По идее, Присутствие является частью моего бессознательного.
Я обнаружил (почувствовал) его среди чайных деревьев на склоне одной из священных гор в 5 километрах на север от небольшого городка Пхонсали, что находится на границе Лаоса и Китая. Если верить теории кластерной интеграции (М. Щербаков), то Присутствие – это туннельный кластер в моей психике, возникающий при воздействии на поверхностный, адаптивный слой сознания внешних энергий, резонансных глубинным слоям бессознательного.
Они, эти глубинные слои, такие древние, что откликаются только на что-то изначальное, связанное с Архэ. Здесь, на этой горе, все именно такое. Глубина так и вибрирует в ответ. Если Присутствие действительно часть моего бессознательного, то оно должно вместе со мной вернуться в отель. Бессознательное же везде со мной ходит или я чего-то не понимаю? Типа, если оно, это бессознательное, все же мое, то, значит, я везде таскаю его с собой вместе с мозгом. Куда мозг – туда и бессознательное. Значит, и Присутствие тоже везде со мной, даже если нет тех внешних энергий, которые вызвали здесь резонанс в моих глубинах. Когда я вернусь в гостиничный номер, то, наверное, смогу его снова вызвать. Ну, не знаю, какое-нибудь резонансное с глубинами древнее заклинание попробую придумать или лучше вспомнить, извлечь из архивов внебиографической памяти. Должно же быть что-то, на что оно откликнется.
***
В тропиках темнеет быстро. Скорость, с которой солнце скрывается за горами, ощутимо заметна. С наступлением темноты появляется Луна, и пространство еще больше расширяется. Всё вокруг залито белым лунным светом. Везде лунные тени. Видно, как при моем приближении с теплой тропы бесшумно уползают змеи. Присутствие дарит ощущение безопасности. Кажется, что с ним связана та самая незримая сила, что сплетает звезды, деревья, землю, видимых и невидимых существ в одну живую Вселенную. И она, эта сила, узнает во мне свое дитя. Потому и безопасно.
Это глубокое счастье. Дует равномерный теплый, ласковый ветер. Всё вокруг шелестит и стрекочет. Ощущается огромный объем окружающего пространства. Отошел всего на 5 км от Пхонгсали и уже обнаружил Присутствие. Здесь всё им пронизано. Оно исцеляет, если совпадаешь с ним по качествам. Звезды, горы, негромко журчащие среди листвы источники чистейшей воды, жуки, цикады, ящерицы, змеи, лягушки, птицы, звери, растения, кустарники, деревья, собственные тело и разум – иероглифы, обозначающие эти качества. По мере того, как разгадываешь их значение, становишься все ближе и ближе к источникам исцеления.
К полуночи возвращаюсь в город. Как только прохожу мимо маленькой избушки на окраине, Присутствие исчезает. Возвращаюсь обратно метров на двадцать – оно есть. Стрекочет цикадами и сияет звездами. Прошу его следовать за мной. Снова прохожу мимо избушки – оно снова исчезает. Присутствие не хочет вслед за мной в город. Оно остается там, где лунный свет и где нет созданного людьми городского уюта. Пробую его заклинать – Присутствие остается в расселинах между освещенных лунным светом гор. Возвращаюсь.
рисутствие помогает мне вспомнить совпадающие с ним по ритму и сути древние заклинания. При их произнесении оно становится предельно осязаемым, но когда я пересекаю незримую черту возле избушки, заклинания перестают действовать.
Наверное, мое бессознательное никак не связано с мозгом. Мозг пересекает границу с городом, а части бессознательного остаются за его пределами. Похоже, что мое бессознательное – это что-то вроде кантовских «априорных форм синтетического мышления», которые и есть время и пространство. Мозг странным образом перемещается в них, потихонечку старея. Или же Присутствие – это проявление независимой от меня реальности.
***
Акха смотрят на меня улыбаясь. Мол, какой наивный европеоид. Я расспрашиваю об их отношениях с духами места. Они говорят мне: «Духов невозможно увидеть. Хороший дух – это когда чувствуешь себя счастливым».
Мы пришли к ним в деревню ранним утром. По дороге действительно чувствовали себя счастливыми, несмотря на то, что тут и там видели обереги от злых духов, поставленные обитающими здесь акха. Наверное, неслучайно они их поставили. Значит, был повод. Однако мы чувствовали только добро. Как будто возвращались домой.
