Ты первый Дорз слышал? Это был непростой вопрос. Во-первых, потому что далеко не каждый его слышал, а во-вторых, от ответа зависело — свой ты или чужой, и насколько свой.
Чтобы показать свою причастность и крутизну, отвечать надо было в том духе, что слышал и до дыр заслушал, но сейчас мне как-то ближе … Дальше уж, конечно, было название другого альбома дорзов, подходящее к ситуации — элэйвумэн — потому что он блюзовый, вэйтинг — красивый, абсолютли лив — психоделитический. Была в этом юношеском максимализме и доля истины — дебютный альбом группы Двери, в самом деле, гораздо проще сравнивать с другими альбомами Doors, а не с другими альбомами групп, например, того же 1967 года, который был небывало богат и на дебюты, и на великие альбомы, и на любой рок.
Самый, конечно, смачный год был в истории рок-н-ролла — хиппи, психоделия, антивоенное движение, белый блюз, make love not war и рай немедленно! И Моррисон сотоварищи, в первые же дни этого года выдали его самый лучший и цельный путеводитель. Которым по сей день пользуются молодые люди по всей планете, потому что он действительно лучший.
Словарь и путеводитель свободной жизни. С первых упругих клавиш Манзарека, с первых слов, все в этой жизни становилось ясно: Дэй дистрой зе найт, Найт дивай зэ дей, Трай ту ран! Трай ту хайд! Брейк он трю, ту зэ озе сайд, йеее!!!
За первые 20 (!!!) секунд Джим объяснял тебе все и про жизнь, и про то, чего ты на самом деле хочешь — прорваться насквозь, на другую сторону… Это, конечно, оглушало. Никто и никогда не говорил этого так четко, просто и сразу. Первая песня на первом альбоме. Дебют. Вот как надо рок исполнять — показывал нам Джим Моррисон, красивый, как бог. И сразу следом за этим, пульсирующим в ритме фрикций гимном, — йе-йе-йе-йеее — Soul Kitchen. Я, например, учил в школе французский, поэтому смысл песен при первых прослушиваниях доходил частями, в форме лозунгов, смело домысливался, но уже потом, прочитав переводы, выучив кое-что наизусть, с удивлением обнаружил, что смысл песни, который ты выстроил уверенно разбирая в песне только строку «лет ми слип ол найт ин ёр сол китчен», ну и рифму про «сикрет альфабет — энозе сигарэт», полностью совпадает и он действительно так же глубок и прекрасен, как того тебе хотелось. Потому как где, если не в душевных кухнях шли эти бесконечные споры, курились первые нервные сигареты, шли разговоры с использованием тайного алфавита… Получалось, что Моррисон и Doors знали про нас всё — даже про русские «душевные кухни», на которых мы так яростно спорили о том, как нам прорваться насквозь, на другую сторону, хотя на самом-то деле, эта песня о какой-то забегаловке.
Но мы в настоящей «душевной кухне», потому что сразу за ней — хрустальный корабль с тысячами девушек на борту.
Про Crystal Ship, один знакомый хиппи мне сказал: послушай внимательно — там в начале он поет «энозе Лашин» — про Димку Лашина. Так звали нашего общего приятеля, который тоже хотел хипповать. Родился в год смерти Джима и петь про него Моррисон не мог ни при каких, даже самых фантастических условиях. НО! Я послушал, услышал и слышу до сих пор. Когда Моррисон произносит: «энозе Лашин» — я вижу щуплого с застенчиво-ироничной улыбкой Диму Лашина, с недлинным хаером, на палубе хрустального корабля, шторм, он уверенно держит штурвал и тысячи девушек вокруг…
Даже наши самые сокровенные романтические представления о «свободной любви» были описаны здесь так проникновенно и точно, что магия первого дорз к середине третьей песни становилась совершенно неодолимой. Сразу, следом — не забывайте, что нам еще нет 18 и все мы прекрасно девственны — здоровая такая порция залихватского цинизма. Мальчишеская, вызывающая песня про девушек, которые словно «Двадцатый Век Фокс». Собственно, в том мире свободы и рока, никаких других девушек быть и не могло. Моррисон поет об этом так искренне, что не поверить ему нельзя.
Потому что этот путеводитель угадывает все самые сокровенные желания — укажи мне дорогу в следующий виски бар и не спрашивай почему… Усталость от жизни, приходящая к 18, это знаете ли… Но Вайль и Брехт, конечно, были глубже Джима, поэтому их боль осталась. И раньше для меня в Alabama Song звучал только гимн забулдыг, а теперь мне кажется, что это самая страшная песня на альбоме, много страшнее The End. Но в мире свободы и рока виски бары существовали не для страха или тоски. Только не спрашивай зачем!
А чтоб зажечь во мне огонь! Это идеальная песня. И гимн, и хит, и прекрасная инструкция-музыкальное сопровождение и метроном даже для этого самого зажигания огня. И музыка гениальная. Даже хронометраж (случайно?!) идеально выверен, под тот огонь, который так легко разжигается в молодые годы. Коман бейби, лайт май фаэр — куда уж ясней?!
На второй стороне все подавлял Конец. The End. По юношеской наивности и восторженности, весь этот мрак воспринимали, как красивую позу. Такой рок-герой. Трагический излом судьбы. Конец. Но уже тогда, сквозь это пижонство в наших ушах, слышалась такая боль и никчемность души, дошедшей до Конца, что приходилось задумываться о цене свободы. К тому моменту, когда я впервые услышал первый альбом The Doors, Джима Моррисона не было в живых 17 лет. Я родился после его смерти. Это полный путеводитель. Только теперь ты не надеешься пройти по нему в царство свободы, чтобы жить там, как Джим. Тебе достаточно упругих клавиш и честного голоса. Откуда он звучит — этот вечный первый дорз? С другой стороны, мы слышим песни тех, кто прорвался сквозь. Счастье, что слышим.