«Сфоткай себя сама и пришли мне!» – чтобы вникнуть в смысл этой просьбы, мне потребовалось больше пяти лет виртуальной жизни, после чего залетное словечко «селфи» отчасти прояснило ситуацию. Прояснив, однако, оно ее нисколько не облегчило: я по-прежнему вежливо изображаю тупое непонимание, когда меня настойчиво просят прислать фото свежего маникюра.
Ах, утомленно вздохнете вы, опять этот Интернет. Там же все ненастоящее, неживое, мертвое и бездыханное. Это не жизнь, это симулякр. Не стоит придавать этому так много значения.
Не стоит, но мы почему-то только это и делаем. Придаем значение этому бездыханному, потому что – чего лукавить, перед кем? – оно, конечно же, абсолютно живое, ибо состоит из нас самих. Как не придавать значения сурку, который не просто всегда со мной, он и есть – я? И вот мы по первому зову френдов (уже и не озираясь в недоумении – кто все эти люди?) соглашаемся «фоткать» (слово-то какое сиротливое, прости господи! сидело бы на корточках у вокзала – так бы и подала копеечку) и демонстрировать свежий маникюр, новые ботинки, обглоданную собакой косточку, городские руины, бесконечно запечатлевать собственных и чужих детей: вот они бегут, вот они думают, вот они едят.
Кстати, едят не только они, все едят. Всегда. Это тоже нужно непременно запечатлеть: момент поглощения пищи. Много лет назад я прочитала умную статью о том, почему некоторые люди стесняются есть в общепитовских столовых при большом скоплении народа (о ресторанах тогда – за отсутствием гламурной хроники – не очень часто писали). Я сама стеснялась, и потому мне было интересно: что со мной не так, ведь я же легко управляюсь с приборами, хлебных крошек вокруг себя не сыплю, томатный сок из стакана на клеенку не расплескиваю, не чавкаю, не фыркаю, одним словом, веду себя за столом вполне благопристойно, а все же мне при этом бывает сильно не по себе, если вокруг полным-полно таких же пьющих и едящих людей. Что не так? Оказалось, все упирается в физиологию: процесс еды – точно такое же физиологическое отправление организма, как и прямо противоположный ему процесс, или, как тогда выражались, «это личное». Культурные наслоения цивилизованного человека, отвыкшего справлять нужду при всем честном племени, мешают.
Столько воды утекло, ничего личного не уцелело, из-под замка с грохотом посыпались все скелеты из всех шкафов. Какая там еда, что вы. Не смешите, XXI век на дворе, соцсети, лайки, репосты. Если очень нужно, иной шутник без комплексов выложит в сеть селфи из кабинки общественного туалета, и это будет считаться страшно остроумным, и хорошо, если это будет туалет консерватории, а не уборная для персонала в колонии строгого режима. Ваше дело при этом маленькое: поставьте лайк, напишите «круто», «супер» или еще какое-нибудь подходящее слово, их осталось не так много, чтобы лениться выбирать, Эллочке-людоедке приходилось в этом смысле намного труднее, чем вам.
Стыдно признаться, я иногда чувствую себя в соцсетях таким маленьким депутатом Сивиркиным. Не мощным усатым дяденькой, который с мхатовским надрывом в голосе: «Это Гришко, это сутяжник Гришко…» – уличает людей искусства в свободе творческого выражения, а его уменьшенной копией, крошечной и суетливой, которая бегает туда-сюда и беспомощно хватает за рукав каждого, кто лезет в Интернет излить душу.
Не пей, хочется мне кричать, козленочком станешь! Не публикуй фотографии своих детей, не вынуждай френдов изрыгать слащавые глупости про ваше невиданное сходство (и ведь правду же сказать, всем удивительно, да? – откуда бы взяться сходству у детей с родными отцом и матерью?)! Не ставь свое скверное селфи на юзерпик, не нарывайся на очередную обойму льстивых «Красоток!!!» – ты-то знаешь, как выглядишь, фотографируясь под прямыми лучами солнца! Не смакуй свои мелкие и крупные ошибки, не жалуйся на авторитарную мать только потому, что «все так делают»! Не рассказывай, сколько ложек сахара ты кладешь в чай и почему! Не заставляй почем зря дрыгаться опцию like!
