Чимаманда Адичи: «Мы все должны быть феминистками!»

Это текст нигерийской писательницы Чимаманда Нгози Адичи, с которым она выступила на конференции TED в 2014 году. Его активно продвигает певица Бейонсе. А в Швеции этот текст теперь обязательно будут раздавать всем мальчикам и девочкам при исполнении 16 лет.

Об авторе: 

Чимаманда Нгози Адичи (англ. Chimamanda Ngozi Adichie, 15 сентября 1977, Энугу, Нигерия) — нигерийская писательница.

Семья писательницы принадлежит к народу игбо. Родилась в Нигерии в 1977 году, выросла в университетском городе Нсукка, где закончила школу, а затем изучала медицину и фармакологию. После окончания местного университета она переехала в США, где закончила отделение политологии Йельского университета. Её первый роман »Пурпурный гибискус» получил Премию Британского содружества (2005 г.), роман вошел в шорт-листы престижных премий Orange, John Llewellyn Rhys Prize и премии Букер. Следующий роман, »Половина желтого солнца», получил в 2007 году премию Orange, а так же еще несколько престижных литературных премий.

Здравствуйте! Для начала я расскажу вам о моем друге. Окулома был для меня даже больше, чем просто другом. Можно сказать, он был моим старшим братом. Если мне нравился мальчик, я спрашивала мнения Окуломы. Но потом что-то пошло не так, и мой Окулома погиб в автокатастрофе.

С Окуломой я могла спорить, смеяться и говорить о чем угодно. Как-то раз он обозвал меня феминисткой. Мне было 14, и мы увлеченно спорили, используя все умные слова, вычитанные в книгах, когда он сердито сказал: «Ну ты и феминистка».

Таким тоном говорят «Терроризм — это плохо».

Я не поняла, что он имеет в виду, но ничего не сказала в ответ и продолжила спорить. Вернувшись домой, я залезла в словарь и нашла значение слова «феминистка».

Много лет спустя я опубликовала роман, главный герой которого бьет свою жену. И заканчивается он не лучшим образом. Когда я представляла свой роман в Нигерии, один журналист подошел ко мне и дал совет.

В Нигерии вообще часто дают непрошеные советы.

Он рассказал, что некоторые люди называют мой роман феминистским. И что феминистки — это несчастные женщины, которые просто не могут найти нормального мужа.

Тогда я решила называть себя «счастливая феминистка».

Но моя знакомая из университета Нигерии сказала, что феминизм противен африканской культуре, и что я попала под зловредное влияние западных книг.

Что было смешно слышать, потому что большинство западных книг, которые я читала в детстве, были невероятно анти-феминистскими. Я прочитала все английские книги про девушек в кринолинах с их надеждами успешно выйти замуж.

С другой стороны, мне всегда трудно было читать феминистскую литературу. Она ужасно скучная.

Но раз в Африке считают, что феминизм — это западное течение, я стала называть себя «счастливая африканская феминистка».

В какой-то момент мое прозвище выросло донельзя: «счастливая африканская феминистка, которой нравится губная помада, и которая надевает обувь на высоких каблуках для себя, а не для мужчин».

Конечно, я шучу, но тут есть доля правды. Про феминисток развелось много унылых стереотипов: они ненавидят мужчин, не хотят хорошо выглядеть и все такое.

Вернемся в мое детство.

Учительница начальной школы дает моему классу тест и обещает, что ученик с наилучшим результатом станет старостой.

Староста в начальной школе пишет на доске список одноклассников, которые хулиганят на уроке. Привлекательно Но учительница еще и собиралась выдать тростниковую палочку, с которой староста должен патрулировать класс, чтобы следить за порядком. Пускать палочку в дело, конечно, нельзя, но ощущение власти, которое она давала, захватило девятилетнюю меня с головой.

Я хотела быть старостой. Я написала тест лучше остальных. Казалось, очевидно, что палочка — моя.

К моему удивлению, учительница сказала, что старостой должен быть мальчик. Она забыла нас предупредить, потому что считала, что это очевидно.

Мальчик, написавший тест чуть хуже меня, должен был стать старостой. Он был тихим и ему не хотелось бродить по классу с тростниковой палкой. В отличие от меня. Но он родился мужчиной, а я — женщиной, поэтому старостой стал он.

Этот случай научил меня тому, что «очевидного» не бывает. Каждому очевидно что-то свое.

