Исполнилось 85 лет со дня рождения литературоведа, доктора филологических наук, профессора Самарского государственного университета Владислава Петровича Скобелева (1930–2004).
Разговор о каждом ушедшем обычно неизменно окрашивается в элегически-печальные тона. Однако подлинно оркестровая сущность многогранной личности Владислава Петровича была такова, что заставляет нас и сегодня вспомнить профессора как человека, весьма комфортно чувствовавшего себя не только в сфере академически-серьезных дел и забот, но и в пространстве незатейливой шутки, легкого розыгрыша, пародийного переиначивания.
Владиславу Петровичу было в полной мере присуще ироническое миросозерцание. Да и как тут иначе: непростое историческое бытие трагического «века-волкодава» заставляло искренне ценить иронию, дававшую силы противостоять тягостным обстоятельствам, позволявшую освобождаться от досадной мишуры иллюзий. Ученого привлекала в иронии ее демифологизирующая, десакрализующая роль, помогающая ниспровергать дутые авторитеты, подвергать язвительной насмешке мнимые величины.
У Владислава Петровича была самая настоящая аллергия на высокопарный официоз, на казенную неоправданную патетику. Для такого случая у запасливого профессора всегда находились или острый анекдот, или соленое словцо, безжалостно опрокидывающие унылую серьезность бюрократической мертвечины.
В. П. Скобелев был автором большого количества серьезных работ по истории русской литературы (о творчестве И. Бунина, Б. Пильняка, А. Платонова, П. Дорохова, И. Бродского, Г. Троепольского, Артема Веселого), по проблемам теории литературы. Отдельным изданием вышли «Масса и личность в русской советской прозе 1920-х годов. К проблеме народного характера», «Поэтика сказа» (в соавторстве с Е. Мущенко и Л. Кройчиком), «Поэтика рассказа», «Слово далекое и близкое. Народ. Герой. Жанр», «Теория автора и проблема художественной деятельности» (в соавторстве с Н. Рымарем), «Поэтика русского романа 20–30-х годов. Очерки истории и теории жанра», «Системно-субъектный метод в трудах Б. О. Кормана».
Если пристальнее присмотреться к перечню всего написанного трудолюбивым и наблюдательным литературоведом, то можно обратить внимание на целый корпус текстов, связанных с проблемами изучения пародии. Профессор Скобелев внес немалый вклад в разработку комплекса проблем, связанных с литературным пародированием. Он организовал две научные конференции по пародированию. Вместе со своей семинарской группой подготовил аннотированный библиографический справочник «Литературное пародирование. Стиль. Жанр», предпослав ему вступительную статью.
В. Скобелевым и Н. Рымарем как редакторами-составителями был подготовлен межвузовский сборник научных статей «Проблемы изучения литературного пародирования». Был задуман и второй сборник научных трудов – «Ирония и пародия», который коллегам пришлось доводить уже после смерти Владислава Петровича.
Проблемам пародирования как различным формам переиначивания «чужого слова» он уделял много внимания и в других своих трудах. Уже простой перечень опубликованных Скобелевым по этой теме работ убеждает нас в этом. Вот, скажем, статья «Приключенческая проза А. Н. Толстого 20-х годов: жанровое своеобразие и проблема пародирования», вышедшая в московском академическом сборнике. Или, например, напечатанная в воронежских «Филологических записках» небольшая статья «Из наблюдений над сюжетом стихотворного пародирования: Александр Иванов. Маясь животом». А вот в наших руках интересная самарская публикация – «Карл Микаэль Бельман и Иван Барков». И перечисление таких разноплановых, но всегда оригинальных и ярких публикаций можно продолжать и продолжать…
Если вы откроете мемориальную книгу «Человек-праздник. Владислав Петрович Скобелев: страницы жизни», вышедшую в 2009 году в серии «Профессора Самарского государственного университета», то обнаружите во многих свидетельствах мемуаристов настойчиво повторяющееся упоминание о явно выраженной склонности Владислава Петровича к иронии.
Иронию и пародию можно назвать сообщающимися сосудами. Неслучайно Ю. Тынянов называл пародию «иронической стилизацией». В самом деле, пародист всегда чрезвычайно внимателен к «чужому слову», к самой словесной ткани текста-первоисточника, всегда готов его стилизаторски переиначивать, доводя такую творческую переделку до комического результата.
В статье «О структурно-семантических первоосновах поэтики литературного пародирования» В. П. Скобелев писал о внутренней контрастности пародирования как сюжетно-композиционной системы, в которой соотносятся две художественные целостности. «Два «концепированных автора» смотрят друг на друга. Точнее сказать – они поставлены друг перед другом в глазах читателя. Два повествующих голоса слышатся друг сквозь друга».
Рассуждения о явных и скрытых смысловых ресурсах «двуголосого слова» можно отнести к числу излюбленных в лекторской и научно-публикационной практике Скобелева.
И в повседневной жизни Владислав Петрович нередко стремился к комическому «выворачиванию наизнанку» заведомо серьезного. Он был подлинным мастером блестящих импровизаций. Находясь в пространстве официальной коммуникации, он вдруг неожиданно, так сказать, «вбрасывал в круг» элементы шутливого переиначивания тех или иных стереотипов, рассыпал осколки знакомых цитат, аллюзии к известным анекдотам, юморескам. Профессиональный разговор на научном форуме, серьезном заседании, учебная лекция или просто обычная приватная беседа могли приобрести совершенно неожиданные очертания, избрать под воздействием изменившихся обстоятельств совершенно новое русло. Завидная эрудиция способствовала успеху экспромтов профессора.
В архиве Скобелева сохранились записочки, тексты его собственных стихотворных опытов. Все они располагаются в плоскости подчеркнуто иронического мировидения. Это, по сути, тексты пресловутого андерсеновского мальчика, всегда готового воскликнуть: «А король-то голый!». Да, признаемся, Владислав Петрович и был таким нестареющим андерсеновским мальчиком.
Ироническое у него было связано с острым ощущением чаемой личной свободы, со стремлением к независимому самовыражению. Причем это была отнюдь не стихийная тяга к, так сказать, всеядному комикованию, этакому бездумному смеху ради смеха. В духовном мире Владислава Петровича можно было обнаружить очень твердые константы, нерушимые принципы, демократические ценности, которым профессор был верен до конца своих дней. Ироническое было для него целенаправленным противоядием от идеологического диктата, тонким и точным инструментом обнаружения и развенчания убогого одномыслия.
Смех – эмоция коллективная, нуждающаяся в отклике, в своеобразном «заговоре» смеющихся. Смех гостеприимно собирает вокруг себя людей, создает пространство праздничного сорадования. И улыбка Владислава Петровича притягивала к нему людей. Так возникала среда единомышленников, близких друг к другу по оценкам явлений жизненного абсурда, по душевному и духовному опыту.
В памяти благодарных современников Владислав Петрович Скобелев остался энциклопедически образованным человеком с карнавальным мироощущением, с неизменной готовностью без сожаления развенчивать псевдоважное и по-детски радостно увенчивать творчески-смеховое.
Сергей Голубков
Доктор филологических наук, заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы СамГУ.
Фото из архива автора
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 19 (86) за 2015 год