Когда рукописи не горят, они лежат в сундуках, ящиках письменных столов, архивах. Последний вариант – самый удачный, поскольку тогда рукопись может прочитать не только наследник или друг автора, но и исследователь, знающий в этот архив дорогу. Однако самый лучший вариант для любой рукописи – быть опубликованной и стать доступной для всех, кто захочет с ней ознакомиться. Иногда от момента создания до публикации может пройти много лет, десятилетий и даже веков, но лучше этому случиться поздно, чем никогда.
Подарок к библиотечному конгрессу
В 2015 году в Самаре прошел XX Всероссийский библиотечный конгресс. В его рамках проводилось 6-е заседание круглого стола «Библиографическое и археографическое источниковедение в библиотеках, архивах и музеях». По доброй традиции к каждой такой встрече готовится публикация ценных, но оставшихся неизданными материалов по истории региона и города, который стал очередной «библиотечной столицей» России.
Для самарского форума сотрудники Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге А. Раздорский, Н. Чернышёва, Д. Шилов и автор этих строк подготовили научное издание рукописи, созданной в 1857 году Николаем Алексеевичем Вороновым, чиновником особых поручений при губернаторе К. К. Гроте. Рукопись называется «Описание Волжского прибрежья Самарской губернии и замечательнейших его местностей» *.
По заказу Русского географического общества
Как случилось, что объемный труд богатого статистического, географического, этнографического и историко-краеведческого содержания так долго оставался вне сферы внимания самарских краеведов? Тому были причины, да и полного забвения это сочинение не знало никогда. Редкие и особенно дотошные историки знакомились с этой рукописью в научном архиве Русского географического общества в Санкт-Петербурге или с отрывками из нее, напечатанными в нескольких номерах газеты «Самарские губернские ведомости» в том же 1857-м под названием «Самарский уезд».
Об этом авторе и его сочинении упомянул П. В. Алабин в книге «Двадцатипятилетие Самары как губернского города». Однако знаменитый краевед никаких ссылок на своего предшественника не делал даже там, где явно цитировал его текст. Был у знаменитого нашего земляка недостаток, заключавшийся в привычке далеко не всегда упоминать тех, чьи сочинения он использовал.
При этом Алабин ошибочно назвал сочинение Воронова «кратким статистическим описанием Самарской губернии» и неправильно датировал 1854 годом. Ошибка, возможно, допущена при чтении непонятного почерка. Судя по всему, Алабин использовал не газетную перепечатку сочинения Воронова, а рукописный текст. Однако это была не та беловая, хорошим писарским почерком переписанная копия, отправленная в Петербург, с которой работали в 2015 г. публикаторы рукописи. Скорее всего, это был первоначальный черновой текст, остававшийся в губернских учреждениях Самары, возможно, даже автограф Воронова, но дальнейшая судьба и местонахождение этого списка остаются неизвестными.
История же той рукописи, которая оказалась в руках исследователей и издателей, подробно изложена губернатором Гротом в письме вице-председателю Императорского Русского географического общества адмиралу Ф. П. Литке, знаменитому русскому мореплавателю. Оно было приложено к беловому тексту Воронова, отправлено в Петербург и подшито вместе с рукописью в одно архивное дело.
В письме говорится о том, что в начале января 1857 г. прежний вице-председатель РГО генерал от инфантерии М. Н. Муравьёв обратился к Гроту за сведениями о Самарской губернии для путеводителя к намечавшемуся путешествию по России великого князя Константина Николаевича. Тот был младшим братом императора Александра II и являлся председателем РГО.
Составление подобных путеводителей не было делом новым. Когда в 1837 году будущий император Александр II, а тогда цесаревич, отправлялся в поездку по стране, его маршрут был издан в брошюре для членов свиты наследника престола. Она также адресовалась местным властям для организации необходимого приема, показа достопримечательностей и объектов, которые интересовали путешественников.
