Россия, которой мы не знали

– Самара знает Болтянского как пушкиниста, библиофила, пропагандиста книги и патриота Самары, который дарит родному городу ценнейшие издания. Очередной такой подарок был сделан в октябре: около 300 редких книг и журналов передано Самарской областной универсальной научной библиотеке. Но мало кто знает, что 8 лет назад в самарском издательстве «Раритет», созданном при вашем участии, был запущен проект, аналогов которому, как я понимаю, нет ни в России, ни за ее пределами. По сути, речь идет о библиотеке русской истории. Александр Абрамович, как возникла идея такого издания?

– Книги я собираю всю сознательную жизнь. Библиотека у меня небольшая – около 6 000 томов, и по преимуществу это Пушкин и пушкинистика, это священные книги основных мировых религий и религиоведческая литература и это книги о России. Все, что связано с русской историей, с российским бытом, традициями, управлением, моралью, занимает меня необыкновенно. Меня буквально преследует желание понять: почему мы живем не так, как могли бы, как должны жить? Почему на этой огромной, щедро одаренной природой земле, на которой родятся талантливые, умные, совестливые люди, нет порядка и справедливости? Почему эти талантливые, умные и совестливые люди чувствуют себя здесь некомфортно? Этих «почему» множество. И чем дольше живешь, тем отчетливее понимаешь, что ответов, достойных твоего доверия, тебе не даст никто, кроме тебя самого. У тебя же ответы могут появиться, только если ты…

– …обратишься к истории.

– Только история может помочь с ответом. И потому, я полагаю, у каждой интеллигентной семьи должна быть своя историческая библиотека. Но очень сложно самостоятельно такую библиотеку создать. За последние 300 лет написаны и изданы десятки тысяч работ по исторической тематике. Но часто логика и достоверность в этих работах заменены идеологией и политикой. В большинстве же случаев исторические работы пишутся по заказу. В угоду той или иной политической конъюнктуре. Так происходит везде, не только в России. И так было во все времена существования науки, занимающейся прошлым человека. Приходит новый правитель – и появляется новая история. Отсюда колоссальное количество противоречий даже в «официальной» исторической литературе.

– Вы обращаетесь к неофициальной?

– Точнее сказать, к первоисточникам. Речь ведь идет не только о дневниках, путевых записках и письмах – и о монографиях, об исторических и философских трактатах, но таких, которые в силу тех или иных причин оказались за рамками официальных историографических работ и в основной своей массе малоизвестны, а то и неизвестны вовсе не только рядовому читателю, но и специалистам.

Самым причудливым образом они разбросаны по многочисленным журналам, сборникам, брошюрам и книгам давно ушедших лет и столетий. Но именно они представляют наибольший интерес для пытливого ума, решившего самостоятельно поставить диагноз болезням, одолевающим наше Отечество.

Ну и возникла идея облегчить такому уму задачу – свести в одно целое эту бесценную информацию и дать ее в таком виде, чтобы человек любого уровня образования мог составить свое собственное суждение о событиях, характеризующих прошлое, определяющих настоящее и влияющих на будущее России. Создать, говоря иначе, картину жизни Российского государства на протяжении пяти столетий. Представить Россию во всем ее блеске и во всей ее нищете. Рассказать о великой духовности России, о ее поразительных победах, достижениях и поведать одновременно о всплесках жестокости, насилия и вандализма. Выстроить такую ретроспективу, которая была бы свободна от идеологических и политических установок издателя. Взглянуть на прошлое с разных позиций и различных точек зрения, так, чтобы читатель сам мог ответить на все эти наши «почему» и «доколе».

Идея, как понимаете, безумная. Хотя бы потому, что только на проработку источников, их сравнение, классификацию, систематизацию, создание базы данных текстового и иллюстративного материала у нас ушло шесть лет.

– По какому принципу вы отбирали работы?

