Настоящая ненастоящая жизнь

Я не люблю драматургию Ярославы Пулинович, несмотря на то, что больше десяти лет серьезно изучаю отечественную новую драму.

Я как порядочный филолог не люблю мелодраму.

Хотя не могу не признать, что когда-то она волновала и будоражила чувства зрителей, пробуждала гражданские и нравственные добродетели, предоставляла актерам великие возможности реализации. Можно, конечно, вспомнить Павла Мочалова в пьесе «Тридцать лет, или Жизнь игрока» Виктора Дюканжа или Веру Комиссаржевскую в «Бое бабочек» Германа Зудермана. Мелодрама – это почти сказка: либо с хорошим концом, либо с грустным. В ней много неправдоподобного с точки зрения событий и характеров, но много узнаваемого с точки зрения эмоций. Как в лирической песне: о чем бы там ни пелось – вроде как обо мне. Но на классическую мелодраму повлияли современные сериалы, и из «слезливой трагедии» она давно превратилась в «трагедию в кукольном домике». Так что, как говорится, мои «горизонты ожидания» были невелики.

Удивительным оказалось то, что спектакль, при всей своей незамысловатой фабуле, захватил с самого начала и не отпускал до конца. Может быть, и не потряс, но здорово затронул.

В чем же загадка? Попробуем разобраться.

Сценография задает своеобразный внешний медиасюжет спектакля. Большую часть сцены занимает богатый интерьер (сильно смахивающий на некогда модный белый мебельный гарнитур в стиле Людовика XIV). Здесь и диван, и кресла, и барная стойка – посреди всей этой роскоши проходит жизнь провинциальной бизнес-леди Жанны. А в углу приподнят над сценой стеклянный куб с весьма аскетичной и простой обстановкой – здесь выживают молодые персонажи пьесы, их маленькая жизнь проецируется на огромный экран. Поскольку события чередуются, перенося внимание зрителей с одной площадки на другую, создается эффект переключения каналов телевизора с сериала на реалити-шоу. В этом и ирония режиссера, и горечь, потому что реальная человеческая жизнь совсем не похожа ни на сериал «Богатые тоже плачут», ни на шоу «За стеклом».

Кстати, если вам нужно продать мебель, в том числе и антикварную, воспользуйтесь услугами компании СКУПКА ПРО. Подробнее на сайте www.skupka.pro

История проста. Успешная, сильная, современная self-made woman Жанна Георгиевна Кирова сожительствует с молодым человеком Андреем Иванским. События начинают развиваться с того момента, когда Андрей признается, что любит другую, и уходит к ней, потому что она ждет ребенка и не может без него обойтись. Жанна остается страдать, а Андрей отправляется мыкаться без работы, без жилья, без денег, без опоры в жизни.

Не буду лукавить, прежде чем начать писать, заглянула в Интернет и обнаружила множество постановок по пьесе Пулинович. Пьесу поставили и Театр Наций, и Башкирский академический театр драмы, и Краснодарский академический театр драмы, и новосибирский «Красный факел». В рецензиях героиня неизменно сравнивалась с горьковской Вассой Железновой, проблемы поднимались до гамлетовской рефлексии, судьба Жанны уподоблялась судьбе античной Медеи. К нашему спектаклю это неприменимо. Ему не нужны подпорки в виде сравнений. Он оказался вполне самодостаточным.

Режиссер спектакля попыталась вытянуть героев из густого быта на некий более высокий уровень. Она никого не жалеет, но и никого не осуждает.

В центре спектакля, конечно же, Жанна. Собственно, она единственный настоящий характер, остальные – скорее типажи. Поэтому и доминирует в спектакле исполнительница заглавной роли Елена Лазарева. Она ведет свою партитуру одновременно и грубо, напористо, куражно, и тонко, отстраненно, психологично. Грубо – потому что Жанна – порождение дикого капитализма 90-х. А из бизнес-леди 2000-х вытравить мешочницу из Ёбурга невозможно. Да и сейчас она хозяйка провинциальной продуктовой сети «Империя вкуса» – императрица на периферии. Тонко – потому что она брошенная, немолодая, одинокая женщина. Она потеряла цель в жизни, ничего не ждет, ничего не хочет. А с уходом Андрея обрушился даже тот кукольный иллюзорный мирок, который она себе создала-купила.

