По просьбе Самкульта известный сетевой художник Soba4ki написал развернутый пост про Грушинский фестиваль, для которого в этом году выпустил серию наклеек. (Орфография оригинала сохранена)
Раз уж пошла такая тема — напишу псто про Грушу.
Не секрет, что когда два почтенных господина тёплым летним вечером отправляются за плохо выкрашенные «серебрянкой» гаражи избавиться от излишков скопившейся в организме жидкости, то в один и тот же момент условно-линейного времени каждый из них видит абсолютно свою, уникальную, покрытую пятнами ржавчины стену и слышит совершенно неповторимое журчание безвозвратно утекающей жидкости. И узорчатая тень листвы, и две старые, «лысые» покрышки, и россыпь бутылочных стёкол, горящих в закатном июльском солнце — и всё остальное, что только можно себе представить, всё это существует для каждого в своём, персональном виде, и нет такой силы, которая бы позволила заглянуть хоть одним, чужим глазком на всё это великолепие.
А для потенциального стороннего наблюдателя, способного воспринимать все проекции одномоментно (а по другому и не бывает) струй будет и вовсе — четыре, как минимум. И господинов, соответственно, тоже. Ну да зачем я вам это разжёвываю, все ж взрослые и умные, лучше меня понимаете. Я это к тому, что моя персональная груша, на которую я ездил — давно закончилась, и каждое лето, отвечая на вопрос «а ты поедешь», я неизменно отвечаю «нет», неизменно же мысленно добавляя » ибо некуда ехать».
Нет, я не хочу сейчас по-стариковски говорить, что Груша уже не та, скорее всего это я уже не тот, да точно я, скорее всего — я. Да как бы там ни было — то, что мне нравилось в этом занятии, навсегда перешло в разряд воспоминаний, и реанимировать я ничего не желаю, поскольку нет ничего более убогого и жалкого, чем восставшие мертвецы.
Хотя было конечно весело, спору нет. Мы, некий бесформенный круг единомышленников, очень не любили бардовскую песню. Казалось бы — зачем тогда ехать? Но этот вопрос ни разу не возникал в наших, украшенных причудливыми причёсками и повсеместным пирсингом головах. Что значит зачем? Пить, курить, трахаться и орать «гражданскую оборону» у не горящего костра под ненастроенную гитару! Есть кильку в томате до тех пор, пока не начнёшь блевать кровью! Восстанавливать события по фотографиям! Возможно утонуть или сломать ногу! Романтика!
Кстати, про «оборону». Не знаю, как сейчас, а в конце девяностых-начале нулевых, ходила устойчивая шутка, что фестиваль нужно переименовать в фестиваль Егора Летова. Кто такой Грушин? Да понятия мы не имели. Я вообще долго думал, что Грушинский — это такой посёлок где-нибудь по близости, по названию которого и назвали этот фест. Какие такие барды? Какие сцены? Что они тут вообще делают? Кому это интересно?
Интересно было нажраться до беспамятства уже в вагоне электрички. Интересно было обмануть ментов, шмонающих на входе спиртное у подозрительных личностей, переложив его в рюкзачок самой маленькой и милой девочке, которую точно ни одна лапа закона не осмелится тронуть. Весело было приехать и не поставить палатку, а все три дня спать по чужим или вообще не спать. Или спать на модном тогда рэйве, прямо под ногами праздно танцующих. Или в кришналэнде, предварительно наевшись дармовых кришнаитских угощений.
Я с благоговейным ужасом всегда смотрел там на правильные, солидные лагеря, в которых всё было расставлено по линии, натянуты были направляющие верёвочки, сложены были аккуратные поленницы, и чистые туристы в белых панамах варят благообразно некий пахучий кулеш.
У нас никогда не было никакого особого лагеря. Были криво поставленные палатки, прямо среди деревьев, можно даже в болоте, было море алкоголя и публика состояла из таких фашиствующих молодчиков, угрюмых ублюдков и опасных наркоманов, что сам бы я сейчас вряд ли захотел подходить к таким. Но тогда всё это казалось нормальным и абсолютно не напрягало. Люди спали прямо на земле, но никого не кусали клещи, а может быть и кусали, но количество спирта в крови явно было смертельным, во всяком случае для клещей точно. Постоянно приходили всё те же кришнаиты и пели совершенно одуревшим от жары в скинхедам свою «харераму» до утра, и никто никого не трогал, потому что как в «Маугли» — было водяное перемирие, хотя конечно за всех говорить не могу и всякое случалось, и разбивались головы в тёмных углах, и прочее насилие приключалось, куда уж без этого. Особенно учитывая бесконтрольное количество рок-напитков, которые потребляли все участники, вне зависимости от пола, возраста и вероисповедания и преступную близость ножей и топоров, которыми были вооружены практически все.
Возможно покажется тавтологией, но я не знаю, как писать по-другому. Ибо конечно не берусь говорить за всех, но в кругу лиц, с коими я так или иначе контактировал, питие было основополагающим занятием, а всё остальное, включая приём пищи, вербальное общение, личную гигиену и прочие променады — было делом вторичным и малозначимым.
Приезжали именно пить, до полного изумления. Привозилось много спиртного, но это много выпивалось весьма быстро. Поэтому нужно было где-то постоянно покупать ещё и ещё. И это был целый квэст, поскольку официально алкоголь там продавать не разрешалось, а неофициальный процесс был настолько хитр и зашифрован, что покупка героина на красной площади будет проще и легче тех тайных знаков, намёков, уходов в чащу, где стояла «пятёрка» с работающим на случай облавы двигателем, и спекулянтами, нервно покуривающими и поминутно сплёвывающими чрез золотые фиксы. И как апогей — долгожданная покупка за неслабый прайс водки с чрезвычайно сомнительной родословной и температурой, близкой к закипанию.
Я помню водку «Балтика» изготовленную в одной из Кавказских республик. Она пахла смертью, ребята, и стоила чуть дороже Абсолюта. Мы понимали, что можем ослепнуть или вовсе не проснуться на утро, но кого остановят такие мелочи как потенциальные инвалидность или летальный исход? Никого!
Не знаю, как там сейчас, наверняка не лучше и не хуже. Как-то по своему. Как-то так, как кому-то нравится, а кому-то — уже нет. Говорят стало больше коммерции, но это кстати, не так уж и плохо. Все эти любители старой школы, презирающие торговые точки и тоскующие по временам, когда за водой нужно было ходить чёрт знает куда, а купить еды было и вовсе нереально — пусть продолжают ходить чёрт знает куда. Не возражаю.
Сам я, как уже говорил, не еду по одной простой причине — той Груши, на которую я ездил, больше нет, и уже никогда не будет. И дело тут не в организации мероприятия, наличии торговых точек и обилии рекламы, на которые сетует большинство. Просто я стал другим, другими стали мои друзья-приятели, да и вообще всё это, как и пресловутая струя, ударяющая в ржавую стену нагретого летним солнцем гаража — лишь мысль, которую мне нравилось думать какое-то время. А теперь нравятся другие мысли, и это хорошо, потому что всё должно приходить, и всё должно уходить, и никакой тоски и жалости, а лишь спокойное осознание, что ничего никогда не закончится, так как никогда ничего и не начиналось.
Вот такой вот поток сумбурный речи, ребята. Спасибо за внимание.
очередной ширико известный в зуких кругах