– Автор должен либо участвовать в описываемых событиях, либо быть непосредственным наблюдателем оных.

– То есть cубъективизм авторов вас не смущает?

– Субъективизм – это неизбежно: «Каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет…». Но потому мы и даем одновременно несколько точек зрения на предмет. Хотя есть род субъективизма, который неприемлем категорически. Ну вот, скажем, ходил по Руси один англосакс. 20 лет ходил. И все, что видел, описывал. Но дневников этого человека в планах нашего издательства вы не найдете. По одной простой, но для меня крайне веской причине: дневники эти полны ненависти. Его бесило у нас абсолютно все. Особенно готовность русских отдать жизнь за веру, царя и отечество. На редкость нехороший был человек. Но был в нашей истории другой не менее противный человек – Бильбасов.

– Это не Василий ли Алексеевич, брат самарского губернатора Бильбасова?

– Он самый. Иезуит, всей своей жизнью доказывающий, что настоящий иезуит, достигающий цели любыми средствами. Но мы его издаем. Почему? Потому что как источник информации он заслуживает доверия. Он описывает эпоху Екатерины II не просто как человек, в эту эпоху живший. Он описывает ее как крупнейший исследователь. Работая над этим трудом, он отреферировал 1 600 произведений на 48 языках – от писем, журнальных статей и посланий до монографий и научных трактатов. Кто сегодня так работает? Да никто! Академический подход, но одновременно и крайне увлекательное чтение. Там масса очень метких психологических зарисовок, тьма исторических анекдотов, удивительно тонких наблюдений и философских обобщений. Да и пишет он там о том, о чем до него никто писать не осмеливался. Скажем, об отношениях императрицы с фаворитами, о дворцовых интригах и еще о многом таком, что «простым смертным» знать не положено.

– Потому второй том и запретили в России печатать.

– По личному указанию Александра III. Особенный гнев вызвали опубликованные Бильбасовым материалы о свержении и гибели Петра III. Хотя Бильбасов как раз доказывал невиновность Екатерины в смерти мужа. Но наложили вето, и пришлось Бильбасову многое вымарать, чтобы работа увидела свет. Без купюр она вышла в Берлине и только в 1900 году.

– Но Бильбасов – это классика жанра. То есть в многотомнике и такие работы будут?

– Без классических монографий в такого рода издании не обойтись. Но есть одно… точнее, два «но». Серьезные классические монографии (а их более ста) – далеко не легкое чтение. Изучать историю «для себя и в радость» по ним, мягко говоря, трудновато. Кроме того, взяв в руки классическую, выполненную с высоким профессионализмом монографию, мы неминуемо попадаем в плен заложенных автором схем и моделей. И поэтому в нашем проекте представлена классика жанра, но в таком виде, который давал бы читателю простор для собственных суждений.

Исторические монографии и их авторы представлены в проекте как герои и предмет оригинального произведения. Это работа профессора СамГУ доктора исторических наук Ольги Леонтьевой «Русская историческая классика». 50 очерков, 50 обзоров лучших отечественных исторических монографий XVIII – ХХ веков. Это такой путеводитель, руководство для путешествия в мире российской исторической науки. Я бы даже сказал, что это целая библиотека в одном томе. Необычайно информативное и при этом легкое для восприятия чтение. Представленные Леонтьевой в очерках монографии неравнозначны по тематике, широте затронутых проблем, по степени известности авторов. Одни из них принадлежат перу историков прославленных, таких как Татищев, Карамзин, Соловьев, Ключевский. Другие созданы учеными, чьи имена сегодня известны лишь узким специалистам. И отражают эти монографии разные, часто диаметрально противоположные взгляды на прошлое страны. Но тем и ценны. Эта работа выполнена по нашему заказу. За шесть лет. И выполнена блестяще. Одна из жемчужин проекта.

