Мнения:

Мой собственный грушинский фестиваль

4 июля 2016

ZPokgI5WSDY

Больше всего, в этой, подумать страшно, 43 (!) «Груше», меня поразило то, что фестиваль до сих пор остается предметом жарких споров и мощным водоразделом мнений. То есть неважно — правый-левый, либерал-почвенник. Вообще все лагеря глобальные перемешиваются, если спросить у людей их мнение о “Груше”.

Я совершенно без умысла вывесил на Фейсбуке коротенькое видео с Горы. Что тут началось! Десятки лайков и дислайков, комменты такие, что экран дымится

Удивительный всплеск интереса. Виртуального, правда. Но. «Груша» актуальна. Даже для тех, кто ее ненавидит. Хотя «Груши» на «Груше» все меньше и меньше. Грушинский клуб продолжает свою борьбу за чистоту жанра, но все больше  людей приезжают сюда просто, как на песенный фестиваль. С уважением к подвигу Грушина, славной истории и бардовской песне, они приезжают сюда за другим. И не за пьянкой, хотя напиваются многие, с одной стороны, а с другой — в этот раз какого-то разухабистого алкоголизма, лезущего в глаза и уши, я почти не видел.

Видел много разного. И огромный прогресс сервиса, при традиционных очередях за водой и в туалеты. Коммерциализация и развитие индустрии развлечений очень бросаются в глаза и спасибо, конечно, что нет проблем с едой, питьем и хорошим кофе, но, глядя на бесчисленные едальни и рекламу всего чего можно, грустишь о временах, когда все здесь было брезентового цвета.

Само понятие “туризм”  сильно изменилось за эти 43 фестиваля. И когда Тамара Муравьева проводит экскурсии по выставке, посвященной подвигу Валерию Грушина и первым фестивалям, вряд ли кто-то из очень немногочисленных экскурсантов догадывается, что именно она, Томочка, заразила полвека назад Валерия Грушина походами. И походы эти были разными. Кончались иногда трагически. Были эти походы, не столько отдыхом, сколько попыткой выйти из-под контроля, уйти из “зоны комфорта”. Теперь же туризм — это синоним комфорта. Фестиваль сегодня находится  между этими двумя трендами. С одной стороны — попытка сохранить чистоту жанра, за которую борется Борис Кейльман, с другой — размытие формата и дальнейшее движение в сторону песенного фестиваля. Нашего национального. Не лубочно-народного. Не жестко ксп-шного. А просто фестиваля песен, которые любят петь русские люди. Вот, например.

Песни, которые я пел на “Груше”

“В склянке темного стекла” — лидер моего хит-парада. Пел на «Груше» трижды — в “Чайхане” и на горе — вместе с Ромой Ланкиным, и у костра с незнакомыми, но прекрасными людьми.

People are Strangers — под баян, у костра. Это было уже третьего под утро, через 45 лет после того, как Джима не стало. 

“Человек и кошка” — там же.

“Куба рядом” — мало кто подпевал Ланкину в “Чайхане” этот хит “Барабанщиков”, но про “бомбой взорвется румба” поняли все.

“Надежда” — вместе с Горой, Грушинским трио и губернатором Самарской области Николаем Меркушкиным.

“Изгиб гитары желтой” — у костра, а потом у кофе-спота, подпевал видеотрансляции Митяева, отхлебывая недурственный американо.

Почти всё, что пел на своем концерте Городницкий — стоял перед сценой и с удивлением для себя вспоминал навсегда, казалось бы, позабытые строчки про Галифакс и жену французского посла, которые услышал впервые в этом же исполнении 30 лет назад.

Here Comes The Sun — какая авторская песня без битлов? Безик и “Посткриптум”, расположившись на травке, отыграли прекрасный концерт из репертуара, который гораздо уместней на этой поляне, чем многое из того, что.

Be-Bop A Lula — под прекрасное исполнение все того же “Посткриптума” начались танцы. Участникам в среднем было за 60, но такого страстного и стильного исполнения рок-н-ролла и твиста я не видел никогда. И вряд ли где-то еще увижу.

“Песенка фронтового шофера” — вместе с Горой. С огорчением заметил, что многочисленные ЧОПовцы и милиционеры даже эту песню не подпевают. Им, наверное, специальный приказ издают. Но все равно — грустно.

“Мы ждем перемен” — у костра, с приятными знакомыми, с которыми той же компанией мог исполнять (а может и исполнял!) ту же песню на том же месте, 20 лет назад. Мы все еще ждем.

Love Will Tear Us Apart — ребята молодые запели, сразу после “Все идет по плану” и если Егоровым словам я не подпевал, то тут не мог сдержаться.

“Кони привередливые” — и другие песни Владимира Семеновича, который, по настроению как-то в этот раз особенно хорошо зашел. И “ни церковь, ни кабак — ничего не свято…” А хотя бы допеть можете сами.

Desafinado — не ожидал я этого услышать, но bossa — это же бразильская сестра родная КСП. И был у меня когда-то друг, который именно так и пел здесь босса-нову, у костра. Спасибо огромное, Роме Ланкину и “Чайхане”.

“Песенка о старом, больном, усталом короле, который отправился завоевывать чужую страну, и о том, что из этого получилось” — никогда я эту песню Окуджавы вслух не пел, но, видимо, срок пришел. И вот так, вдруг, у какого-то то ли хипстерского, то ли хиппового костра: «ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться… И пряников сладких всегда не хватает на всех…»

Конечно, пел я и еще другие песни, но не так уж откровенно и громко. И другие люди пели. Старательно. Кто Лепса, кто Боуи, кто Визбора. Мне это очень нравится. И нравилось на Груше всегда. И даже то, что народу немного — нравится. Хотя, можно перенести обсуждение в плоскость — это, мол, бренд нашей губернии, и вот он по факту увядает, а надо, чтобы расцветал… На самом деле, не увядает и не расцветает. Просто живет. И я наконец-то понял и прочувствовал, почему сейчас главным гимном авторской песни являются не “Атланты” и не “Изгиб гитары”, а митяевская же песня “Крепитесь люди, скоро лето”,  хотя вокруг и так первые выходные июля.

pNa

Оставьте комментарий