Предложение Муравьёва было для самарского губернатора не просто обращением со стороны близкого ко двору лица: РГО в свое время стало важной стартовой площадкой в карьере Грота, он выполнял в нем обязанности казначея. Эта должность была общественной и не оплачивалась, однако позволяла заводить ценные и высокие связи, нужные знакомства, открывала доступ в гостиные престижных домов и в модные салоны.
Престиж РГО – вовсе не изобретение последних лет, когда министр обороны стал президентом РГО, а президент России – председателем его попечительского совета. Это старейшее из ныне действующих отечественных научных обществ было основано в 1845 году. В дореволюционную эпоху оно возглавлялось лицами императорской фамилии. Его вице-председателями становились высокопоставленные военные и сановники. Покровительство, оказываемое на самых верхних этажах власти, того стоило и окупалось сторицей. Велики заслуги РГО не только в развитии русской науки, но и в деле защиты интересов России путем повышения ее престижа, укрепления международных связей, ведения разведывательной деятельности.
Автора!!!
Очевидно, что поручение руководства РГО Грот выполнял со всем тщанием. Он весьма ответственно подошел к подбору исполнителя и в своем выборе не ошибся.
Н. А. Воронов родился в 1830 году в Изюмском уезде на территории современной Украины. Он рано лишился отца – отставного чиновника. Оставшаяся вдовой и без кормильца мать устроила семилетнего сына на казенный счет в московский Александринский сиротский институт. Из 24 выпускников 1850 года Воронов окончил институт первым по оценкам, что открыло ему дорогу на престижную службу в столичном Министерстве внутренних дел, где он и познакомился с К. К. Гротом. Когда тот в 1853-м получил под свое управление Самарскую губернию, то предложил Воронову должность чиновника особых поручений. Бедный и незнатный сирота это предложение принял с благодарностью, став надежным и ценным помощником своего патрона. В свою очередь, Грот способствовал карьерному продвижению Воронова и не обходил того наградами.
Именно этому усердному и образованному чиновнику Грот поручил составить описание Самары и ее окрестностей. Задача состояла в том, чтобы описать Самарскую губернию с особым вниманием к тем местам, которые могли привлечь внимание великого князя во время плавания по Волге. Успешному выполнению задания РГО во многом способствовала работа и других чиновников, служивших под началом Грота. Множество фактических и статистических данных, потребовавшихся Воронову, было получено в канцелярии губернатора и в других самарских учреждениях.
К апрелю 1857 года «Описание» было закончено. Переписанную набело рукопись отослали в Петербург Литке, который был в свое время воспитателем великого князя Константина Николаевича и одним из основателей РГО. Адмирал вернулся тогда на должность вице-председателя РГО после завершения Крымской войны, во время которой руководил морской обороной Кронштадта и Петербурга.
Окончание неудачной для России Крымской войны заставило вплотную приступить к разработке Великих реформ. Великий князь Константин Николаевич стал одним из главных сподвижников императора Александра II в этом деле. Отлучка его на длительный срок из столицы для путешествия была теперь невозможной, и сочинение Воронова оказалось невостребованным по прямому назначению, оно надолго было оставлено на архивной полке.
В 1860-м Грот уехал из Самары, чтобы возглавить важную работу по подготовке реформы косвенного налогообложения в министерстве финансов. Воронов, которому он полностью доверял, с 1862 года стал руководителем напрямую подчиненной Гроту акцизной службы по Самарской губернии.
В 1864-м появилось еще одно исследование Н. А. Воронова о нашем крае. Это была большая статья «О винокуренном производстве и торговле хлебным вином в Самарской губернии». В отличие от неопубликованного «Описания Волжского прибрежья» она была напечатана в «Памятной книжке Самарской губернии». В статье затрагивались вопросы, непосредственно входившие в служебные обязанности Воронова: производство алкоголя («винокурение») и сбыт водки («хлебного вина»), контроль за торговлей виноградным вином, пивом и хмельным медом.
