Городская среда. Мифологические основы дисгармонии

Пролог. Сьерра-Невада-де-Санта-Марта (Колумбия). 2012 год

Когда наутро я вышел из хижины, меня окружили индейцы. Йенке первым подошел и обнял меня. Я почувствовал, что индейцы ко мне относятся как к родному. Вот тогда мне стало по-настоящему стыдно и за фотосъемку, которую я скрытно вел несмотря на запрет, и за то, что, применив хитрость, проник в святилище Сердце Земли и тайно проводил там свои измерения.

Вчера, когда они неожиданно обнаружили меня там, то собрали нашу экспедицию в священной конкурве (хижине) и устроили допрос. Для индейцев, если ученый что-то измеряет, это значит, что скоро в этом месте появятся экскаваторы. Мне сложно было объяснить, что я проводил измерения для того, чтобы найти убедительные аргументы о необходимости сохранения в неприкосновенности земель, на которых они живут.

Своими действиями я невольно нанес им оскорбление, и все же во время допроса они не позволили себе ни раздражения, ни слов, которые бы унижали мое достоинство. В конце концов они поверили моим объяснениям и еще раз попытались внушить мне, что на этой земле я могу делать только то, что разрешают мамос (духовные лидеры индейцев).

Я принес извинения. Но сожаление о своих поступках я ощутил только наутро, когда индейцы приняли меня в свои объятья. Всем своим поведением они хотели показать, что существует разница в их отношении ко мне и к моему поступку, и несмотря на то, что я поступил скверно, они относятся ко мне как к брату. Младшему брату.

Позже они показали мне петроглиф, на котором были высечены фигурки людей. Сначала они были выстроены в один ряд, а потом разделялись на две ветви, верхнюю и нижнюю. Люди нижней ветви так и продолжали идти вперед, а у людей верхней ветви голова отделялась от тела и вокруг голов кружили птицы.

Они объяснили мне, что на петроглифе изображено древнее предсказание, которое они получили когда-то в далеком прошлом и переадресовали самим себе в будущем (индейцы верят в перерождение душ). В предсказании сообщалось о том, что некогда человечество будет разделено на две ветви: старшие братья (коренные жители планеты, индейцы, которые жили здесь с незапамятных времен до возникновения государств, ветвь снизу) и младшие братья (это мы, народы, возникшие вместе с образованием государств и участвующие в создании и развитии цивилизации). У младших братьев голова будет отделяться от тела, и в нее будут залетать хищные мысли.

Они рассказали, что Мать-земля очень нуждается в человеке. Только человек может проводить практики в так называемых теплых точках планеты для того, чтобы поддерживать в мире баланс, необходимый для жизни. Эти точки почитаются как священные места. Когда странники начали расселяться по планете, Мать-земля передала им знания о первичных принципах и научила их практикам, которые они должны поддерживать в священных местах. В разных местах у разных народов эти практики различны, но поддерживать их могут только очень чистые души. Младшие братья не смогут поддерживать эти практики. Они захвачены хищными мыслями, утратили знания о первичных принципах и глубоко несчастны.

Шпицберген. Сентябрь 2015 года

Самолет Осло – Лонгербюен приступил к снижению. Подо мной древняя земля архипелага Шпицберген (Свальбард). Она была открыта голландским мореплавателем Виллемом Баренцем в 1596 году. Именно он нанес эту землю на карту. До того она посещалась поморами, которые с давних пор ходили сюда на утлых суденышках и добывали здесь морского зверя.

Поморы называли эту землю Грумант, ошибочно принимая ее за Грумланд (Гренландию). Свою ошибку они быстро поняли, но название среди поморов закрепилось. На Шпицбергене сохранились останки более 70 поморских становищ. А вот никаких материальных следов, подтверждающих присутствие на этих островах викингов, обнаружить не удается. Хотя существует основанное на древних сагах предположение, что они посещали эту землю еще в XII в. Следов же древних коренных народов здесь нет. Не дошли сюда первичные странники, не передавала Мать-земля людям, обитающим здесь, как жить для того, чтобы поддерживать необходимый для жизни баланс.

