
Самарская филармония

Ты, Моцарт, Бог

Увертюра к опере «Свадьба Фигаро» (переложение для струнного оркестра).
Концертная симфония для скрипки и альта с оркестром Ми-бемоль мажор (II ч.).
Концерт для флейты с оркестром Соль мажор (III ч.).
Дивертисмент («Зальцбургская симфония № 3») Фа мажор.
Andante для флейты с оркестром До мажор.
Концерт № 21 для фортепиано с оркестром До мажор (II ч., переложение для фортепиано и камерного оркестра).
Маленькая ночная серенада (I ч.)

Стихи:
Ю. Мориц, Б. Окуджавы, В. Соколова, Н. Рубинской, Н. Горбаневской, Д. Самойлова, А. Тарковского, И. Ратушинской, К. Соколовой, Н. Огарева, К. Рубинского

Исполнители:
Камерный оркестр Volga Philharmonic. Дирижер — художественный руководитель и главный дирижер Челябинского камерного оркестра «Классика» Адик Абдурахманов. Солисты: Ирина Смолякова (скрипка), Мария Еникеева (альт), Екатерина Матюшенкова (флейта), Павел Назаров (фортепиано). Поэтическое слово — Константин Рубинский

Сейчас объяснюсь, почему диссонирующих. Пусть самые хорошие, пусть многими поклонниками любимые поэты, Юнна Мориц, например, или Давид Самойлов, пишут под влиянием своих наплывающих ритмов и рифм о Высоком и Великом, но при незнании или недопонимании музыки возникает скрежещущий диссонанс между ними и Моцартом. Один — во всеоружии блистательной техники, высочайшей компетентности в музыке, величайшего вдохновения. Другие — ну что они могут этакого сказать, в сущности, понимая его искусство на дилетантском уровне? Тень поэтического вдохновения отмечает разве что стихотворение Арсения Тарковского. Да и вообще конгениального Моцарту в великой русской поэзии мало. Пушкин да Мандельштам.

Не Рубинский, разумеется, тут виною. Иногда задумываешься: может, русским поэтам только кажется, что они на вершине мировой культуры? Старайтесь, ребята! Карабкайтесь! Олимп высок! Успели добраться, как мы уже сообщали, только Пушкин да Мандельштам. А Рубинский, с прекрасной дикцией и чувством поэтического слова, с неизменной легкой улыбкой на устах, так идущей моцартовскому легкому гению, — ну что ж, Рубинский разыграл доброкачественный и талантливый поэтический спектакль.

Но вот еще что жалко. Шла на концерт ради Ирины Смоляковой, Павла Назарова, Екатерины Матюшенковой, ради всей этой бригады отличных самарских музыкантов. Ради любимого 21-го концерта Моцарта. Любимые исполнители, конечно, прекрасны, как всегда. Но вот оркестр под управлением челябинского дирижера Адика Абдурахманова доиграл одну часть «Маленькой ночной серенады» и… В затянувшемся молчании мы подняли брови. Мы подняли, а дирижер опустил. Да не брови, а свою волшебную дирижерскую палочку. Маленькая ночная серенада стала еще меньше. Одна часть — и хватит.

Из таких обрезков разноцветной материи был сшит весь концерт. Музыки максимум на полчаса. А весь концерт уложился в полтора часа. А на основании чего же в любви объясняться? Любимый Павел Назаров — и только вторая часть трехчастного концерта Моцарта. Но это же реплика на первую часть. Паша, а что ты по поводу первой части думаешь? А по поводу того, что и сама первая часть — реплика на знаменитый лютеровский хорал?

В общем, весь замысел моцартовской программы скорее стал поэтическим концертом, а музыка — проблесками, цветными заплаточками, маленькими интермедиями к рассуждениям русских поэтов на тему «Как я чувствую произведения Моцарта».

Ну что же. Искупались в океане музыки. Потом согрелись под одеялом поэзии. Фестиваль в таком понимании обретает некоторую целостность.

Наталья ЭСКИНА
Музыковед, кандидат искусствоведения, член Союза композиторов России

Фото Владимира ИВАНОВА, Михаила ПУЗАНКОВА

Опубликовано в «Свежей газете. Культуре»,
№№ 4 (112), 2017, Март

pNa

Оставьте комментарий