Но некоторые из классиков, как Бильбасов, у нас представлены и в отдельных томах. В двух томах мы переиздаем Устрялова, его «Русскую историю». Переиздаем монографию Костомарова, где он представляет историю России через жизнеописания ее главнейших деятелей. Переиздаем работу Карамзина, которая нам интересна как образец правительственного заказа, выполненный с поразительным подобострастием, но замечательным умением, хотя и большой долей вольности – история Карамзина читается с интересом, но говорят и действуют ее герои так, как мог бы говорить и действовать только сам Карамзин. Ну и переиздаем Шмурло, его оригинальный труд, где он анализирует самые спорные и невыясненные вопросы русской истории.

– Сколько в итоге книг планируется в этой вашей библиотеке?

– «Неразгаданная Русь» – это издание в 65-68 томах. Хотя появление новых источников, исследований, теорий может и расширить рамки проекта.

– То есть это открытое издание? Аналоги существуют?

– Был такой журнал «Русский Архив». 60 лет выходил. С 1863-го по 1917-й. Петр Иванович Бартенев издавал. Уникальное издание, но считать его аналогом нельзя: помимо исторических материалов, там печаталась пушкинистика (Бартенев был не только историком, но и литературоведом), печаталась политическая публицистика, затрагивалась и другая тематика. По этой же причине нельзя считать аналогом и журнал «Русское богатство». Там публиковались сочинения иностранцев о России, но это был лишь один из журнальных разделов. Василий Осипович Ключевский в 1844 году, будучи совсем молодым человеком (22 года ему было тогда), выпустил замечательную работу «Московское государство в сочинениях иностранцев». Вообще работ подобного направления множество, но единого собрания произведений разных авторов, имеющих различные точки зрения, разные взгляды, написанных в разные века, до сих пор не существует. Кроме нашего, завершить работу над которым мы планируем к 2025 году.

– Скажите, а они как-то структурированы, эти 60 с лишком томов?

– Да, конечно. Книги выходят сериями. Первую мы назвали «Они – о нас». 18 томов, лучшие сочинения иноземных авторов о России XVI – XIX веков. Жизнь, быт, нравы, системы правления, привычки, традиции, развлечения, описание важнейших событий – и всё это глазами иностранцев. Интереснейшие по содержанию и прекрасные по изложению работы.

Вторая серия – «Мы о себе». 14 томов наиболее значимых работ наших соотечественников о стране, о себе и своих современниках. Рассказы, мнения, суждения, взгляды, оценки, пророчества, курьезы, анекдоты, страхи… Первая книга, «Живем интересно, забавно, но дурно» Шубинского, Карновича и Гейнце, увидит свет в мае – июне 2016-го. И уже готовится следующий том: Даниил Лукич Мордовцев, «Исторические женщины России». Более 60 портретов. Одна, на мой взгляд, из самых интересных работ по русской истории.

– «Мы о себе» – это какие исторические рамки?

– Все те же – XVI – XIX века. Веку двадцатому посвящена отдельная серия. Она так и называется: «Суровый ХХ век», каждый из томов посвящен определенному периоду русской истории этого страшного для России века. Время Николая II, большевистский переворот и Ленин, под железной пятой Сталина; новые/старые руководители – от Хрущева до Ельцина. Книги построены по принципу «цветной мозаики». Наиболее интересные биографии, истории, эпизоды, картины, курьезы, происшествия, анекдоты и т. д. И все эти тексты таким, я бы сказал, причудливым образом вплетены во множество разнообразных мелких «сущностей» – марок, открыток, денег, документов, писем, плакатов. Очень живую атмосферу это все создает. Ты не только видишь, ты слышишь и едва ли не кожей чувствуешь это отшумевшее теперь уже время. В мае 2017-го должна выйти первая книга этой серии.

Четвертая серия – художественная. Выдающиеся мастера русской живописи ХХ века. Это ведь чудо – то, что явила миру в начале ХХ века Россия! Искалеченная, обессиленная, разоренная революцией и двумя войнами – и самобытная, потрясающе талантливая, чарующая по красоте и разнообразию живопись! 12 томов.

