Я не знаю, каким должно быть произведение о войне, чтобы сейчас, в 2015-м, я пережил то же, что в свое время я испытал после калатозовского фильма «Летят журавли», любимовского спектакля «А зори здесь тихие» или прозы Василя Быкова.
Всё так изменилось. Прежде всего, наверное, целевая аудитория, к которой обращаются авторы. Для них война – воспоминание, далекое или близкое, а для зрителей – в еще большей мере.
Уже минул левтолстовский классический промежуток между событием и созданием шедевра о событии. Уже ничего конгениального тому, что мы уже прочитали, увидели и услышали о той войне, не будет. Но будет что-то другое. Вот за этим другим я и пошел в академический театр драмы.
Другое было. Вначале – о хорошем. Это спектакль, который молодые сыграли для молодых, стараясь донести до них мир мыслей и чувств своих сверстников из рубежа 30–40-х. То, как они этот мир поняли и прочувствовали. Получилось убедительно, за что безусловная благодарность многочисленным педагогам, указанным в программе (Елена Лазарева, Анна Добротворцева, Евгения Аржаева), и руководителю курса Вячеславу Гвоздкову.
Театр последовательно на протяжении уже многих лет готовит новые поколения артистов, стараясь местными силами, без привлечения выпускников иногородних театральных вузов, преодолеть возрастной дисбаланс, сложившийся в труппе к рубежу тысячелетий. Тем, кому театр интересен как процесс, а не только как совокупность промежуточных результатов, этот эксперимент чрезвычайно любопытен. Еще и потому, что почти каждая новая работа «академиков» являет нам несколько многообещающих примеров.
Вот и в спектакле по повести Бориса Васильева нам показали ансамбль – таким, каким и положено быть ансамблю младшекурсников-театралов, и несколько звездочек. Памятуя о собственных педагогических опытах, я очень не люблю делать студентам публичные комплименты, но каждый раз делаю, надеясь, что они поймут всю их преувеличенность. На этот раз я адресую их Виолетте Шулаковой (Искра Полякова), всей ее страстности и органичности. Рад бы присоединить сюда и Лауру Керер (Вика Люберецкая), но ей пока очень мешает понимание незаурядности своей внешности. Думаю, у нее все наладится, как только либо внешние обстоятельства, либо напряженная внутренняя работа заставят сосредоточиться на чем-то более глубоком.
Второе хорошее (и неожиданное для меня) – качество инсценировки. Неожиданное, потому что делал ее непрофессиональный драматург. Ведь всегда невольно сравниваешь интерпретации текста. Так вот текст получившейся пьесы куда, на мой взгляд, ближе тексту повести, чем текст киносценария. Несмотря на то, что в киноработе участвовал сам Васильев. Несмотря на то, что большая часть пьесы – не дословный текст повести.
Все-таки, кто бы что бы ни говорил о современной эпохе, мы стали куда свободнее и смелее в высказываниях. Перестроечный фильм чрезмерно сглаживал острые углы, как бы оберегал зрителя от чрезмерного проявления эмоций. Да, честно говоря, и зритель был пообразованней, книжки читал, историей интересовался. А сейчас как ни придешь – выясняют, кто у четы Макбет родится: мальчик или девочка? И вернется ли Александр Ильин к Тамаре Васильевне?
Спектакль жгуче современен, и это еще один его безусловный плюс. Театр бьет зрителя наотмашь, не жалея: вот такой жизнью мы жили, и такой жизнью будете жить вы, если не поймете, что компромиссы с совестью неизбежно приводят к нагнетанию атмосферы страха, к деградации общественного сознания и, в конечном итоге, к катастрофе. И зритель адекватно отвечает набухшими от слез глазами – у молодых и не очень, вне гендерных различий.
Но попытка достучаться до современного зрителя не могла обойтись без издержек. «Взрослые» персонажи выписаны одной краской, без полутонов. Не хочу впадать в грех критиканства: потому что, во-первых, это могло быть сделано режиссером намеренно (поймет ли молодежь чересчур подробно выписанные нюансы), а во-вторых, идешь на первый спектакль и понимаешь, что об актерской игре после премьеры писать нельзя. Но так ведь хочется…
Однако при всех этих расшаркиваниях ни образ «плачущего комдива» Ромахина (Виктор Мирный), ни непримиримого партработника – мамы Искры (Валентина Ивашечкина), ни, особенно, классного руководителя Валентины Андроновны (Елена Лазарева), вымещающей на всем человечестве проблемы своей несостоявшейся жизни, не показались убедительными. Но, уверен, два-три спектакля – и постановщик внесет коррективы в начальные установки.
Из всего квартета старшего поколения с интересом смотрел на игру Владимира Борисова (Люберецкий). Неожиданный выбор режиссера: не помню, чтобы актер играл рефлексирующего интеллигента. И выбор, похоже, удачный.
И несколько слов о зонгах на стихи поэтов, павших на полях Великой Отечественной, в исполнении Игоря Скляра. Стихи чудные. Музыка, свидетельствующая о том, что композитор – знаток и любитель авторской песни, не мешает. Исполнение – выше критики. Но зонги помогают создавать определенный темпоритм спектакля. А в данном случае их так много, что это выдает изначальную неуверенность постановщика в успехе спектакля. Но спектакль состоялся. Его приняли. Пора сократить количество зонгов – как бы ни было жалко – на треть. А то соус забивает вкус блюда.
Ведь не изменяет же чувство меры с Голосом от автора (Василий Чернов), которого отчего-то забыли указать в программе.
Самарский академический театр драмы имени М. Горького
Борис Васильев
ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА
Повесть для театра в 2 частях
Автор инсценировки и режиссер-постановщик – Валерий Гришко
Режиссер-педагог – Елена Лазарева
Сценография – Артем Агапов (Санкт-Петербург)
Художник по костюмам – Марина Агапова (Санкт-Петербург)
Композитор – Андрей Волченков (Иркутск)
Художник по свету – Александр Феоктистов
Виктор Долонько
Фото Владимира Сухова
* Павел Коган
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 9 за 2015 год