Долгое время эта земля была ничьей (Terra nullius). Сюда приходили для добычи кита русские, голландцы, норвеги, англичане, немцы. Потом здесь были обнаружены полезные ископаемые, прежде всего каменный уголь, и разные страны начали проводить здесь геологическую разведку, столбить участки и разрабатывать месторождения.

В 1920 году в рамках Парижской конференции был заключен Договор о Шпицбергене, закреплявший суверенитет Норвегии над архипелагом, но при этом все государства – участники договора имели право осуществлять коммерческую и научно-исследовательскую деятельность на основе полного равенства и демилитаризованного статуса архипелага. Норвегия получила право на охрану и восстановление флоры и фауны, хотя забота об экологической ситуации не была характерна для того времени. Сейчас на архипелаге Шпицберген ведут хозяйственную деятельность только Россия и Норвегия.

Лонгиербюен – столица Шпицбергена. Население чуть более 2 000 человек. Самолеты делают сюда 10 рейсов в неделю. Здесь работает The University Centre in Svalbard, который проводит исследования и обеспечивает специализацию студентам по арктической геологии, арктической биологии, арктической геофизике, арктической технологии.

Здесь расположено Всемирное хранилище семян. Оно было создано в 2006 году под эгидой ООН для сохранения посадочного материала всех сельскохозяйственных растений, существующих в мире. Гостиницы столицы архипелага в сезон буквально забиты желающими почувствовать себя на краю света. В поселке работают Музей Свальбарда и Музей дирижаблей. В картинной галерее выставлены работы художников Коре Тветера, Олафа Сторе и фотоработы Томаса Видерберга, который запечатлел северное сияние в разное время года и сочинил музыку к своей экспозиции.

Рестораны, клубы, блюз-бэнд, джаз-бэнд, протестантская церковь. В общем, жизнь очень творческая и насыщенная. В поселке очень уютно. Современный дизайн, скульптура, все легко, аккуратно. Такси, рейсовый автобус. Однако это не мешает ощущать, что вокруг первозданная природа.

Вокруг суровые древние горы. Выход за пределы поселка без оружия запрещен: белые медведи! Их на Шпицбергене больше, чем людей, – около 3 000. К природе в Лонгиербюене относятся с огромным уважением и очень сожалеют, если приходится применять оружие для самозащиты. Считается, что основными хозяевами архипелага являются медведи, а люди всего лишь гости. Всякий раз, получив информацию о появлении медвежат в том или ином месте, губернатор Шпицбергена обращается к жителям и гостям Лонгиербюена с просьбой не беспокоить животных. На Шпицбергене введен закон, запрещающий действия, которые хоть как-то могут повлиять на процессы естественной динамики природного ландшафта. Запрещено даже менять положение бревен, выброшенных морем на берег.

В Норвегии экологические приоритеты закреплены на законодательном уровне, и если возникает конфликт между экономическими интересами и резонами, связанными с охраной окружающей среды, то он разрешается в пользу последних.

«Градообразующим» предприятием Лонгиербюена является государственная компания «Стуре Ножка», которая занимается добычей угля. Недавно было принято решение о консервации всех месторождений, принадлежащих этой компании. Начались первые сокращения. Я так и не понял, что повлияло на это решение, но теперь Лонгиербюен озадачен поисками ответа на вопрос: «Как жить дальше?».

В российском поселке Баренцбург, до которого я морем полтора часа добираюсь на катере, таких проблем нет. Руководство и работники государственного треста «Арктикуголь» абсолютно уверены, что когда будет выработана шахта рядом с Баренцбургом, они с легкостью согласуют с Норвегией разработку месторождения объемом более 35 млн тонн угля на принадлежащем России участке недалеко от заброшенного поселка Колсбей. Норвежцы несмотря на свои экологические приоритеты не смогут нарушить соглашение, подписанное ими в 1920 году, и не откажут русским.

