В галерее «Вавилон» с завидной регулярностью показывают произведения заслуженного художника России Владимира Пентюха. Уроженец южных земель, воспитанник пензенской художественной школы, выпускник Харьковского художественно-промышленного института, проживая постоянно в Пензе, вдохновляется пейзажами Севера. Уже со студенческих лет он прикипел к северу России, к Карелии, Мезени, Каргополю.
Первая выставка В. Пентюха состоялась в галерее в 98-м. Куратор проектов Алла Шахматова всегда заинтересована в сотрудничестве с этим мастером: «В феврале художнику исполнилось пятьдесят лет, потому свою юбилейную выставку он открыл именно в Самаре, в городе, где его творчество влияло на развитие многих самарских художников, на представление о том, как честно работать на пленэре».
Признаюсь, произведения этого художника ранее мне довелось увидеть лишь на CD да в альбоме со вступительной статьей Татьяны Петровой. Она, как историк искусства, свою статью связала с поисками истоков творчества Пентюха: это живопись конца XIX — начала XX века, когда скромную неброскую поэтику Севера открыли К. Коровин, А. Архипов, В. Рождественский.
«Используя уже сложившийся, отточенный предшественниками художественный язык, наш автор смотрит на открывшийся ему мир с позиции современного человека, сознательно обращающегося к истокам, где многое еще можно увидеть собственными глазами и пережить».
И вот встреча с кумиром многих коллекционеров. Сразу обращаю внимание: на выставке представлены лишь этюды разных лет. Этюды в основном одного формата: небольшие прямоугольники, вытянутые по горизонтали. На них запечатлены старые, одряхлевшие от времени деревянные дома с высокими подклетями, овины, амбары, дровяники с дровами, колодцы да бани и одинокие лошадки.
Композиции выстроены однообразно, в стиле А. Туржанского. Трехчастная лента с маленьким низким куском серо-свинцового или темно-коричневого неба, узкой полосой земли по нижнему краю полотна и длинными рядами домов, бань, овинов, риг либо заборов посередке.
В этюдах Владимира Пентюха восхищает прежде всего высочайший уровень ремесла. Все работы сделаны быстро, a la prima. Живописец работает, зачастую используя шпатель. Это корпусная живопись, когда мазок лепит форму бревен на заборе или на крыше дома. Многие сейчас стараются так свободно и раскованно писать. Но для того, чтобы работать в этой манере, художник должен обладать необыкновенным чувством цвета, то есть быть хорошим колористом.
Известно, что русский художник начала XX века Петр Петровичев всюду искал глины различных оттенков, стараясь создавать земляные краски. Уже тогда появились анилиновые краски. Ведь не секрет, что современные краски излишне ярки, интенсивны. Думаешь, что купил краску с кроющими свойствами, а она оказывается лессировочная, прозрачная. А есть художники, которые изначально видят краски преувеличенно яркими, а у кого-то просто дар замешивать у себя на палитре краски, близкие природе.
Владимир Пентюх обладает необычайной верностью глаза. Он замечательный колорист. К тому же он любит писателя Федора Абрамова: «Абрамов — настоящий мужик. Достойный человек, достойно проживший жизнь. Это не человек, а вихрь эмоций. Я им до сих пор болею, часто возвращаюсь к нему, перечитываю. Его сочинения — мои настольные книги. Я, как в деревню попадаю, сразу словно дома оказываюсь, с людьми нахожу общий язык, пишу вдохновенно. Совмещаю приятное с полезным».
Но по мере того как я продвигалась вдоль стен по выставке, на меня нападала тоска. Ведь если все этюды составить в один ряд — получится длинный монотонный фриз про жизнь северной деревни. Вот и написалось слово «жизнь». А жизнь ли это? На этюдах Пентюха не нашлось места ни одному человечку!
Из мастеров ХХ века многие любители искусства, наверное, припомнят картины В. Стожарова. Вот у кого северные деревни кипели жизнью! В половодье жители Каргополья, Мезени, Муфтюги, Важгорта, Большой Пыссы, Каргопора и других северных деревень плавали на лодках, у стен овинов и риг терлись боками стада коров. Старухи стайками высыпали греться на весеннем солнце. Мужики артелями тесали бревна. Бани топились, и к ним шагали бабы с тазами и ведрами. Неброская суровая природа оживала благодаря суетливой жизни северян. И там, где протекала жизнь, этюд преобразовывался в картину. У Стожарова в картинах как раз присутствует необыкновенный абрамовский «вихрь эмоций».
