Что может быть ароматней и аппетитней стейка из молоденького осетра, приготовленного на свежем воздухе приозерных горных владений, на углях из едва высохшей березы?
Уже один только запах подпаливающейся бересты (аутентичного медианосителя древнерусской письменной культуры) настойчиво подтолкнет мозг посылать недвусмысленные намеки желудку и вкусовым рецепторам. Так что же может быть изысканней и вкуснее такого блюда? Общество альтернативного будущего в новом романе В. Сорокина «Манарага» ** считает, придать вкусу блюда метафизический оттенок могут книги, использованные как топливо для мангала.
Топливо – слово, безусловно, грубоватое для изображенного в романе мира потребления, где культура приготовления и принятия пищи возведена в настолько высокий ранг, что даже само искусство слова (в привычном понимании) стало лишь средством придания вкусовых оттенков пище. В осетре, подкопченном на прижизненном издании Достоевского, можно уловить философско-религиозные нотки, полифонизм вкуса и еще много другого, о чем говорил известный в свое время ресторанный критик М. М. Бахтин.
Вновь в центре повествования у Сорокина буквализированная идиома, анекдот, ставший сюжетообразующей (даже мирообразующей) основой романа. «451° по Фаренгейту» кажется романтичной и местами наивной новеллой по сравнению с миром «Манараги», где отличной перспективой для эксплуатируемого класса является пожизненная должность book’n’griller. Если освоишься в этом прикладном виде деятельности, то станешь обслуживать людей постатуснее, а потом и до истеблишмента дотянешься. Поднабравшись опыта, и в сжигаемой литературе начнешь разбираться, ведь каждому изданию и каждому автору нужен особый подход и особый режим горения.
Развитие сюжета, естественно, добавляет вистов первоначальной метафоре, поворачивает ее всеми возможными гранями и заставляет читателя раз за разом удивляться, а порой испытывать чувство, сходное со стыдом.
Но Сорокин не был бы Сорокиным, не стремись он представить в романе собственное глубокое высказывание о современности, показать свою точку зрения на заметное ослабление позиций печатной книги (да и в целом книги) в современном обществе. Можно прочесть роман как своеобразную эпитафию печатному слову, но можно увидеть и другую мысль. То, что описывает Владимир Сорокин, – это единственный путь, уготованный книгам и литературе в потребительском обществе. Любое навязывание книг девальвирует их ценность, общество способно найти применение книге лишь в рамках удовлетворения своих самых прямых биологических потребностей. Так, может быть, непопулярность книги окажется залогом ее спасения и не стоит оправдывать ее существование перед современным архаизирующимся обществом? Ни к чему это? Попытка исправить литературой, книгами, искусством общество никогда не приведет к исправлению общества, а приведет лишь к тому, что книга станет топливом. Книге нужно быть с теми людьми, кому она действительно нужна.
Сорокин, Владимир. Манарага. – М.: Corpus, 2017. – 256 с.
Григорий ДРОБИНИН
Литературовед, педагог, кандидат филологических наук.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 7 (115), 2017, Апрель