Но в Баренцбурге другие проблемы. Одна из них связана с осознанием необходимости гармонизации городской среды. Возможно, такая проблема не возникла бы, если б не соседство Лонгиербюена. Во многих других арктических и субарктических российских городах не до гармонизации. Даже видавшие виды бывшие советские люди нередко чувствуют себя подавленными, оказавшись в Тикси, Диксоне или Дудинке.

Исключение составляет разве что Чукотка. Во времена губернаторства Романа Абрамовича его команда привлекла передовые технологии жизнеобеспечения, которые используются в арктических городах других стран, прежде всего Канады. Полагаю, что Абрамович вложился в эти изменения оттого, что ощущал соседство Аляски, где качество жизни возникает совсем из других, неведомых для русских северян смыслов.

Баренцбург активно посещается туристами, прежде всего иностранными. Они воспринимают поселок как осколок Советского Союза, в котором сохранились следы и артефакты, свидетельствующие о той эпохе. Поселок сильно диссонирует с окружающим ландшафтом. Такое впечатление, что он «не хочет» его замечать. На склоне древней горы, у подножия которой он расположен, кривыми белыми буквами выложено «Миру – Мир» и нарисована кривая звезда. В результате оскверненная гора напоминает огромную железнодорожную насыпь из скучного бурого щебня.

Окна дома культуры почему-то отвернуты от прекрасного вида, который открывается на Гренфьорд. Застройка поселка сумбурна и дисгармонична, попытки декора на редкость безвкусны (железные крашеные подсолнухи, мухоморы из крашеных тазиков, огромная плохо выполненная репродукция картины Шишкина «Рожь», размещенная на фоне арктического пейзажа, рисунки русских березок, елочек и церквей на кирпичных стенах). Грунт разворочен.

Несмотря на то, что западных туристов привлекает именно это убожество, «Арктикуголь» вкладывается в поиск нового образа Баренцбурга. Старые мрачные пятиэтажки одеваются в новую форму подчеркнуто веселенькой раскраски, появляются гостиницы с принципиально новым уровнем комфорта, на улицах – скамейки, урны. Готовится демонтаж старого причала с традиционными автомобильными покрышками, кривой арматурой и настилом из деревянных досок.

Но общая организация пространства в поселке содержит неизгладимый отпечаток идей, которыми прежде руководствовался коллективный автор и создатель Баренцбурга. И среди них идея гармонии не прочитывается.

Что же такое гармония? Нередко люди рассуждают приблизительно так: «Гармония – это приятно. Значит то, что приятно, то и гармонично». Этот способ жить чаще всего приводит к трагическим последствиям, потому как в условиях нехватки ресурсов (времени, денег, биологической и социальной адаптации) обеспечивает решения типа: «Чтобы восстановить в себе утраченную гармонию, нужно выпить (выкурить, «вмазаться», «трахнуть», наехать на кого-нибудь)». А гармония – это прежде всего контакт, который приносит пользу (и не только утилитарную) всем сторонам, участвующим в нем.

Советские люди, создававшие Баренцбург, приехали на Шпицберген для того, чтобы выпотрошить из него каменный уголь и отправить его на материк. Им и в голову не приходила мысль о гармонии с окружающим ландшафтом и уж тем более о пользе для окружающей их арктической природы. Она воспринималась ими как среда с максимально неблагоприятными условиями для жизни. Они ехали сюда как герои и покорители природы. Насилие по отношению к ней воспринималось естественно, так же, как и насилие по отношению к другим или к самому себе.

Инициация по-шпицбергенски

Во времена СССР по баренцбургской традиции в первые шесть месяцев человек, работающий на Шпицбергене в шахте, не считался шахтером. Считалось, что он «сука наемная». Его новые товарищи потихоньку наблюдали за ним и нередко накапливали обиды. Через полгода они просили местного мастера «выковать» металлическую «суку». Если обид было мало, то они заказывали маленькую собачку, а если много, то они заказывали «суку» большого размера, которую вновь испеченному шахтеру предстояло протащить через весь поселок на виду у соседей и сбросить с причала в море. После этого прошедший инициацию шахтер «накрывал поляну» своим новым друзьям и наутро мог с гордостью считать себя шахтером. В ныне законсервированном поселке Пирамида до сих пор стоит памятник «наемной суке», который представляет собой сделанную из металла маленькую веселую собачку, установленную на трех больших валунах.