Потом я вспоминаю депутата Сивиркина в натуральную величину и краснею: не хочу быть на него похожей, не хочу быть такой же «нравственной», не хочу никого учить жизни и правильному поведению.
Но сам по себе феномен бесконечного, мазохистского подныривания под оценку – плохую или хорошую – меня страшно пугает. Написать что-то не просто так, потому что захотелось, а чтобы разбудить Герцена. Пусть не спит. Пусть лезет в свой гаджет и читает, читает, как проклятый, ленту неотфильтрованной ерунды и одобряет меня или осуждает, только пусть прервет свое гнусное молчание. Пусть срочно лайкает и делает рукой вот так, сверху вниз, потому что тачскрин – это удобно, без усилий, это когда почти ничего не нужно делать, эта штуковина все чувствует за вас и даже пытается подбирать слова: отлично получается, в прошлый раз вместо «остров Аналостан» получилось такое, о чем и рассказывать неохота. Итак, пусть он протрет глаза и похвалит меня за гражданскую позицию. Я жду оценок. А иногда и не жду, а требую: друзья, вот здесь мои новые работы – я, как всем давно известно, необычайно талантлив в искусстве рисования пляшущих человечков на салфетках, лайкните меня. Премного благодарен, всех люблю.
Вы называете все это «свободой»?
Когда вы то и дело ждете оценок, превращая свою жизнь в бесконечный кастинг всего на свете – похвалят, не похвалят, выберут, не выберут, перепостят, не перепостят, плюнут, поцелуют, к сердцу прижмут, к черту пошлют, – это кранты любой свободе, в том числе и той мизерной бытовой свободе, которой вы счастливо обладали ровно до момента утраты невинности: нечего было ввязываться в эти селфи.
Из соцсетей невозможно смыться просто так, потому что тебе там наскучило. «Догнать! Ухи оборвать!» – как кричалось в одном хорошем мюзикле на виниловом дабл-диске. Во-первых, что случилось, а во-вторых, вернись немедленно!
Малодушно вернувшись, вы испытываете отвращение ко всему на свете уже через полчаса, потому что вы задушены, растоптаны и уничтожены восторгами френдов. Радость, несоразмерная событию. Похвалы, несоразмерные с достижениями. Оскорбления, несоразмерные вообще ни с чем.
Утешает одно: достается не только нам, простым смертным.
«Правильно ли поступила Анна Каренина, кинувшись под поезд?» – интересуется юзер Н. «Конечно, неправильно, ведь она совершила безответственный поступок вместо того, чтобы послать этого Вронского лесом, а самой записаться на курсы личностного роста, – отвечает юзерица М. – Людям свойственно ошибаться, но нельзя же позволять себе приходить в такое отчаяние! Я, например, потеряв кошелек с приличной суммой денег, тоже расстроилась, однако нашла в себе силы обратиться к квалифицированному психологу!» Лайк! Еще лайк!
Или вот он, мрачный тролль, тут как тут: «Жаль, что здесь нет опции «дизлайк». Вашего Толстого с его истеричкой Анной – фтопку». Что ж, Льву Толстому не привыкать: однажды он уже не прошел кастинг православной церкви. В самом деле, к чему бросать женщину под поезд? Нам нравятся люди, настроенные на позитив, а главное – хотя бы теперь стало ясно, зачем нужны школьные учебники по литературе: чтобы соорудить видимость, будто бы писатели сочиняли целостные произведения, а не бредили на ходу, словно сорвавшиеся с цепи пользователи соцсетей.
«А если бы Анна и ее автор были бы чуточку попредусмотрительнее и обеспечили бы сцену гибели прощальным селфи, обсуждение романа попало бы в топ», – думаю я идиотскую мысль, которая даже не кажется мне смешной, настолько я ко всему этому привыкла.
Тем временем, пока где-то разбирают по косточкам Льва Толстого, вы написали о посещении магазина какого-то дорогого шмотья. Не спрашиваю, зачем, потому что это вопль в пустоту. Просто так. Теперь от вас срочно требуется селфи из примерочной. Сейчас, сейчас, торопливо пишете вы, что-то тут медленно грузится.
Загрузится. Непременно загрузится. И вас непременно оценят.
Мгновение, я тебя умоляю, не останавливайся. Хватит. Ты достало.
Екатерина Спиваковская
Рисунок Сергея Савина
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 10 (77) за 2015 год