Как-то по большому счету возвращались. Мы покинули город Пхонгсали еще до рассвета и сразу же обнаружили себя посреди облачного моря (Sea of clouds). C высоты 1600 метров, где мы находились, открывался вид на огромное пространство, покрытое внизу плотным ровным слоем белых облаков, над которым, словно острова, парили горные вершины. Мы на одном из этих островов. Бродим по его берегам, среди тропических зарослей. То тут, то там натыкаемся на подношения духам леса. Наверное, охотникам из местных деревень ночью попалась крупная дичь. Не нарваться бы на их ловушки.
Пробуждающийся мир. Пока солнце не поднялось и не согрело всё – тишина. Только редкие голоса птиц. Их пение такое сочное, негромкое, но, тем не менее, осязаемо наполняющее пространство между островами облачного моря чем-то очень юным и одновременно древним. Конечно, это счастье – присутствовать при этом таинстве, дышать воздухом, в котором звучат эти голоса. Хороший дух. Вроде бы это очевидно.
В деревню акха нас привел проводник, который принадлежит к этнической группе пхуной и немного говорит по-английски. Язык акха мало кто знает. Акха не говорят на государственном лаосском. Зато глава деревни знает немного язык пхуной. Таким образом, наш проводник говорит с главой деревни на языке пхуной, а с нами на английском.
В общем, народ акха находится в языковой изоляции. Они не освоили государственные языки стран, на территории которых они проживают. Возможно, это самоизоляция или одна из форм неподчинения властям. Они вообще избегают – или, по крайне мере, до последнего времени избегали – всяческого участия в государственной жизни. Это основная черта и других племен, населяющих труднодоступные горные районы Юго-Восточной Азии и южного Китая.
В провинции Пхонгсали, помимо акха, проживают еще 30 народностей, говорящих на языках, принадлежащих различным языковым группам. По большей части, все они, начиная с XVII века, пришли сюда с территории Китая, избегая участия во всякого рода госпроектах, неизбежно связанных с различными формами закабаления. Рабство, налогообложение и прочие формы повинностей, типа воинской, не вызывали у них энтузиазма. Вся эта затея, связанная с огосударствлением, показалась им весьма сомнительной авантюрой.
А тут еще навязывание госрелигий. За редким исключением, все народы, нашедшие себе убежище в горах Юго-Восточной Азии, придерживаются тотемистических, анимистических традиций и хранят культ предков. Они поклоняются духам местности, и источником их силы и счастья является переживание священного в природе. Им чужды и конфуцианский кодекс благородного мужа, и буддизм как путь отсечения привязанности к тому, что является для них основной ценностью. Они занимаются охотой, собирательством, подсечным земледелием, возделывают сахарный тростник, суходольный рис, таро, ямс, батат, кукурузу, арахис, красный перец, тыкву, держат птицу, свиней, коров.
Традиционно выращивают мак и производят опий. Ну так, чисто для себя. По крайней мере, вначале так было. Потом где-то в середине XX века они со своими опиумными традициями влипли в эту неприятную историю, связанную с «Золотым треугольником». Так была названа система производства и торговли опиумом с организованными криминальными синдикатами, связанными с местными и мировыми элитами.
Эту систему создал некто Кхун Са, ныне живущий на севере Таиланда. Он генерал из Мьянмы. Его агенты проложили тропы в труднодоступные горные места, где проживали племена, выращивающие мак, и стали закупать у них опий по предельно низким ценам. Потом этот опий перепродавался подпольным синдикатам, которые производили из него героин и распространяли по всему миру. В общем, эти военные хорошие организаторы. У них всегда порядок. Правительство Лаосской Народно-Демократической Республики, как только прочухало, что происходит, так сразу вступило в непримиримую борьбу с «Золотым треугольником» и добилось немалых успехов. По крайней мере, в провинции Пхонгсали о закупщиках опия давно никто не слышал. Кое-где мак по-прежнему выращивают, но уже как раньше – для себя. В этом, разумеется, ничего хорошего нет, так как курение опия неизбежно приводит к развитию зависимости. Проблема усугубляется еще и тем, что, по существующему поверью, курение мака помогает духам защитить курящего от всех бед. Поэтому курят мак не только мужчины и женщины, но и подростки. Тем не менее, акха совсем не похожи на наркоманов или наркодельцов, и многие, кто общался с ними или другими горными племенами, были очарованы и нередко утверждали, что это самые духовные люди на земле.
У разных горных племен разные традиции, но все они схожим образом настроены и очень склонны прислушиваться к миру духов. Их объединяют общие ценности, главными из которых являются все же свобода и порядочность. Ценности личной свободы настолько выражены, что племенные сообщества неизбежно вынуждены придерживаться принципов эгалитаризма. Мы общаемся с главой деревни и убеждаемся, что это действительно так. Он заявляет, что не стремился к особому положению в обществе, несмотря на то, что оно дает целый ряд очевидных преимуществ.
