В галерее «Виктория» при содействии Фонда Владимира Смирнова и Константина Сорокина открылась выставка СЕРГЕЯ САПОЖНИКОВА, фотографа молодого, но уже с мировым именем. Выставки с его участием проходили в Венеции, Берлине, Мадриде и Нью-Йорке, а в 2014 году открылась персональная выставка в миланском Музее Польди Пеццоли, известном своей коллекцией искусства старых мастеров.
Такое пристальное внимание к молодому художнику кажется необычайным, если учесть тот факт, что живет и работает Сапожников в Ростове-на-Дону, городе малозаметном на карте мировой культуры. Тем не менее, художник смог завоевать высоколобых кураторов и критиков прежде всего способностью абстрагироваться от провинциального контекста и рассказать историю российских подворотен – сам Сапожников вышел из граффити-культуры – языком барочной живописи.
Выставка, открывшаяся в Самаре, состоит из трех вполне самостоятельных частей. Большой зал галереи украсили одиннадцать крупноформатных, полтора на два метра, фотографий, некоторые из них сложены в диптих и триптих. На триптихе центральным объектом среди оград и деревьев в полутьме видно граффити молодого Сапожникова, нарисованное на гараже во дворе его друга. На других фотографиях – цветные массы, среди которых узнаешь очертания предметов: прозрачных надувных матрасов, бликующих резиновых сапог, матовых тканей.
Малярные ленты, кузов старого автомобиля, картон, груды тряпок – и среди всего этого вдруг встречается блеск чьих-то глаз, рука или бритая голова. Оказывается, вещи обитаемы. Человек, прячущийся или разъятый на части, становится не творцом ноосферы, а, скорее, ее продуктом. Разглядывание фотографий, на которых тьма обретает контуры и становится вещественной, а предметы теряют свои привычные бытовые функции и превращаются в эстетические объекты, занимает долгое время, если зритель оказался внимательным.
О Сапожникове говорят, что он объединяет в своем творчестве все искусства: в его фотографиях и признание в любви старому итальянскому кино, и цирковая эквилибристика, и театральные декорации, и, конечно, живопись.
В небольшом черном зале, где раньше был «кинозал» галереи, разместилась экспозиция фотографий, которые Сапожников сделал в Самаре. Автор специально приехал в наш город за несколько дней до монтажа, чтобы изучить самарскую архитектуру, погулять по дворам и сделать серию снимков для предстоящей выставки. Формат развески здесь совсем другой: черно-белые, распечатанные на плакатной бумаге, они образуют гигантские коллажи. Рассказ о приватной Самаре становится огромной фреской о свете и тени. Частные истории и детали, как и всегда у Сапожникова, растворяются в игре форм и пятен.
Особой третьей частью выставки можно назвать экспликации с текстами арт-критиков Елены Яичниковой и Ирены Кальдерони. Шесть огромных листов с подробным анализом фотографий Сапожникова заняли почти половину зала. Такими же полотнами, не уступающими по размеру самим фотографиям, увешаны и заграничные выставки художника. Можно подумать, что художник хочет запугать зрителя умными словами. Отчасти это так.
Современный художник – стратег: кроме зрителя, он имеет в виду журналистскую братию и, показывая ей примеры, намекает, что лучше Кальдерони они не напишут. С другой стороны, не восполняют ли эти тексты «литературу» в параде искусств, который режиссирует автор в своей выставке? Не устраивает ли он очной ставки между словами и изображениями? Интересно, что оба текста принадлежат критикессам, поющим дифирамбы мужскому эго художника. Когда Сапожников, выбирая место для полотен с экспликацией, предложил повесить их по обе стороны от входа в рабочую зону галереи, разделив их проходом-щелью, то подозрительно радостно заулыбался.
Но в любом случае выставка в галерее, полностью продуманная и созданная художником, отдает московским снобизмом. И это тоже эффект, которого бы желал достичь Сапожников. Искусство здесь выше человека.
Сергей Баландин
Куратор выставок, художник.
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 10 (77) за 2015 год