Выпущен первый. Раритетное издание, содержащее наиболее значимые работы Юрия Анненкова, опубликованные в книгах, журналах, альбомах, которые в настоящий момент неизвестны или малодоступны. Но Анненков был не только лучшим русским портретистом XX века. Он был изумительным рассказчиком. И мы сопровождаем его художественные работы наиболее интересными и информативными фрагментами из его книги «Дневник моих встреч». Он ведь прожил долгую и богатую событиями жизнь, а его друзьями и приятелями были самые значительные, талантливые и интересные люди России – Блок, Хлебников, Замятин, Чуковский… Ты буквально слышишь их голоса: таков повествовательный талант Анненкова.

Готовим к печати монографию о Сергее Чехонине. Один из самых ярких и своеобразных «мирискусников». Автор первых советских марок (не прошедших, впрочем, «зоркое око» комиссаров), эмблем, книжных обложек. Замечательный график. Расписывал ткани, изделия из фаянса, фарфора. Блестяще освоил письмо на эмали. С любовью и дивным мастерством украшал детские книжки. Оказался в эмиграции, и в Советской России его имя было под запретом. Но такой художник просто не мог не вернуться на родину. Хотя бы своими работами. И вот он возвращается.

– И пятая серия?

– Тематическая. Религии современной России, Россия и коррупция, нищета и богатство в России… Тем 30-40 хотелось бы поднять. Уже выпущена книга о русском флоте. И «Домострой» мы переиздали. 28 книг издано за семь лет. «Четыре столетия под запретом» – самая наша первая книга. Точнее – это две книги в одном переплете и два автора: талантливый мошенник Джером Горсей и гениальный писатель Джильс Флетчер.

– Мошенник и гениальный писатель?!

– Для начала скажу, о чем там речь в этих двух книгах: о временах последних Рюриковичей, об Иване Грозном, Борисе Годунове, царе Федоре Иоанновиче и смутном времени. Но главным образом, конечно, о Грозном – одной из самых загадочных фигур нашей истории. Все, кто писал о нем, никогда его не видели. Кто видел, тот не смог ничего написать, так как быстро покидал сей бренный мир: уж очень лют, суров и подозрителен был Иван Васильевич.

Настоящая книга – исключение. Ее авторы – свидетели тех далеких событий и их прямые участники: англичане Джером (Еремей) Горсей («Путешествие в Московию») и Джильс Флетчер («О государстве Русском»). Уникальность этих книг в первую очередь в том, что один из этих двух авторов, а именно Горсей, не только видел Грозного, но стал его близким, «дорогим» другом, советником. В течение четырех лет, с 1580-го по 1584-й, он выполнял самые секретные поручения русского властелина и кровавого деспота. При этом ухитрился остаться живым и сумел красочно описать свои удивительные приключения. Он был ловким и везучим человеком, этот англичанин – Еремей Горсей. К тому же, как стало известно спустя три столетия после публикации его труда, он был негласным соавтором и сочинения Флетчера. Потому мы и решили издать их одним томом, хотя по структуре, стилю и содержанию они абсолютно не похожи друг на друга. Простой, эмоциональный, живой рассказ Горсея в стиле акына: что вижу, о том и пою; рассказ, украшенный множеством выразительных деталей, но полностью лишенный каких-либо обобщений, выводов и умозаключений.

Другое дело – работа Флетчера. Научный трактат, точный, сжатый и резкий, буквально препарирует Россию со всеми ее тоталитарными схемами, хозяйством, бытом и нравами. Поражает обилие конкретных сведений: фамилии, имена начальников, структуры управления, схемы и методы «обирания подданных», доходы и налоги, особенности быта на всех уровнях и все другие детали жизни огромного государства. Все эти интереснейшие данные логично и талантливо сведены в 28 тематических разделов. Если учесть, что большая часть информации была абсолютно секретна и недоступна, особенно для иноземцев, работа Флетчера вызывает особое, почти мистическое удивление.