Одно из них, к примеру, – это возможность, точнее, приоритетное право продавать гостям деревни свои изделия. Гости же прежде всего приходят в его хижину. После того, как они расскажут ему, зачем пришли, и, в общем, установят контакт, жена главы деревни сразу же предлагает им свои изделия. Не купить что-либо сложно. Как будто бы это будет выглядеть неуважительно. Ну, и много других плюсов следует из положения главы. Тем не менее, никто не стремиться занять это место. В обязанности главы входит поддержание связей с властями и другими деревнями, разрешение конфликтов и проведение ритуалов. Он добросовестно выполняет свои обязанности, но при этом утверждает, что с радостью передаст их кому-нибудь, кого посчитает достойным его деревня.
Горные племена считаются кочевниками. Потому как, прожив на одном месте несколько лет, они могут вдруг неожиданно все бросить и уйти в другое место, выжечь там джунгли, развести новые поля и основать деревню заново. Некоторые связывают причину их перемещения с оскудением земли, другие видят в этих скитаниях духовную причину. Впрочем, акха могут объяснять духовными причинами и снижение урожайности. Они и причины заболеваний так объясняют. У них же все имеет свои духовные причины. Они защищают свои посевы оберегами, чтобы злые духи не мешали растениям расти.
В общем, мы в Зомии. Эта страна не обозначена на карте. Название предложил в 2002 году нидерландский исследователь Виллем ван Шендель для обозначения региона в Юго-Восточной Азии, где живут этнические меньшинства, которые сохранили свои культуры, сопротивляясь попыткам государств установить над ними свой контроль. Зомия включает северный Индокитай (северный Вьетнам и Лаос), Таиланд, горы штата Шан северной Мьянмы и горы юго-западного Китая. Население Зомии около 100 миллионов человек, не имеющих гражданства и не платящих налоги. Американский антрополог Дж. Скотт видит основной смысл истории Зомии в том, что ее жители сознательно выбрали свой примитивный образ жизни, сопротивляясь всяческим попыткам государств подчинить их себе.
Для обитателей Зомии источником счастья являются неразрывно связанные с природой добрые духи. Они безошибочно чувствуют их присутствие. И проводник, и глава деревни акха объясняют мне, что добрые духи покидают места, где появляются автомобили, линии электропередач и т. п.
Их нет на автостоянках, в гостиницах, на рынке и в магазинах. Дж. Скотт видит в перемещениях обитателей Зомии только мотивацию избегания проблем, неизбежно связанных с вогосударствлением. Я же отчетливо вижу мотивацию достижения. Они следуют за Присутствием, ощущая его как проявление священного в мире и полагая, что содействие ему является высшим достижением и источником человеческого счастья. Содействовать Присутствию может только свободная душа.
Они не могут обнаружить Присутствие в городе. Город вырывает себя из природы, создавая свои регламенты, чтобы избежать руинирования, захламления и расхищения. Город возникает вместе с появлением сословности, как результат реализации политической воли и неизбежно обслуживает интересы элиты. Обитатели Зомии не могут обнаружить Присутствие в храме любой религии, возникшей, по Ясперсу, в осевое время. Все они обращены к трансцендентному, вневременному и ставят под сомнение идею, что этот мир – самый лучший из миров.
Заказчики и правители города, в свою очередь, с сомнением относятся к Присутствию, поскольку оно естественным образом нуждается в порядках, предусмотренных природой, а не элитой. Кроме того, Присутствие для некоторых представителей элиты может быть источником проблем, так как оно способно дезавуировать в сознании социальную программу, обслуживающую интересы власти.
Как правило, эта программа использует естественную способность человека к переживанию чувства стыда и вины в ситуации, когда его поведение расходится с ожиданиями окружающих. Властитель, придерживающийся автократической модели лидерства, не заинтересован в самоактуализации ведомого, и поэтому распространяет культуру, которая связывает чувство стыда и вины с потребностью следовать своему достоинству, своей подлинной природе и своим талантам. Таким образом, любая попытка носителя такой культуры проявиться в своей полноте и уникальности сопровождается дискомфортом.
***
В маршруте одной из моих постоянно действующих экспедиций на Кольском полуострове есть точка, которая характеризуется удивительно благоприятным для всего живого (правда, и для болезнетворных бактерий тоже) состоянием электронной составляющей среды. По стечению неизвестно каких обстоятельств среда там восстановлена, то есть насыщена электронами, как перед грозой, а стало быть, благоприятна для биокаталитических процессов в организме, что является важнейшим условием валеостаза. Так вот, из года в год в этом месте некоторые, но каждый год разные участники экспедиции испытывают чувство необъяснимого ужаса. Всякое начинает мерещиться. В голову мысли лезут, кажется, что птицы начинают зловеще смеяться и выкрикивать имена несчастных. Результаты психологического тестирования показывают, что у этих людей есть определенные затруднения в самоактуализации.
