События: , ,

И сирень бензином пахнет…

23 апреля 2017

 

 

Ося. Осип Мандельштам… «Средь аляповатых дач, / Где шатается шарманка, / Сам собой летает мяч, / Как волшебная приманка».

Кажется, эти строки звучат первыми в спектакле. Да. Именно эти. Слово, еще одно слово… их мучительно вспоминает, пытается вспомнить лагерный врач, узнавший в исхудавшем, изможденном человеке поэта. Ускользающие из памяти строки одна за другой возвращаются, словно из небытия, и сбивающийся на хрипоту голос через долгие паузы все же рождает: «Май. Грозовых туч клочки. / Неживая зелень чахнет. / Всё моторы и гудки, – / И сирень бензином пахнет».

Владивостокский пересыльный пункт. Зима 1938-го. Поэт умирает. И воспоминания из прошлого всплывают словно картинки, словно старые фотографии, на которых начинают все ярче проявляться краски при внимательном рассмотрении, лица становятся отчетливей, и вот уже слышны запахи, звуки… И девушки в белых платьях смеются, прохаживаясь по аллеям. Для девушек цветут цветы и играет шарманка. И «Сам собой летает мяч, / Как волшебная приманка».

И Осип Эмильевич – обаятельный, непосредственный молодой человек – в гостях у Ольги Давыдовны с нескрываемым удовольствием поглощает предложенные ему бутерброды, заедает эклерами, запивает красным вином. «Ольга Давыдовна, и заплатите за извозчика, пожалуйста, я деньги забыл», – произносит, едва смущаясь.

Свою пьесу Софья Рубина писала, опираясь на дневниковые записи и воспоминания современников Мандельштама. И большинство фраз, ситуаций случались в действительности. И его знаменитое «Я не создан для тюрьмы» или фраза, обращенная к тюремному начальству: «А что, у вас невинных иногда отпускают?» – сказанная вовсе не с издевкой, а в растерянности, в предчувствии.

Вошел в пьесу и известный эпизод с Максимилианом Волошиным. В Крыму, в то время, когда эта территория принадлежала Врангелю, пришли арестовывать Мандельштама. Испугавшись ли, растерявшись, он неожиданно заявил: «А это Волошин – местный дачевладелец. Знаете что? Арестуйте лучше его, чем меня».

В спектакле один за другим, словно кадры кинофильма, сменяют друг друга эпизоды, иллюстрирующие злоключения поэта: бегство из Петрограда в Крым, оттуда в Грузию и снова в Петроград.

И, конечно, звучат стихи, звучат из уст главного героя. Ося в исполнении Артура Быкова – по-детски открытый, трогательный, порой нелепый, а порой, опять же по-детски, отважный, смелый до самоубийственности, а потому вызывающий огромную симпатию. И неудивительно, что ближе к финалу многие в зале начинают прикладывать к щекам носовые платки.

Театру порой удается погрузить зрителя в атмосферу и крымского вечера, и петербургского салона, и скромного жилища семьи Мандельштам, но… К сожалению, так много встает препятствий у зрителя на пути к поэту. Приблизиться к Мандельштаму мешает и неровная игра актеров: кажется, порой исполнители переходят на банальную декламацию. А еще небрежность (банальность) в деталях: так, Анне Ахматовой предлагают выпить чаю, но подают глубокую тарелку и ложку с вилкой; надо ли говорить, что Ахматова прибывает к Мандельштамам в своем известном (словно единственном) синем платье с картины Альтмана. А еще смущают фальшивая борода Дзержинского и бриджи Волошина и много еще чего. Но, как говорится, всякий знает, как ставить спектакли. Каждый может и влить ложку дегтя. Большинство дам, однако, выходили из зала с покрасневшими глазами.

Но главное – после «Оси» возникает непреодолимое желание перечитать Мандельштама, его стихи, его прозу. Воспоминания его современников. И если Софья Борисовна ставила перед собой такую цель, то она достигнута.

«На бледно-голубой эмали, / Какая мыслима в апреле, / Березы ветки поднимали / И незаметно вечерели…»


Театр драмы «Камерная сцена»

С. Рубина    Ося

Постановка – Софья Рубина

Сценография – Анна Завтур

Костюмы – Ольга Никифорова

Балетмейстер – Надежда Малыгина


Татьяна ГРУЗИНЦЕВА

Фото предоставлено театром «Камерная сцена»

 Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 7 (115), 2017, Апрель

pNa

Оставьте комментарий