Катя Спиваковская в своем Фейсбуке изящно и немного мимоходом разделывается со всем нашим угрюмым культурным контекстом. Про Айрн Мейдн тоже есть, картинка неслучайна.
Почему люди так переживают, кричат и даже могут чем-нибудь в тебя кинуть, если ты скажешь им, что в искусстве можно всё, и что «Чёрный квадрат» будет считаться искусством вне зависимости от их «Я тоже так могу!» — не понимаю. Мне вот в искусстве ну столько всего не нравится, в том числе и всякого хорошего. Вот у Дженис Джоплин довольно странный голос, на мой взгляд. Мне совсем не нравится, как она поёт этим голосом «Summertime». И что с того, что мне это не нравится? Включи себе Марию Каллас, она лучше всех, и оставь в покое Дженис Джоплин, если её голос тебе странный.
Или вот я никогда не надувала щёки и не говорила важным голосом: «Ларс фон Три-и-и-и-ер! Да-а-а-а!» Чихать мне на Ларса фон Триера, что он есть, что его нет. Я лучше десять раз пересмотрю весь «Декалог» Кесьлевского, чем один раз — «Меланхолию». Но я же не пишу открытых писем в Копенгагенский обком, чтобы к Ларсу фон Триеру применили административное взыскание за очернительство и зелёную, с моей точки зрения, тоску.
Вот хорошо бы маленькие дети научились писать открытые письма. Мол, меня насильно кормят манной кашей с комочками, это безобразие и насилие над растущим организмом. Меня от вашей каши тошнит, выгоните, пожалуйста, из дома этих людей с ложками и плошками.
Я бы вот такие письма очень приветствовала, потому что насильно никого нельзя кормить манной кашей.
И меня тоже нельзя заставлять через силу слушать Дженис Джоплин. Вот «Айрон Мэйден», там, где три гитариста одним махом (тут я подмигиваю, потому что хочу казаться очень крутой), — это да, это я с радостью.
Но вроде меня никто не заставляет слушать Дженис Джоплин. Она сама по себе — я сама по себе. Если вдруг полюблю её внезапно — ну мало ли! — послушаю обязательно и даже что-нибудь о ней могу написать такое восторженное. Но если так и не полюблю, то и слушать не буду, и жаловаться на неё чертям в аду не стану, чтобы они подвергли её товарищескому суду. Почему я не сомневаюсь, что она в аду — ну, потому же, почему я не сомневаюсь, что туда попадет и Ларс фон Триер. Но даже и на него я никому не жалуюсь и никаких писем не пишу. Нравится — не нравится, это мое личное дело. Это всё искусство. Оно не может быть одинаковым, там обязательно должны быть всякие ларсы.
И незачем так кричать, как говаривал Кролик, которого я просто вынуждена, наконец, процитировать, хотя все знают, как я БОЮСЬ кроликов.