Звонок из редакции: «На Мацуи пойдете?». Обрадованно отвечаю: «Конечно, непременно пойду! Как же на Мацуева не пойти?» Надо бы узнать только программу. Заглядываю на сайт филармонии, вижу: 17 марта – концерт КЕЙКО МАЦУИ – фортепиано – Япония. И всё.
Думаю: ладно, не Мацуев, так Мацуи из Японии. Там люди добросовестные: если уж гастролируют, то играют хорошо. Но почему же нет программы? И афиш нигде не видно. Нет ни рекламной статьи на сайте, ни анонса, ни приглашения в социальных сетях. Даже на входе в филармонию ничто не сигнализирует о предстоящем концерте. Начинаю догадываться. Службы планирования и рекламы, пренебрегши привычными атрибутами концертного менеджмента, употребили инновационное средство работы с аудиторией – нейролингвистическое программирование. Сочетание имени Мацуи и музыкального инструмента фортепиано вкупе с недешевыми билетами дало ожидаемый эффект – полный зал. Это, конечно, шутка. Но, как иногда говорят, в шутке есть доля шутки.
Кто такая Кейко Мацуи?
Кейко Мацуи не играет классическую музыку так называемой «письменной традиции». Джазом эту музыку также трудно назвать. И в Самаре у нее как минимум тысяча поклонников, некоторые из них, как пришлось убедиться, фанатично преданы японской музыкантше. Что же это за музыка и что собой представляет гастролер? Принадлежит ли музыка Мацуи высокому искусству или она коммерческий проект из сферы шоу-бизнеса?
Мацуи называет себя пианисткой и композитором. Каков же ее инструмент, для которого она сочиняет музыку? Это акустический рояль на сцене, лишь слегка усиленный микрофонами и звучащий с легкой реверберацией. Соло перемежаются со звучанием фортепиано в сопровождении электронной фонограммы. Два отделения Мацуи работает одна, непостижимым образом концентрируя внимание публики лишь на инструментальном звучании (известно, что инструментальную музыку воспринимать значительно сложнее, чем вокальную).
Но голос все же иногда звучит. Концерт она ведет сама, рассказывая незамысловатые байки о том о сем. С Мацуи работают только инженер по свету и звукорежиссер. Что касается работы со светом, то ее почти и нет, кажется, что инженер здесь никакой и не нужен. А вот звукорежиссура великолепная: во всем мера и прекрасное качество звука.
Ну а музыка? С точки зрения академического классического искусства она чрезвычайно проста, более того, безнадежно вторична. Второкурсник музыкального училища мог бы с лету записать простейшие гармонические функции, известные музыкантам более двухсот лет. Мелодии такие простые и однообразные, что, кажется, ни одну не запомнишь. Аккомпанемент можно играть только тремя пальцами, пять незачем использовать. Фактурные приемы также лишены многообразия. Для раскраски не великой музыкальной мысли Мацуи всегда использует разложенные арпеджио. Есть и орнаментика, но и она не слишком оригинальна.
Названия пьес связаны или с луной, или с морем, или с цветком, или с водой. Бурные стихии Мацуи намеренно обходит, лаская слушателей различного рода бесконфликтными приятностями. Слова, которые она говорит, не глубокомысленны, скользят по поверхности, почти банальны. Казалось бы, зачем тысяче взрослых людей слушать про российский мороз и замерзшую Волгу, про морской закат и слезы счастья, про речную лилию и лунный свет? Но ведь слушают же! И откликаются, узнают мелодии, реагируя аплодисментами. По мере накопления положительных эмоций зал все более разогревается и к концу чуть ли не стонет от благодарного чувства к концертантке. Венец всему – фотосессия с артисткой и раздача автографов на сцене.
Несмотря на вышесказанное, следует заметить, что концерт и на меня в итоге произвел благоприятное впечатление. Пусть музыка Мацуи бесконфликтна, пусть она не затрагивает важных и глубоких общечеловеческих тем (хотя «единение с природой» – вполне общечеловеческая тема), пусть она слишком проста и граничит с примитивностью. Но в ней есть то, что всегда есть в искусстве, причем не только в музыкальном. Это – мера!
Когда мелодия подходит к границе с банальностью, Мацуи вдруг на мгновение дает терпкую альтерированную гармонию. Когда мерность ритма становится почти монотонной, оживляет движение синкопами. Когда певучая линия уже почти не воспринимается, внезапно внутри фактуры дает легкий стаккатный штрих. Мацуи не только умеет пользоваться звуковой перспективой. Ее звучание наполнено будто бы воздухом, а интонирование мелодии по-настоящему выразительно.
Владеет она и виртуозными приемами игры. Когда этого нельзя было ожидать, Мацуи вдруг заиграла октавное martelato. Но сделано было в нужный момент! Зал откликнулся радостным и почти сладострастным стоном. Вообще в звучании этой музыки угадывается тонкий и своеобразный эротизм, свойственный дальневосточной культуре. Но опять же – мера! Музыка Мацуи чувственна, но не страстна. Ее игра абсолютно сознательна, но вводит слушателя в состояние некоего бессмыслия. Концерт Мацуи – шоу, но без ярких и громких эффектов. В итоге слушатели получили очень цельное и сильное впечатление и от музыки, и от личности артистки.
Кейко Мацуи, безусловно, человек очень талантливый. Это яркий и своеобразный музыкант, чрезвычайно опытный концертант. Решающее значение в сценическом образе Кейко Мацуи играют ее женское обаяние и подлинная человеческая открытость. Мы любуемся органичной пластикой и смелой простотой ее музыки. Любуемся ее непринужденностью в общении, ее естественностью и открытостью к своим слушателям, что мы так редко замечаем в себе и вокруг. Ведь не только за эффект релаксации любят музыку Кейко Мацуи ее восторженные почитатели. Есть в этой музыке что-то цельное, сильное и притягательное.
Дмитрий ДЯТЛОВ
Пианист, музыковед. Доктор искусствоведения, профессор СГИК.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 6 (114), 2017, Март