Кроме профессиональных технических и финансовых подробностей, Воронов показал важность порученного ему дела в связи со значением получаемого с него в казну дохода и большой численности занятых в этой отрасли людей. Он обозначил принципиальную позицию последовательного проводника финансовой реформы, которая передавала доходы от производства и сбыта алкоголя под контроль государства. Выступив против пересмотра ее в интересах частных откупщиков, Воронов вновь показал себя надежным сотрудником бывшего губернатора. Известно, что сам Грот, инициатор данной реформы, не пошел на пересмотр ее принципов, даже когда откупщики, терявшие свои сверхдоходы, посулили ему фантастическую взятку в миллион рублей.
В 1866-м Воронов перешел на должность руководителя акцизной службы в более богатой и многонаселенной Казанской губернии. В 1881-м он подал в отставку по состоянию здоровья. Документальные сведения о его последующей жизни и кончине остаются пока ненайденными.
Чем жила Самарская губерния
В «Описании Волжского прибрежья» два раздела. Первый называется «Очерк Самарской губернии в историческом, этнографическом и статистическом отношениях» и содержит сведения о физической географии и гидрографии края, приводит ряд исторических сведений, дает характеристику наиболее значительных этнических групп населения: русских, мордвы, татар, чувашей, башкир, тептярей. Здесь же сделан обзор основных хозяйственных занятий жителей региона – хлебопашества и скотоводства.
Второй раздел – «Замечательнейшие местности по берегу реки Волги в пределах Самарской губернии» – открывается обзором немецких колоний, о которых автор не писал в первой части. Здесь же он привел очерки самых примечательных населенных пунктов губернии по левому берегу Волги.
В целом «Описание» содержит богатые сведения о демографии, состоянии различных отраслей сельского хозяйства, местной торговли и путей сообщения. Особое внимание было уделено судоходству и речным пристаням. Заслуживают внимания и выводы Воронова, сделанные им как исследователем. Пройти мимо некоторых из них не могут и нынешние ученые.
Так, следует обратить внимание на определение Вороновым быстрого распространения посевов товарной пшеницы в 1835-1845 гг. как «белотурочной лихорадки». В погоне за быстрым обогащением, что всегда случалось при золотых, алмазных, нефтяных и прочих «лихорадках», были и выигравшие большой куш, и проигравшие всё, о чем и писал Воронов: «То была настоящая белотурочная лихорадка, которой не избежали из здешних жителей ни один купец, почти ни один чиновник, но многие приезжали из других, даже отдаленных губерний, в надежде скоро обогатиться от посева белотурки. Тогда составилось несколько компаний на товариществе для посева пшеницы в большем размере. Некоторые действительно получили выгоды при благоприятных обстоятельствах, но большая часть предприятий принесли только убыток и разорение. Главными причинами таких последствий были: чрезвычайно высокие цены на рабочих, неуменье распоряжаться очередованием земель под посев, а всего более большая затрата денег на хозяйственное обзаведение, которое обходилось втридорога».
Неудачи отдельных дельцов и производителей не помешали тому, что товарный хлеб стал для всего Самарского края локомотивом экономического, технического, демографического развития. Развернутый вывод автора сводился к следующему: «Такое исключительное и быстрое распространение хлебопашества, без сомнения, зависело от увеличивающегося населения, принимавшего постоянно большое число переселенцев; но число жителей далеко еще не соответствует пространству земель. Успехам в этом отношении более всего способствовало развитие торговли пшеницею. С того времени явились так называемые здесь коммерческие запашки, которые привлекли к хлебопашеству значительные капиталы… это способствовало возвышению дохода с земель и многим улучшениям хозяйственным, оценке земледельческого труда и, впоследствии, разделению этого труда».