Это отнюдь не примитивный обычай, совсем не то же самое, что дедовщина в армии. Он позволял канализировать агрессию и раздражение, неизбежно возникающее при адаптации коллектива к новичку. При этом обычай предполагает символику, имеющую глубокий смысл: для того чтобы стать шахтером и потрошить лоно матери-земли, необходимо умертвить в себе некую природную доставляющую неприятности другим сущность, утопив ее в море.

Хочется напомнить, что сука – это женская особь собаки, одного из самых милых и дружелюбных по отношению к человеку существ на планете. По мнению Менегетти, явившийся во сне образ собаки содержит в себе информацию об инфантильной зависимости от доминирующей матери. Шахтерский ритуал предполагал разрешение этой проблемы посредством символического умертвления той части естества, которая была с ней связана. В этом ритуале воспроизводится древний миф, в котором герой убивает поглощающего его дракона. Поглощающий дракон (негативный образ «пожирающего» материнского лона) – это символ власти материнского бессознательного, которая основана на инерции либидо.

Возникновение мифа об убийстве матери в истории человечества знаменует наступление героического века, когда человек пытается преодолеть власть богов, то есть деспотическую власть бессознательного, над его судьбой. Стремление героя к утверждению собственной индивидуальности приводит к нарушению изначальной гармонии.

Этот миф предполагает торжество героя над своей природой-бессознательным, но не гармонию с ней. Для преодоления власти бессознательного и особенно живущих в нем страхов герой отделяет свою голову от тела, и с тех пор «всякая мысль, попавшая в нее, обретает хищный характер».

Нарушая запреты и тайком пробираясь в святилище Сердце Земли, я тоже чувствовал себя героем. Мой поступок не мог не вызвать гнева и раздражения среди индейцев. Если бы они были баренцбуржскими шахтерами, то заказали бы мне «железную суку», которую я никогда бы не смог дотащить до причала. Но действия индейцев по отношению ко мне были направлены на восстановление нарушенной мной гармонии. Что и способствовало моему раскаянию и в некотором смысле исцелению, за что я благодарю их до сих пор.

Голова, отделенная от тела

В общежитии Баренцбурга я встречаюсь с молодежью новой формации. Высшее образование, свободное владение английским языком, эрудиция… Но пьют они как советские люди. Сначала водочка, закусочка и легкий, дружелюбный троллинг, потом заумные разговоры, потом «показалось мало» и в ночь отправились искать еще, потом «до беспамятства», потом капли крови на полу, потом утро, тяжелое похмелье, на работу… Бр-р-р-р. И так пару раз в неделю. Однажды в фазе заумных разговоров они пытаются мне доказать, что биосфера создала человека для того, чтобы тот ее уничтожил.

Волею судеб среди моих спутников есть человек, проработавший в энергетике большую часть своей жизни. Сейчас ему 57. Во время пребывания на Шпицбергене он все время пьет и безуспешно пытается склонить меня к выпивке, утверждая, что «на этом весь мир держится». Однажды он разоткровенничался: жизнь удалась тогда, когда «у тебя есть подчиненные, которых ты можешь <…> как угодно, а если у тебя подчиненных нет, то будут <…> только тебя».

В самом центре Баренцбурга я обнаруживаю памятник голове, отделенной от тела. Стоит, поблескивая гранитной лысиной, с бородкой клинышком и усиками, устремив орлиный взгляд на запад, туда, где Гренфьорд. Некогда в эту голову попала мысль о том, что достижение социального благополучия возможно только при условии физического уничтожения класса эксплуататоров. Эта идея получила невероятное распространение в России в начале XX века, что повлекло за собой кровавую драму.

