Послужной список Маэстро самодостаточен. Как роман о нем. Своеобразный такой, как знаменитый стишок Тютчева: трели, робкое дыханье, там какое-то еще колыханье… Перечисление подлежащих. Оглавление. Вот такие, например, главы: регалии, творческие связи, гастроли, знаменитые постановки. Встреча Мастера и САТОБ. А что, есть же у Чехова «Роман с контрабасом», а у нас в Самаре на местном материале состоялся «Роман с дирижером».
Как у всякого хорошего романа, было к нему и предисловие. Даже два. Одно – характера интимно-биографического. Работая в одном месте с нашим героем, я ему ни разу этого эпизода не рассказывала. Сейчас узнает Александр Михайлович о мистических предвидениях.
Года за два, за три до воцарения дирижера в нашем театре, слышу голос папы (на самом деле его уж нет, но иногда из этого своего небытия он мне то позвонит, то так что-нибудь скажет – во сне, разумеется). К его потусторонним советам я так же почтительно прислушиваюсь, как и к прижизненным, земным. Папа зря не скажет. Папа – снится мне – советует: «А дружить ты можешь с семьей Анисимовых». Задолго до того, как эта фамилия стала звучать в нашем театре.
Потом волшебным образом, словно из романтического сна, туманный образ конденсируется. Как раз в театре – Год Великого Перелома, конец основательной реконструкции, резкая смена руководства. А вот и приснившаяся фамилия. Оказался нашим главным. Встал за пульт оркестра.
Хороший дирижер – существо священное, пока он с нами, надо стараться. Я и стараюсь, слушаю его репетиции. Он готовит «Князя Игоря», а у нас в театре гостья из Австрии, из Национального тирольского театра. На меня возложили приятную и почетную обязанность водить ее по театру и хвастаться. «Вот, – говорю, – наш роскошный новый интерьер. Вот наша огромная сцена». Она кивает: «У нас такой роскоши нет. У нас попроще. Зато спектакли каждый вечер». Побила. «А у нас зато главный дирижер – Анисимов!» – гордо задираю нос. Очень мне ее реакция понравилась. «Как Анисимов? Тот самый?»
В филармонию в Самаре я ходила практически на все концерты. В театр тоже, хотя и пореже. Ни разу, просто ни разу не возвращалась домой, по милости дирижера, «усталая, но довольная». Ворчала. Возвращалась усталая и недовольная. Сейчас пустилась считать. Навскидку назвала 18 фамилий. Ну, не буду переходить на лица. Лучше, хуже… Где они все? Оркестранты их едят, как паучихи своих паучьих супругов после первой брачной ночи. Как Шахрияр Шахерезаду.
Наши «Сказки 1001 ночи» оказались для нашего нового Главного гораздо безопаснее, он держался как пять Шахерезад вместе взятых. Спектакль за спектаклем. Беспроигрышные творческие удачи: дебют в «Князе Игоре», премьера «Щелкунчика», концертные программы «Пора нам в оперу», «Великий Чайковский», «Шедевры барокко», «Приношение Чайковскому».
«Из тьмы былого, закутаны в атлас», выплывают «Мадам Баттерфляй», «Травиата», «Аида», «Сказка о царе Салтане», «Севильский цирюльник», «Евгений Онегин», «Тоска», «Снегурочка», «Пиковая дама». Громкие сенсации – балет «Дама пик» (не Петра Ильича – его однофамильца Александра Чайковского), великая и страшная «Леди Макбет Мценского уезда».
На запах «свеж-ж-женькой крови» слетаются в Самару отличные солисты-струнники, замечательные духовики… Но вообще-то дело не только в отдельных музыкантах. Помнится, один из наших филармонических дирижеров вслух хвалит одного оркестранта, другого… «Нам бы таких человек двадцать, – говорит, – как бы оркестр заиграл!» Отличающийся язвительным остроумием контрабасист Шклярский ему на это: «Зачем 20? Одного достаточно!» Дирижер тут же попадается в ловушку: «Кого это?» – «Дирижера!» Смысл этой байки в том, что оркестр – как клавиатура большого инструмента. Под руками мастера он звучит так, как задумано, как надо.