Например, у меня есть друг Луи. Он умный и современный мужчина, но он как-то сказал: «Я не верю, что женщинам труднее живется. Может, пару веков назад это было правдой, но теперь-то все иначе».

И я недоумевала, как Луи, живущий в Нигерии, может не видеть очевидного.

Один раз мы с Луи вдвоем приехали в ресторан, где нас ждали друзья. Я припарковалась, и мы вышли. После долгих лет безработицы в Лагосе появились волонтеры-парковщики: они помогают вам запарковать машину, надеясь на чаевые.

Парковщик нам помог. Я дала ему чаевые. Точнее, я открыла свою сумочку, нащупала кошелек, вынула из него честно заработанные деньги. И дала несколько купюр парковщику.

Он взял мои деньги, повернулся к Луи и сердечно сказал ему: «Спасибо, сэр!».

Луи уставился на меня и поинтересовался, почему парковщик благодарил его, ведь это я дала чаевые. И тут он наконец все понял. Парковщик искренне верил, что сколько бы денег у меня ни было в руках, их заработал мужчина, с которым я приехала на машине.

Мужчины и женщины, разумеется, отличаются. У нас разные гормоны, разная половая система, разные биологические роли: женщины могут рожать, мужчины — нет. По крайней мере, на сегодняшний день.

Женщин чуть больше, около 52% мирового населения. Но большая часть управленческих мест все же занято мужчинами. Вангари Маатаи, нобелевский лауреат из Кении, хорошо сказала об этом: «Чем выше ты поднимаешься, тем меньше женщин ты видишь вокруг».

Мужчины в буквальном смысле этого слова управляют этим миром, и на это были причины, скажем, тысячу лет назад. Наиболее сильный физически человек управлял стайкой других людей. А мужчины обычно физически сильнее женщин.

Но сейчас мы живем в другом мире. Чтобы управлять стайкой других людей, физической силы уже недостаточно. Нужно быть образованным, общительным, готовым к быстрым изменениям. Мужчина с такой же вероятностью, как и женщина, может оказаться таким.

Мы изменились, мы изменили свой мир, но неравенство полов остается прежним.

Недавно я пыталась войти в престижный нигерийский отель. Охранник расспрашивал меня десять минут о том, куда я иду, потому что был уверен: если женщина заходит в отель одна, она — проститутка.

В Лагосе я не могу войти одна в большинство приличных баров и клубов. Меня не пустят, пока я не приду с мужчиной.

И даже если я приду с мужчиной, официант будет разговаривать только с ним, игнорируя меня. Мы выросли в обществе, в котором мужчины важнее женщин.

Я знаю, что официант не хочет меня обидеть, когда он так делает, но все равно неприятно, когда тебя не считают за человека. Это мелочи, но как раз мелочи окружают нас каждый день.

Недавно я написала статью под названием «Молодая женщина в Лагосе», и многие сказали, что в статье сквозит гнев. Ну еще бы! Что еще может породить отсутствие уважения. Кстати, в мировой истории гнев часто был причиной больших перемен. Но я чувствую не только гнев. Я всерьез надеюсь на то, что мир может измениться к лучшему.

Гендерные проблемы существуют в разных странах, но я говорю об Африке и о Нигерии, потому что это мой дом. Я прошу вас поверить, что мы можем своими руками сотворить новый, более справедливый мир, где мужчины и женщины могут быть свободны от гендерных стереотипов, где мы все может быть самими собой.

И вот с чего можно начать: мы должны растить наших детей иначе. Когда мы растим их как доисторических, стереотипных «мужчин» и «женщин», а не как самостоятельных и цельных людей, мы лишаем их самих себя.

Мы учим мальчиков мужественности, но наше определение мужественности ограничивается запретами. Мы учим мальчиков бояться страха, слабости, уязвимости. Мы учим их маскировать собственные качества под социально приемлемые, потому что они должны быть «настоящими мужчинами».

Подростки, мальчики и девочки, получают примерно одинаковые карманные деньги от родителей. Но если они идут в кафе, платить должен мальчик — чтобы показать силу и самостоятельность. В результате мальчики чаще крадут деньги у родителей.

Что, если бы мы не учили детей связывать мужественность и силу с деньгами? Что, если бы вместо «должен платить мужчина» мы бы говорили «должен платить тот, у кого больше денег»? Может быть, тогда мальчикам через пятьдесят или сто лет не придет в голову измерять мужественность деньгами.

Мы растим очень мужественных снаружи мальчиков, потакая их слабостям. Мы оказываем девочкам медвежью услугу, с детства обучая их прикрывать мужчин там, где они не хотят прикрывать себя сами.

