Мнения:

Алиса Хазанова: «Моя усталость пошла на пользу героине…»

16 ноября 2017


Режиссёрский кинодебют Алисы Хазановой «Осколки» производит ощущение американского авторского кино. Атмосфера, ментальность, диалоги – всё оттуда. И это отнюдь не «минус» киноленты. Напротив, удачное попадание в соответствующий формат. Хотя такой задачи автор явно перед собой не ставил.

Скорее, сработал «гений места» (фильм снимался в Нью-Йорке), и соавторство с местным сценаристом. Плюс, разумеется, американская актёрская команда, за исключением самой Алисы и англичанина Ноя Хантли. Впрочем, подробности лучше узнавать из первых уст.

О том, как рождалась кинолента «Middleground» (именно так в оригинале называются «Осколки»), рассказала сама Алиса Хазанова.

Алиса, как возникла идея фильма?

Изначально у меня в голове был лишь набор разрозненных сцен, но ни одна из них не тянула на отдельную историю. А потом мы познакомились со сценаристом Майклом Куписком и разговорились о старом фильме Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде».

Позже пресса стала подавать наше кино чуть ли ни как ремейк этой картины. Но это, конечно, не соответствует действительности. Когда мы писали сценарий, у нас была только одна отправная точка – что появляется человек и говорит, что есть другая жизнь. И это совпадает с фильмом Рене. Всё остальное мы придумали сами.

Нас заинтересовала тема «смещения», вот этой возможности другой реальности. Под неё мы стали выстраивать форму своего сценария.

Появилась структура повторения, цикличности. Ведь наш мозг устроен таким образом, что когда мы находимся в стрессе или решаем проблему, нас гоняет по кругу. Такое прокручивание одной и той же ситуации многим знакомо, и специфика его в том, что каждый раз эта ситуация проигрывается чуть по-разному.

— Так основная идея – всё-таки цикличность или параллельность?

А можно – и то, и то? (смеется) Мне кажется, что в каждой параллельности есть своя цикличность. Наверное, я просто хотела показать сложность коммуникаций между людьми. И то, что всем нам непросто.

А как появилось название фильма — «Осколки»?

Оригинальное название другое – «Middleground». У нас с Майклом долго ничего не придумывалось, все формулировки были какие-то длинные и занудные. Я мучилась, мучилась и вот… Есть такое состояние, когда ты почти засыпаешь, а мысли в голове ещё крутятся. И название «Middleground» мне пришло как раз в такой момент.

Его невозможно перевести нормально на русский, потому что получается сложно и не про то. Если переводить пространно, это некая точка согласия или пересечения. Но для меня это скорее – «зазор» между двумя потоками времени, которые присутствуют в фильме. И место этого «зазора» называется Middleground , поэтому в одно слово написано. Хотя, по идее, должно быть два.

А когда понадобилось русское название для фильма (ведь продакш наш!), мы попытались придумать синоним оригинального, но не получилось. И тогда мы начали искать какой-то другой «срез» нашей истории, и пришли к слову «Осколки». Это был компромиссный вариант. Но в итоге оказалось, что слово хорошее, потому что оно вызывает у людей очень правильный ассоциативный ряд. Так что, в результате всё совпало.

При просмотре фильма возникает такое ощущение корабельной качки. Это была ваша находка?

У нас нет прямой отсылки к кораблю. Я попросила Федора Лясова, который, кстати, замечательный оператор, чуть-чуть сделать вот эту «качку» камеры. Для меня она – как ощущение сдвигающейся реальности. И ты не совсем понимаешь, что происходит – меняется пространство вокруг человека или вместе с человеком?

А в те моменты, когда «качка» останавливается?

Это уже наводка «фокуса» на происходящее событие в кадре. Как правило, на диалог.

Что во время съемочного процесса далось труднее всего?

Неожиданно сложно было физически. Потому что ночные съемки (в отеле и ресторане нельзя было снимать в другое время). И я всё ждала, что мой организм перестроится, и будет спать днём. А он, наоборот, боролся всеми силами. Хотя мне кажется, что это ощущение усталости у меня, а следом – у героини в кадре, даже пошло на пользу фильму. Наша героиня на сто процентов и должна быть такая…

А что вообще вас заставило сесть в режиссёрское кресло?

Мне кажется, это какая-то потребность в авторском высказывании. Хотя она, конечно, требует решимости. Этот тот шаг, когда ты говоришь: я – автор, я хочу больше ответственности и хочу отвечать за всё! Разумеется, поначалу об этом не думаешь. Просто хочешь сделать то, что тебе интересно. А все страхи и волнения приходят потом. Во всяком случае, у меня было так.

Как шла работа над сценарием? Менялось ли что-то принципиально по ходу работы.

У нас было четыре драфта.  Один из которых был вообще жанровый, такая детективная история. Но с ним не сложилось… У авторских картин вообще долгий путь к воплощению, поскольку довольно тяжело найти финансирование. Ведь никто не понимает, что у тебя в голове. И на уровне синопсиса всё звучит довольно абстрактно. Было несколько продюсеров, которые пытались нас втянуть в какие-то жанровые рамки. И я честно, как режиссер-дебютант, пыталась это всё исполнить. Но фильм это всё отторгал – основная история разваливалась и превращалась во что-то надуманное. Поэтому в результате, проделав долгую работу, мы вернулись к оригинальному драфту и поняли, что он и является тем, что имеет смысл снимать.

А как снимался эпизод в фильме, когда муж, потеряв жену, видит на бегу мгновенную смену мизансцен за столом – вот жена с другим мужчиной, вот на стульях никого, вот жена одна…

Без монтажа.

— Под стол прятались?..

Там есть небольшая игра с темпом в конечной версии. Но, в принципе, это была целая «хореография», когда второй режиссер работал с массовкой и с камерой, а мы исчезали и появлялись в реальном времени. Это была наша задача – сделать всё без монтажа. Потому что, как сделать со склейкой – это понятно. Но оно не даёт нужного эффекта…

— И в итоге получилось просто шикарно!

Спасибо!

Могла история, рассказанная в фильме, произойти в России?

В общем, могла. Потому что она довольно нейтральная. Но так случилось, что мы изначально написали её «по-американски». И изначально этот способ изложения истории был близок и мне, и Майклу Куписку. Кроме того, там присутствует отсылка к англоязычной драматургии – Гарольду Пинтеру и Дэвиду Мэмету. Если бы мне предложили снимать фильм допустим, где-то в Европе, я бы согласилась. Потому что, когда ты режиссер-дебютант, то в принципе признателен за то, что тебе дают возможность что-то осуществить. Но я рада, что продюсер Илья Стюарт решил попробовать всё это снять в Нью-Йорке. Потому что, несмотря на то, что в фильме нет города, как такового, я верю в «гений места». И верю, что атмосфера – она наполняет всё. И невозможно притвориться, что это всё происходит в другом месте. А что касается России, то тогда это был бы изначально другой сценарий. И совсем другое кино.

Записала Алёна Самсонова

 

pNa

Оставьте комментарий