Самарский художественный музей летом показал выставку «От утопии к игре». Выставка восхитила стилевой цельностью, единством. Зритель увидел объемную коллекцию, характеризующую различные художественные направления отечественного искусства конца ХХ века.
На выставке были представлены работы авангардистов обеих столиц; многие из мастеров широко признаны, классики, отдельные страницы в истории искусства данного периода.
Концепция выставки четко выстроена – показать трудный путь российского искусства, начиная с доблестного андеграунда 60-х и заканчивая сарказмом постмодернистов девяностых и нулевых годов.
Экспозиция разделена на четыре части, каждая в своей эстетике. В первой части, где представлены наследники авангарда, привлекает имя Элия Белютина, художника загадочной и одновременно счастливой судьбы. Потомок итальянца из города Беллуно Микеле Белуччи (Моника Белуччи – дальняя родня), а также потомок князей Курбатовых и мещан Гриневых, он получил имя итальянского святого и измененную на русский лад фамилию Белютин.
Элий Белютин учился у А. Лентулова, П. Кузнецова, основал студию и направление искусства «Новая реальность». Работал с 1950 года. Первая знаменитая «Таганская» выставка состоялась в 1962-м. В том же году в Манеже, на выставке, посвященной 30-летию МОСХ, после посещения ее Н. С. Хрущевым произошел скандал. Произведения художников студии Белютина были сняты с экспонирования.
В своем творчестве Белютин шел от абстрактного экспрессионизма ранних лет к схематичному письму позднего периода. Опираясь на наследие конструктивизма и супрематизма, художник сотворил особый художественный стиль, так называемую «модульную живопись», язык символов.
Несмотря на трения с властью, произведения экспонировались в 1960 году во Франции, а в 1969-м итальянская Академия современного искусства присудила художнику золотую медаль «За выдающиеся творческие достижения и деятельность, имеющие международное значение». В 1970 году он избран членом академии.
Элий Белютин разработал теорию «всеобщей контактности»: о занятии живописью как способе терапии при психотических состояниях и других нарушениях психоэмоционального строя. Теория контактности исходит из того, что искусство – самая яркая форма проявления творческой потенции человека. Сейчас это довольно часто используется в психологии при арт-терапии. У него было много персональных выставок: 1961, 1962, 1972 – Франция, 1990 – Польша, 1994 – Канада.
Самое загадочное, что связано с именем Белютина, – это что дед художника был коллекционером, о котором никто не знал. Коллекцию Иван Егорович Гринев начал собирать 137 лет назад. Как исполнитель декораций в Большом и Малом театрах он получал большие деньги и ездил в Европу на аукционы. Непостижимым образом в семье оказались произведения раннего Микеланджело, Леонардо, Тициана, ван Дейка, Эль Греко, Рубенса, Веласкеса.
В 2012 году после смерти Элия Михайловича Белютина его вдова Нина Молева, историк, искусствовед, последняя в роду хранительница этой коллекции, завещала сохраненные ими с мужем картины России в лице ее юридического представителя – Владимира Путина, президента страны. Больше тысячи единиц хранения. По открытой оценке мировых экспертов – общей стоимостью порядка двух миллиардов долларов. Много живописных и графических произведений она подарила Самарскому художественному музею.
***
К числу крупных фигур в отечественном искусстве следует отнести легендарного экспрессиониста Анатолия Зверева (1931 – 1986). Его открыл Георгий Костаки – собиратель русского авангарда. Владимир Немухин, впервые увидев у Костаки работы Зверева, написал в мемуарах: «А подражать Звереву было просто невозможно, тем более что в его ранних работах гениальное дарование очевидно».
Его считали юродивым, гением. Какими только эпитетами его не наделяли: сумасшедший, скиталец, бомж, поэт. Произведения А. Зверева поступили в дар СОХМ от фонда Всеволода Некрасова. Это три женских портрета. Два из них – портреты Оксаны Михайловны Асеевой (1892 – 1985), жены поэта Николая Асеева. Она была музой Зверева, хотя разница в возрасте составляла 40 лет.
Интересны воспоминания В. Немухина: «Отношения их, если так можно выразиться, я назвал бы именно мощными. Они были очень сложными. Это были равные отношения. Она его безумно любила. Я думаю, что он был человеком, который мог ей что-то заменить, что-то напомнить, что-то создать в ее где-то уже неприкаянной старости. Ведь ей самой доставалось уже очень мало. О творчестве Асеева уже написана куча диссертаций, и Оксана Михайловна была лишь свидетелем памяти о нем. А Зверев был всегда и во всем непредсказуем. Она обожала его работы, и он просто задаривал ее ими. Она рассказывала, как он, лежа в Тарусе с переломанной ногой и рукой, ее рисовал, самозабвенно рисовал. Меня эти ее портреты даже немного как-то раздражали. Асеева… из двадцатых годов, из этого невероятного бедлама, и вдруг – все это превращается в нечто».
***
И Э. Белютин, и А. Зверев были наследниками русского авангарда, они были одержимы творчеством, духом созидания. Они черпали из источника, авангарда начала XX века, и продолжали его традиции.
Две работы стиля соц-арта Леонида Сокова подарены в 1995 году представителями Инкомбанка. Отдельным блоком выставлены мастера из Ленинграда/Петербурга, оттененные европейским модернизмом.
Четвертая часть экспозиции включает работы концептуалистов: Александра Виноградова и Владимира Дубосарского, Константина Звездочетова и Валерия Кошлякова – художников, чье становление пришлось на девяностые – нулевые годы. Работы поступили в музей в дар от Венецианской бьеннале 2003 года.
***
Не секрет: государство сокращает финансирование даже крупных музеев. На закупки средства выделяются эпизодически. Потому отрадно сознавать, что такой мощный пласт российской культуры целиком состоит из пожертвований, сделанных в разное время крупными владельцами, а также даров самих художников и их наследников.
Валентина Чернова
Член Международной ассоциации искусствоведов, член Союза художников России.
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 13 (80) за 2015 год