Автором «Описания» четко указано одно из главных последствий выхода самарского хлеба на всероссийский и международный рынок – сближение различных этнических и территориальных групп населения Самарской губернии в хозяйственном, бытовом и культурном плане. Процесс такого сближения стимулировался не только фактом совместного проживания разных народов на одной земле, но и развитием товарно-денежных отношений: «В отношении свойств этого населения должно сказать, что оно, при всем разнообразии своего исторического происхождения, уже достаточно слилось между собою, усвоило общие черты в характере. Развитие торговли и хлебопашества, принявшего промышленное [товарное – Ю.С.] направление, более всего благоприятствовало в этих отношениях, возбудив новые потребности и новые понятия… Вследствие того здешний крестьянин является уже потребителем значительного количества фабричных предметов и всякого рода изделий, необходимых для его хозяйственного быта, доставляемых теперь из верховых губерний… При таком направлении быстро изглаживаются те особенности внешней и внутренней жизни народа, которые обыкновенно остаются неизменяемыми в местах более удаленных от промышленных центров».
Воронов высказывал ряд передовых для своего времени идей, которые, разумеется, были его собственными, но вполне разделялись его начальником Гротом. Иначе они не вошли бы в текст, отправленный столь высокопоставленным читателям. Грот и его администрация демонстрировали верность политическому курсу нового императора Александра II.
Воронов писал: «Нет также сомнения, что с развитием лучших гражданских отношений, с открытием способов к просвещению, которое всегда благотворно действует и на массу простолюдинов, должно ожидать не только утверждения добрых нравственных начал, но и самого обширного промышленного движения в этом крае, где теперь уже таковое направление достаточно усвоилось простому народу, а между тем столько еще остается непочатых источников к его благосостоянию».
«Описание Волжского прибрежья Самарской губернии» прямо говорило о главном источнике растущего и будущего благосостояния Самарского края – свободном от крепостного права труде: «Большое число водворившихся с тех пор свободных поселян, пришедших добровольно и целыми обществами, как они жили на старине, сохранивших добрые предания, какие завещаются постоянно спокойною свободною сельскою жизнию, имели самое благодетельное влияние на водворение порядка в здешнем крае». Такие сигналы с мест, шедшие наверх, обнадеживали Александра II и его окружение, что общество и власти даже в отдаленных губерниях готовы к разработке и проведению кардинальных реформ.
Пройдет несколько месяцев после завершения рукописи Воронова, и в ноябре 1857-го император предпишет официально приступить к работе над предстоящей крестьянской реформой. Одной из первых на замысел царя-освободителя откликнется администрация, руководимая Гротом. На губернском дворянском собрании в январе 1858 года Грот прямо призвал самарских помещиков к поиску способов «замены обязательного труда вольным».
***
Н. А. Воронов, его начальник и многие его сослуживцы сознательно готовили почву для предстоящих реформ, считали их необходимыми, рассматривали осуществление преобразований в стране и губернии не только служебным, но и общественным долгом. Наряду со своим краеведческим значением труд Воронова примечателен тем, что является ценным памятником общественно-политической мысли своей эпохи. В ряду проявлений модернизации России, ускорившейся с середины XIX века, стоят рост интереса к отдельным российским территориям и активизация региональных исследований на местах. Труд Воронова является знаковым для Самарского края эпохи приближающихся преобразований, о которой он может многое поведать в фактическом и в ментальном плане, особенно, став опубликованным и доступным читателю.
* Воронов Н. Описание Волжского прибрежья Самарской губернии и замечательнейших его местностей. – СПб., 2015. – 118 с.
Юрий Смирнов
Доктор исторических наук, профессор, декан исторического факультета Самарского университета.
Автор и редакция благодарят главного специалиста отдела использования архивных документов Центрального государственного архива Самарской области Г. В. Галыгину за помощь в разыскании фотографии.
Опубликована в издании «Культура. Свежая газета», № 3 (91) за 2016 год