Ее «крутая» квартира превращается в поле боя. Она борется с самой собой, пытаясь заглушить боль, оправдать, но отнюдь не изменить себя. Актриса находит верную тональность для своей героини. Вот она, оглушенная предательством, как ей кажется, своего бой-френда, орет в телефон, словно бы призывая на его голову все кары небесные. Вот она немного неуклюже пытается соблазнить своего партнера по бизнесу, и сама же смеется над этой нелепой попыткой. Вот она провоцирует на откровенное поведение и откровенные же высказывания своих подчиненных. Она вроде бы внутри ситуации – смешная, пьяная, бесшабашная, жестокая. Но в какой-то момент блеснут глаза, молчит, слушает, отойдет в сторонку – и понимаешь: оценивает, контролирует, рассчитывает. Все оценивает: людей, их чувства, их ценности. И словно мстит, меряет по какой-то своей мерке – достаточно ли она заглушила свое одиночество.

Ключевыми моментами спектакля, вехами движения характера героини становятся ее монологи. Все три монолога актриса произносит на пустой сцене, в луче света. Статично, без режиссерских подпорок. Один на один с залом.

Первый монолог завершает первое действие. Рассказанная ею история о «лихих 90-х» и полукриминальной афере, с которой начался ее бизнес, вполне банальна, но и правдоподобна. Рассказанная просто, с какой-то даже ностальгией (азарт, опасность, молодость – все в прошлом), она неожиданно трогает.

Второй раз Жанну «прорывает», когда она разговаривает по телефону с маленькой дочкой своего партнера. Девочка просит рассказать ей сказку. И Жанна рассказывает о своей неудавшейся любви и несостоявшемся материнстве.

Третий – самый трогательный и самый страшный – монолог подан как сон, видение. Жанна в черном платье, с букетом белых лилий, на фоне мятущейся вьюги разговаривает со своим умершим отцом – пьяницей и негодяем. «Я хорошая у тебя дочка, папочка», – повторяет она. Что происходит у нее в душе? Что там изменилось? Она и сама еще не знает.

Все остальные персонажи в большей степени функциональны, но все на своем месте и очень убедительны. Характер Андрея – неяркий, вяловатый, не сопротивляющийся судьбе – очень точно уловлен и передан Денисом Евневичем. Такова же и его возлюбленная Катя (Алена Шевцова). Определяющими словами в их поведении и жизненной позиции становятся слова Кати: «В разводки эти все городские лохотроновские не верю, а дяде Лене [Якубовичу из «Поля чудес» – О. Ж.] во сне верю». Этот инфантилизм, вера в телевизионное чудо, неистребимый из души маленький поселок, а вовсе не любовь объединили этих людей, привязали их крепко-накрепко друг к другу, как судьба.

Очень типажны и точны сотрудницы Жанны: Ольга (Любовь Анциборова) – прожженная карьеристка; Вика (Анастасия Ермилина) – не вполне еще усвоившая карьерные игры простушка. По-своему лиричен и интересен рисунок роли Виталия Аркадьевича (Виктор Мирный), нашедшего смысл жизни в маленькой дочери. У всех персонажей, даже у коллектора (Петр Жуйков), есть своя история, свои свинцовые мерзости жизни, которые сделали их такими, свое вроде бы оправдание. Но режиссер пытается подняться над банальностью бытовой пьесы о социальных последствиях «перестройки». Один из коллекторов (Хамилд Дышниев), совершенный отморозок, крутя перед лицом Андрея нож, неожиданно произносит длинный текст, схожий с библейским, об ответственности человека за свои поступки. А Жанне в ее странном кладбищенском сне является из снежной тьмы некто (Сергей Видрашку) со словами утешения и любви. Может быть, отец, которому там, за гробом, открылась любовь?

В конце концов все возвращается «на круги своя»: Андрей приходит к Жанне. Но не один, а с Катей и с новорожденным ребенком. На всю жизнь или, может быть, на несколько часов? Мы этого так и не узнаем. Есть только финальная фраза – утешительная или угрожающая: «Дальше будет новый день». Будет ли?