Мы говорим девочкам: «женщина не должна думать только о карьере». «Никому не говори, что ты зарабатываешь больше своего мужа». Почему успех женщины ставит под угрозу мужественность ее партнера? Что это за мужественность, которой нужно самоутверждаться за чужой счет?

Одна моя нигерийская знакомая поздравила меня с успехом очередной книги и поинтересовалась, не боюсь ли я этим смутить мужчин, с которыми общаюсь. «Конечно, нет», — ответила я. — «Если я знакома с мужчинами, которые вместо того, чтобы радоваться за меня, будут смущаться, то я не хочу с ними общаться».

Мне трудно понять тех, кто искренне верит в подобные вещи. «Женщина должна мечтать о браке». «Важнее всего то, что хорошо для замужества». Я согласна, что брак может оказаться источником счастья, любви и взаимной поддержки. Но если так, почему мы этому не учим мужчин?

Одна знакомая в Нигерии продала свой дом, чтобы не смущать потенциальных женихов. А другая знакомая, когда ходит на конференции, надевает обручальное кольцо, чтобы, по ее словам, «остальные участники относились к ней с уважением».

Я знаю женщин, на которых давят родственники, знакомые и коллеги, чтобы они поскорее вышли замуж. В результате они принимают решение под таким давлением, что выбирают совершенно неподходящих себе людей.

Если женщина в определенном возрасте все еще незамужем, мы думаем, как научило нас общество, — что она одинокая неудачница. Если мужчина в том же возрасте неженат, мы думаем, что он пока еще не нашел подходящего человека.

Легко сказать: «женщины могут жить себе и не обращать на это внимания». Мы живем в обществе, а не на необитаемом острове. Мы все говорим о браке и об отношениях, но делаем это по-разному.

Когда мужчина говорит «я сделал это, чтобы сохранить свой брак», он хочет показать, какой он любимый и желанный: «Моя жена не хочет, чтобы я ходил в клуб каждый вечер, поэтому, чтобы сохранить свой брак, я буду ходить только по выходным». Если женщина расскажет о том, что она сделала, чтобы сохранить свой брак, это будет история о том, от чего она отказалась. От работы, от мечты, от карьеры.

Мы учим женщин, что на компромисс должны идти они, а не мужчины. Мы растим из девочек соперниц, и не в работе или других достижениях, что было бы неплохо, а в плане мужского внимания. Мы говорим девочкам, что они не должны интересоваться сексом — а мальчики могут сколько угодно. Если у нас есть сын, нам не очень интересно, сколько у него девушек. Но если у нас дочь? Мы тщательно изучаем всех претендентов. Лучше бы не было ни одного.

Мы осуждаем девушек, рано начинающих половую жизнь, но ничуть не осуждаем молодых людей. Однако для потери невинности обычно нужны оба — и девушка, и юноша.

Недавно в Нигерии девушку изнасиловали четверо сокурсников. Возможно, вы об этом слышали. Многие, и женщины, и мужчины, комментировали это происшествие так: «Насилие — это, конечно, плохо. Но зачем девушке вообще было заходить в комнату с четырьмя парнями?».

Этих людей растили в обществе, где женщина по факту своего рождения уже несет на себе груз вины. Ее приучили думать, что мужчины — это жестокие звери без самоконтроля, и случись что, виновата окажется она. Мы учим девочек стыдиться себя.

И кем они вырастают? Женщинами, которые боятся мужчин. Женщинами, которые молчат и не высовываются без надобности. Женщинами, которые отказываются принимать свою сексуальность и доводят имитацию до уровня искусства.

Одна моя знакомая ненавидит работу по дому. Но она притворялась, что ей нравится стирать и убираться, потому что она хотела удачно выйти замуж. После замужества семья ее мужа жалуется на то, что невестка очень изменилась. А она всего-навсего устала притворяться!

Гендерные стереотипы учат нас, какими нас хочет видеть общество. В итоге мы забываем, какие мы на самом деле. Представьте, насколько счастливее мы могли бы стать без этих стереотипов. Возьмем для примера готовку. Исторически готовка считается женским делом в браке. Одновременно лучшие профессиональные повара — мужчины.

Я вспоминаю свою бабушку, невероятно мудрую женщину, и думаю, какой бы она могла стать, имей она те же возможности, что были у ее братьев. Сейчас женщинам доступно все больше и больше: учеба, работа, но самое важное — меняется отношение общества. Именно это помогает современным женщинам чувствовать себя полноценными людьми — в отличие от моей бабушки, которая знала, что у нее есть определенное место, а на большее она рассчитывать не может.