Последователи этой идеи внушали друг другу, что они покорители природы и строят прекрасное будущее. Они создавали новую эстетику, которая воспевала «правду жизни». В основе эстетических критериев лежали представления о пользе для простого народа.

Представления о гармонии с природой получили в Советской России негативные коннотации. Заболоцкий писал: «Я не ищу гармонии в природе, разумной соразмерности начал ни в недрах скал, ни в ясном небосводе я до сих пор, увы, не различал… И в этот час печальная природа лежит вокруг, вздыхая тяжело, и не мила ей дикая свобода, где от добра неотделимо зло. И снится ей блестящий вал турбины, и мерный звук разумного труда, и пенье труб, и зарево плотины, и налитые током провода».

Благодаря Л. Н. Гумилеву среди советской интеллигенции распространились представления о том, что сообщество, гармоничное относительно ландшафта, лишено пассионарности, то есть энергии, необходимой для того, чтобы преобразовать окружающий ландшафт.

По итогам ХХ столетия можно сказать, что стремящиеся к гармоничному отношению с природой норвеги и финны участвуют в цивилизации 5-го технологического уклада (компьютеры и телекоммуникация) и имеют значительный вклад в ее развитие. Для японцев гармония с природой является одной из главных ценностей. В то время как «пассионарные» россияне уверенно завалили все пути к цивилизационному прорыву и в 5-й и в 6-й (нанотехнологии) уклады. Так что героический миф, вполне возможно, переоценен как в западной культуре, так и в отечественной.

Русский этнос возник в героический век. До сих пор лучшие умы России, находясь под влиянием теории этногенеза, размышляют о том, как поднять снижающуюся в российском обществе пассионарность.

Будущее?

Гармонизация жизни, в том числе и городской среды, в современном мире под силу со-обществу, которое, оттолкнувшись и удаляясь от ценностей героического века, постепенно начнет восстанавливать глубинные знания обо всех участниках со-бытия, включая самых таинственных (укорененных в далеком прошлом и трансцендентном изначальном), и, находясь с ними в динамическом взаимодействии, будет искать со-стояние, обеспечивающее компромисс и взаимную пользу для всех. Индейцы считают, что человек нужен Матери-земле для того, чтобы своими духовными практиками поддерживать баланс, необходимый для жизни. Они считают людей детьми одной матери и утверждают, что она страдает, когда они конфликтуют друг с другом.

Я знаю, что в каждом мужчине живет мальчишка. А в каждом мальчишке живет индеец. Это древний инстинкт, несущий в себе знания о первичных принципах, необходимых для установления гармоничных отношений человека с природой. Индеец содрогается и каменеет от ужаса, когда младшие братья беспощадно потрошат Мать-землю, не заботясь о восстановлении ее ресурсов, когда в естественный природный ландшафт внедряются металлические и бетонные конструкции, и когда младшие братья мучают и убивают друг друга. Наверное, люди, которые комфортно чувствуют себя в дисгармоничной городской и историко-культурной среде, как-то вытравили из себя индейца. Огненная вода. Это не единственное, но, пожалуй, самое простое средство против «внутреннего индейца».

Могут ли древний инстинкт и связанные с ним потребности найти опору в современной российской культуре? Есть ли в ней мифологическая основа, которая позволяет предположить или сфантазировать миссию человека по отношению к природе?

Способна ли российская культура заимствовать образцы, необходимые для формирования этой основы, из сокровищницы мировой культуры, в том числе из мифологических систем коренных народов, населяющих территорию России?

Если эта основа не будет найдена или создана, то на гармоничные отношения российского человека даже с самим собой надеяться не приходится.

Как часто в последнее время я слышу надрывный плач маленьких детей в метро, магазинах и на улицах Москвы. И это при том, что дети в российских городах встречаются все реже и реже. В индейских деревнях я не слышал плача ребенка ни разу.

Вадим Рябиков 

Психолог, путешественник, музыкант. Заместитель руководителя центра «Морская арктическая комплексная экспедиция и морское наследие России» Института Наследия.

Фото автора

Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета» № 16-17 (83-84) за 2015 год