Невольно вспоминаются предания индейцев Сьерра-Невада-де-Санта-Марта, которые утверждают, что на Земле есть точки, через которые в этот мир поступает жизненная сила. Для сохранения баланса, необходимого для жизни, Мать-Земля нуждается в том, чтобы человек в этих точках поддерживал определенные духовные практики. Только присутствовать в этих местах могут не все, а только очень чистые души. Приход таких душ в этот мир предсказывается за два поколения.
Для того, чтобы создать для них благоприятные условия, два поколения предков проводят жизнь в усердных практиках, избавляясь от духовных загрязнений. Если человек придет в священное место с нечистой душой, то Мать-Земля может не узнать в нем свое дитя и принять его за насекомоподобное чудовище. В этом случае она попробует изгнать его, нанести ему вред, либо же поступление жизненной силы через место, где находится нечистая душа, будет прекращено, что чревато нарушением баланса, необходимого для жизни.
Таким образом, по мнению индейцев Сьерра-Невада-де-Санта-Марта, далеко не все и совсем не обязательно в присутствии хорошего духа будут переживать счастье. Известно, что немало французских и американских солдат лишились во время военных действий в Юго-Восточной Азии рассудка. Тот прекрасный мир, который я пытаюсь описать с таким воодушевлением, они воспринимали как ад. Как знать, возможно, дело не столько в непроходимых джунглях, кишащих кровососущими личи, и сырых туманах, откуда в любой момент могли появиться партизаны с длинными самодельными ружьями; а в том, что Мать-Земля, не увидев в вооруженных чужеземцах своих детей, разрушила их разум, пытаясь защитить от них свои священные места.
Индейцы считают, что места, через которые в этот мир поступает жизненная сила, могут вызывать у человека тревогу, если его душа нечиста. А что такое грязь? Вот, к примеру, земля. Она же не грязь, когда в поле. Она становится грязью, когда попадает туда, где ей быть не положено. Или нота, взятая в музыке неуместно, создает ощущение грязи. Или мысли, не соответствующие человеческому достоинству, опять же грязные. То есть грязь – это то, что не соответствует самой идее со-бытия или детальному плану его составления.
Таким образом, источником загрязнений в душе человека являются программы, которые мешают ей быть такой, какой она является на самом деле. То есть это программы всяческой лжи и морока. И источником этих программ является культура, которая сконструирована так, чтобы обеспечить обслуживание интересов власти, не заинтересованной в самоактуализации ведомых. Хочу подчеркнуть, что, теоретически, не всякая власть подавляет самоактуализацию ведомых и, соответственно, не всякая власть распространяет морок через культуру.
Автократическая, тоталитарная власть создает свои святыни. Они призваны сплотить людей вокруг всяких химер, поддерживающих у несчастных чувство гордости от причастности к их лживому величию. Манипулируя чувством стыда, возникающего всякий раз при угрозе несоответствия навязанным этой культурой идеалам, чтобы побудить ведомых действовать в интересах власти. Соответственно, люди, зараженные культурой такого типа, будут испытывать тревогу в местах, где повышается вероятность протрезвления, освобождения от морока и обращения к собственной природе. Пытаясь безотчетно справиться с этой тревогой, они будут стремиться эти места как-то избежать, перестроить, изменить, чтобы беспокойства от них не было.
***
Возвращаемся в город. Вообще, Пхонгсали производит очень благополучное впечатление. Двери домов гостеприимно открыты. Много веселой детворы. Вечерами все ходят друг к другу в гости. Готовят мясо на углях. Дети сбиваются в компании и придумывают разные игры. Благо в городе есть для них место. Пруд, улочки, дворики. На дорогах нет большого движения. Только вот днем на улицах много людей в форме. Ну, наверное, им нравится. На центральной площади и в некоторых других местах стоят вышки, а на них громкоговорители.
Каждое утро в 5:00 оттуда доносится музыка. Песня про Пхонгсали. Судя по интонациям, «Цвети наш любимый город». А потом часа на три радиопередачи. Слов не понимаю, но это явно «промывка мозгов». Ощущаю себя в городе немного как в советском пионерлагере. Там тоже был громкоговоритель, радио и что-то похожее на благополучие. Чувствуется, что в Лаосе президент военный, бывший партизан, ныне генерал-майор. Эти военные хорошие организаторы. У них всегда порядок.