Музыкальное произведение – как живое пульсирующее сердце. Сжатие – расслабление, кульминации – спад. Оркестр взбирается на пики кульминаций – с опаской ждешь всеразрушающего грохота. Но нет, чуть раньше, чем ожидали, дирижер уводит нас от опасного обрыва. А вершины все выше, музыкальное произведение предстает перед нами как единая горная цепь. Точно вылеплено, рационально выстроено. Но дело не в этом. Хотя и в этом тоже: в единстве и легкой постигаемости архитектоники, логики композиции. Все это в конечном итоге – лишь подножие чего-то такого, что не описать музыковедческим языком. Точность стилистических совпадений? Слышишь у него Чайковского – понимаешь: вот он, настоящий Чайковский! Отличный Шостакович! Пуччини! Но и не в этом дело. В чем же? Тайна… Каковой, в общем-то, и является искусство.
Дирижер – существо мистическое, содержащее внутри себя тайну. Как орех кракатук из гофмановского «Щелкунчика». Что-то на нем написано волшебными китайскими буквами. Как снитч Гарри Поттера. Эта тайна укрывает его, как шлем-невидимка из «Кольца нибелунга». Стоп! Вот, кстати, о «Кольце»: с Национальным молодежным оркестром Ирландии он осуществил постановку вагнеровской оперной тетралогии. Это стало сенсацией мировой оперной жизни. А год стоял 2002. Уже 15 лет прошло.
Хожу за дирижером по коридорам, с надеждой заглядываю ему в глаза. Вагнера бы нам! Александр Михайлович загадочно молчит. Моцарта бы… После пяти лет ожидания Моцарта (вряд ли в результате моих просьб, скорее просто как реализация каких-то его собственных планов) в нашем репертуаре появляется «Волшебная флейта».
Всеяден ли дирижер? Маэстро Анисимов берется за комические оперы, мелодрамы, остродраматические, лирические, трагедийные сюжеты. Мне бы казалось, что его органика – душераздирающие драматические оперы. Пуччини, Чайковский.
Читатель ждет уж рифмы «розы»? Пора удовлетворить ожидания. Перечислить те розы, которыми украшен его жизненный путь.
Александр Анисимов – заслуженный деятель искусств России, народный артист Республики Беларусь, обладатель национального французского ордена Командора «За заслуги» высшей степени, лауреат Национальной театральной премии России «Золотая Маска», лауреат Государственной премии Республики Беларусь, почетный дирижер Национального симфонического оркестра Ирландии, главный дирижер Национального симфонического оркестра Республики Беларусь, главный дирижер филармонического оркестра Бусан (Корея), главный приглашенный дирижер Пермского государственного академического театра оперы и балета.
Как ассистент Валерия Гергиева принял участие в постановке оперы «Война и мир» Прокофьева в Сан-Франциско. Сотрудничал с Мстиславом Ростроповичем в Англии во время постановки «Военного реквиема» Бриттена.
Мировые гастроли маэстро Анисимова включают выступления в Grand Opera Хьюстона, Опере Сан-Франциско, Teatro Colon (Аргентина), Государственной опере Южной Австралии, Teatro La Fenice в Венеции, Teatro Carlo Felice в Генуе, Staatsoper Ганновера и Гамбурга, Берлинской Komische Oper, Grand Opera и Opera Bastille (Париж), на фестивале Пуччини в Клагенфурте (Австрия), с Голландским симфоническим оркестром, филармоническими оркестрами Санкт-Петербурга, Варшавы, Монте-Карло и Роттердама, Литовским и Венгерским национальными симфоническими оркестрами, симфоническим оркестром Бирмингема, Королевским филармоническим оркестром Ливерпуля, Лондонским симфоническим оркестром, Нюрнбергской филармонией, Лондонским Королевским филармоническим оркестром. После концерта в Риме оркестр Santa Cecilia вручил маэстро Александру Анисимову дирижерскую палочку Леонарда Бернстайна.
Маэстро – президент Вагнеровского общества Ирландии. Он удостоен звания «Почетный доктор музыки» (Honorus Causa) Национального университета Ирландии за выдающийся вклад в музыкальную жизнь страны.
Под руководством Александра Анисимова были сделаны записи симфонической и балетной музыки Глазунова, всех симфоний Рахманинова (включая «Колокола») в исполнении Национального симфонического оркестра Ирландии (Naxos), Десятой симфонии Шостаковича с молодежным оркестром Австралии на дисках компании MELBA, запись на DVD нашумевшей постановки «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича в Gran Teatre de Liceu (Барселона) компании EMI и многие другие.
Наталья ЭСКИНА
Музыковед, кандидат искусствоведения, член Союза композиторов России.
Фото из архива Самарского академического театра оперы и балета
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 16 (124), 2017, Октябрь