Есть еще один мастер, который подарил нам своеобразную живописную песню о душе Севера, «о холмах задремавшей отчизны». Это Виктор Попков — родоначальник «сурового стиля», писавший большие полотна, посвященные людям Севера. Вот кто связал время — прошлое и настоящее и так отразил свою эпоху.
Т. Петрова справедливо отметила: «Современный Русский Север пока еще менее, чем другие территории страны, затронут разрушительным процессом глобализации, он еще продолжает хранить в себе вековые культурные традиции».
Может, поэтому Пентюх смотрит на пейзажи Севера как профессор на античную вазу, стоящую в витрине. Он словно боится примет сегодняшнего времени, примет цивилизации. Время остановлено в его «северной деревне». А там, где нет времени, — нет настоящей жизни. Будем надеяться, впереди нас ждут встречи не с этюдами, а с картинами В. Пентюха.
Когда я устала от этюдов Севера, то прошла к дальней стене с натюрмортами. И увидела «Свежий хлеб». Настолько материализована была шероховатая поверхность беленой печи — захотелось погладить. Рядом закопченный бок глиняного горшка и рыжая корка дымящегося с пылу с жару каравая, и это все такое, что внутри екнуло, взволновалось.
Вчиталась в этикетку. Спросила сотрудников галереи и с удивлением узнала, что половину пространства занимает выставка Натальи Непьяновой. Чудеса рекламы: приглашали на выставку живописи одного мастера, а оказывается, их там экспонируются двое!
Так же, как и муж, Владимир Пентюх, она — представитель пензенской художественной школы. Дочь заслуженного художника России Виктора Непьянова, которого еще в семидесятые годы я застала как одну из ярчайших фигур Пензы.
«Для меня огромное значение имеет принадлежность к той живописной школе, традиции которой развивал мой отец. Так же, как он, я трепетно отношусь к самому процессу письма, для меня не существует мелочей. Важна каждая деталь, каждый мазок обязан быть тщательно продуман, а это требует постоянного совершенствования техники. Пишу, как правило, долго. Жду, когда работа сама созреет для окончательного решения. Этому научил меня отец, точно таким же было творческое кредо моих любимых русских художников».
В галерее «Вавилон» Наталья Непьянова представлена большими полотнами-натюрмортами. И это не этюды, а композиции, где есть элементы пейзажа за окошком или на веранде. Непременно — элемент деревенского интерьера. Кажется, что предметы для натюрморта достали из витрины краеведческого музея. Это маленькие, почерневшие от времени кадушки, плетеные корзины, лукошки, бутыли с домашним вином, вышитые полотенца, медные чайники, чугуны и чугунки, глиняные кувшины, долбленые ковши и большие пузатые самовары. Но несмотря на музейный характер объектов натюрморта, они живут совершенно замечательной жизнью. Потому что рядом с ними — гроздья рябины или связки сушеной рыбы, грибы или россыпи клюквы, домашний хлебушек, яйца, вся та немудреная снедь, которую мы видим на нашем столе.
Все предметы настолько крепко завязаны в композиционный узел, что каждое полотно звучит как глубокий образ России, образец национального натюрморта. Дополнительную силу, мощь придают ее полотнам поразительные живописные качества. Непьянова — великолепный колорист, настоящий живописец, и трудно сказать, за счет чего достигается эта задушевность, поэтика русской песни. Можно назвать это тематическим натюрмортом с приметами русского быта, но нельзя не признать, что в полотнах Натальи Непьяновой созданы художественные образы Отечества.
Зритель волен считать, что образ Родины можно запечатлеть лишь в историческом полотне, но ведь и угол русской печи с караваем хлеба что-то значит для сердца. Безусловно, блестящие колористические качества работ Натальи Непьяновой ждут своих почитателей.
«Людей мучают не сами вещи, а представления, которые они создали себе о них» (Монтень).
Валентина Чернова
Член Международной ассоциации искусствоведов, член Союза художников России.
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 5 (72) за 2015 год