В стенах Самарского художественного училища имени К. С. Петрова-Водкина открылась выставка графики, посвященная юбилею художника Г. Г. Коновалова. Он родился 2 января 1935 года, и недавно ему исполнилось восемьдесят лет. Коновалов Геннадий Григорьевич по гороскопу Козерог, а значит — невероятно трудолюбив.
Когда я начала работать в музее, то художников сперва узнавала по картинкам. В прежнее время, в середине семидесятых, в Союзе была отдельная секция графики, и мастера там представляли сплоченную группу единомышленников. В то время издательство «Волжская коммуна» выпускало и детский журнал «Светлячок», и детскую, и взрослую классическую художественную литературу, что определяло высокий статус мастера-графика. Нам, молодым научным сотрудникам, всерьез и углубленно пришлось изучить графические техники. На ежегодных областных выставках выделяли отдельный этаж для графиков, и там в экспозиции доводилось увидеть и книжные иллюстрации, и станковую гравюру.
Коновалов в 1955 году окончил Саратовское художественное училище, а затем продолжил образование в Ленинграде в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина на факультете книжной графики.
Дипломная работа, посвященная «Повестям Белкина», была оценена на «отлично». Сразу по окончании института, в 1969 году, он приехал в Куйбышев, а с 1976 года начал преподавать в Самарском художественном училище.
В энциклопедии о нем скромно написано: «Участник городских, районных, зональных, республиканских, всесоюзных выставок». А что такое всесоюзные выставки? Там представлены были все ведущие графики страны, всех союзных республик. Блестящие профессионалы. Еще о нем можно узнать, что он работает в технике ксилографии, рисунка пером, акварели, офорта. Автор иллюстраций к книгам А. Пушкина («Сказка о царе Салтане»), М. Лермонтова («Мцыри», «Демон»), В. Маяковского («Хорошо»).
В Интернете мне попалось любопытное упоминание выпускника училища Алексея Талипова: «Коновалов Геннадий Григорьевич, книжный и станковый график. Самарские художники учились у него поколениями. Однажды я был невероятно удивлен, обнаружив, что многие из детских книг, особо мной любимых в детстве, сделаны моим преподавателем».
Еще одно упоминание принадлежит А. Авдюшкину: «Замечательные педагоги были у меня и в Самарском художественном училище, например, Геннадий Григорьевич Коновалов, дай Бог ему здоровья».
Мне довелось познакомиться с мастером в 1978 году. Как-то вдруг захотелось научиться технике офорта. Я собрала все свои рисунки тушью, сделанные пером и кистью, и принесла на суд графикам, в мастерские на Гагарина. Робела чрезвычайно. Ведь для художника показать личные рисунки другим — все равно что обнажиться. А вот Геннадий Григорьевич оказался необыкновенно приветлив, да и все они, преподающие графики Н. Панфильцев, Ю. Бородачев, удивили доброжелательной поддержкой, готовностью поделиться знаниями.
Часто посещая печатную мастерскую, делая первые опыты в технике офорта, я наблюдала за работой мастеров. Коновалов действительно умел работать с самыми различными материалами. Как книжный иллюстратор он много читал и хорошо знал поэзию не только Сергея Есенина, но и его друга Александра Ширяевца. Вообще, графики-иллюстраторы — исключительно много читающие люди. И потому с ними интересно общаться.
Будучи профессионалами высокого класса, они утверждали, что фишка — это когда иллюстрации делаются акварельной краской, наклеенной на картонку. Такие краски выпускались для маленьких детей в форме круглой палитры. Было всего шесть цветов. Геннадий Григорьевич мог и линогравюру сделать, и сложную акватинту, экслибрис для В. Пурыгина. А на недавно открывшейся выставке я увидела дизайнерские образцы обложки упаковки трубочного табака «Флотский».
Конечно, заслуга таких преподавателей, как Коновалов, состоит в том, что они необыкновенно знающие люди. Много видели, читали, опыт их бесценен. И главное, они делали свое искусство только лишь руками. Сами резали доски, а вот на Западе ты относишь свой рисунок, и тебе в печатне переведут его в ту или иную технику. А наши мастера второй половины двадцатого века, как в эпоху Рембрандта, сами травили доски, дышали парами азотной кислоты, канифоли, сами печатали — и все руками и только руками.
Мне кажется симптоматичным, что нет целой отдельной графической секции в Союзе художников. Сегодня графика выступает как дополнительный компонент в деятельности живописца. Нет сложных гравюрных техник. Все осталось в двадцатом веке. И как важное напоминание о том, что была отдельная замечательная область в искусстве нашего города, и надежда — выставка Геннадия Григорьевича Коновалова. Всегда возможно возрождение в этом виде искусства.
Валентина Чернова
Член Международной ассоциации искусствоведов, член Союза художников России.
Фото Алексея Талипова
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 5 (72) за 2015 год