Но ничего загадочного в этом факте нет. Еремей Горсей, с успехом блуждая по Руси и изучая ее целых 18 лет, собрал интереснейший архив, все сведения из которого передал Флетчеру (в устной и письменной форме), и последний блестяще этим воспользовался. История о том, как и почему встретились эти люди, при каких обстоятельствах произошел обмен информацией и почему, тянет на отдельный вполне себе авантюрный роман. Но вкратце мы в предисловии нашего издания рассказываем и об этом. Как и о том, почему записки Горсея опубликовали сразу, а работу Флетчера четыреста лет правители самых разных стран запрещали, считали крайне опасной.

Ну и отдельно похвастаюсь: в этом томе 42 роскошные иллюстрации из «Апокалипсиса» времен Николая I , который мы тоже, кстати сказать, думаем переиздать, и множество других иллюстраций, выполненных художниками по нашему заказу специально для этого издания.

– А почему «картинки» Апокалипсиса? Передают атмосферу эпохи?

– Ну, это же факт: Апокалипсис Иоанна Богослова был настольной книгой Иоанна Грозного. Царя, который вершил суд Божий «аки Бог Земной». Большинство казней Грозный придумывал сам (сочинил их более 300), но при этом вдохновлялся, листая Апокалипсис Иоанна Богослова.

– Какое счастье, что мы «опоздали» родиться!.. В начале разговора вы сказали: историческая библиотека должна быть в каждой интеллигентной семье, только история может дать ответ на «проклятые русские вопросы»…

– Мы должны знать, где родились и живем. Почему поступаем так, а не иначе. Дети должны входить во взрослую жизнь с этим знанием. Тогда хоть им, возможно, удастся избежать удара пресловутых грабель.

– Русская историческая библиотека должна быть хотя бы в большинстве из интеллигентных домов. И было бы совсем здорово, если бы в этой библиотеке были все книги, о которых вы рассказываете. Проблема в том, что издаете вы их в таком виде, что далеко не всякая семья из интеллигентных сможет себе это позволить. Те же «Четыреста лет под запретом». Роскошные иллюстрации, ручной работы переплет из натуральной кожи, тиснение фольгой, тройной золотой обрез… Коллекционное издание! И тираж, естественно, мизерный. Не возникало ли у вас желания издавать те же самые книги, но в бюджетном формате?

– Конечно, мысль о том, чтобы помочь человеку, желающему познакомиться с российской историей не по случайным, часто вредным и плохо написанным книгам или по весьма сомнительным источникам, а по интересно написанным работам, проверенным временем и профессионалами, возникала. Но в порядке личной инициативы мы сделали все, что могли. Шесть лет упорнейшего труда на личные, весьма солидные средства, сделана самая сложная часть работы, и 28 книг уже изданы. Но организовать массовый тираж мы просто не в состоянии: издание книг – дорогое и малодоходное дело. Серьезные дивиденды оно приносит только в том случае, если дело поставлено на широкую ногу. Если книги издаются разного формата, разной стоимости, разными – от десятка до тысяч экземпляров – тиражами и если правильно выстроена реклама. У нас для этого нет ни помещений, ни людей, ни средств, ни сил. Просто «моченьки» больше нет. Но если бы бизнес или власти поддержали этот проект… С властью разговор, кстати, был. И с Ольгой Васильевной Рыбаковой, бывшим министром культуры, и с Сергеем Федоровичем Филипповым, министром нынешним. Люди познакомились с концепцией издания, а увидев уже изданные книги, проект одобрили и обещали всяческую поддержку. Ждем.

Беседовала Светлана Внукова

Опубликована в издании «Культура. Свежая газета», № 1 (80) за 2016 год