Что, если бы мы растили детей, фокусируясь на их интересах и возможностях, а не полах? У меня есть знакомая семья, у них двое детей: мальчик и девочка. Оба учатся на пятерки и вообще милые и добрые ребята. Но когда мальчик говорит, что он хочет есть, родители просят девочку пойти и приготовить еду. Что, если бы родители предложили сыну самому разобраться со своей проблемой? Что, если бы они отправили обоих детей готовить вместе? Готовка — не самый бесполезный жизненный навык, даже для мужчины.

У меня есть знакомая пара, оба работают и получают примерно одинаково. Жена работает столько же, сколько и муж. Но когда они возвращаются домой, как и в других семьях, муж отдыхает, а жена занимается домом и детьми. Что всегда удивляет меня больше всего, так это ее искренняя благодарность каждый раз, когда ее муж решает помочь ей и поменять подгузник ребенку. Что, если бы она не видела героизма в том, что ее муж заботится о своем ребенке?

Я стараюсь развидеть многие гендерные стереотипы, вбитые в мою собственную голову, когда я была ребенком. Но иногда я все равно поддаюсь им.

Когда я готовилась к своей первой лекции, я очень волновалась. Но не потому, что я не была готова или беспокоилась о том, как разговаривать с аудиторией — вовсе нет. Я волновалась, потому что я не знала, что надеть. Потому что я хотела, чтобы меня принимали всерьез. Я знала, что как женщина я должна буду на первой лекции доказать свое право быть преподавателем. Я думала, что если я буду выглядеть слишком женственно, меня не будут уважать.

Вместо своей любимой юбки и нового блеска для губ я выбрала очень серьезный, уродливый брючный костюм. Потому что когда мы говорим о серьезном преподавателе, первым в голову приходит мужчина в костюме.

Когда мужчина готовится к выступлению, он не боится выглядеть слишком мужественно. Но женщина на его месте должна думать о том, насколько женственно она выглядит и насколько серьезно ее примут. Сейчас я уверена, что не надо было надевать тот костюм. В конце концов, я бы провела урок гораздо лучше, будь я в своей любимой юбке. Мои студенты узнали бы от меня больше, если бы я меньше волновалась.

Я выкинула тот брючный костюм и решила, что моя женственность — это абсолютно нормально. Даже более того, будет глупо скрывать ее. Нужно быть самой собой.

Про гендерные стереотипы трудно говорить. Многие мужчины, вроде моего друга Луи, вообще об этом не хотят ничего слышать. В этом-то и проблема: мужчины не делают ничего, чтобы изменить ситуацию, в которой мы все оказались. Они не признают неравенства полов. Они не хотят ничего менять. Но если вы пришли в ресторан с подругой, а официант разговаривает только с вами, разве сложно попросить его узнать у вашей спутницы лично, что она будет есть?

Пол и класс — это разные формы надуманных различий между людьми. Я видела много раз, как человек, хорошо знакомый с одной формой, не видит никакой проблемы в другой. Однажды я говорила о гендерных стереотипах с афроамериканцем, и он сказал: «Зачем говорить о себе как о женщине? Говорите о себе как о человеке». В то же время он сам постоянно говорил о том, как ему тяжело добиваться успеха, потому что он родился чернокожим. Гендерные стереотипы работают так же, как и расовые, как и любые другие. Но мы всегда можем изменить то, с чем не согласны.

Некоторые в Нигерии считают, что женщина должна быть на вторых ролях, потому что в нашей культуре это принято. Но культура не выбита в камне, она постоянно меняется! У меня есть две племянницы-близняшки, им сейчас по пятнадцать. Если бы мы жили всего сто лет назад, этих племянниц бы у меня не было, потому что наша культура предписывала убивать близнецов при рождении.

Культура нужна для заботы о людях. Для бережного и осторожного исследования народа. Но знаете что? Из моей семьи я больше всего интересуюсь тем, откуда мы произошли, традициями нашего народа, развитием культуры. Моим братьям это не так интересно. Но я не могу заниматься этим вопросом. Меня не пустят на собрания, у меня нет права голоса. Потому что я — женщина.

Не люди нужны культуре, а культура — людям.

Я часто вспоминаю своего дорогого друга Окулому, пусть земля ему будет пухом. Он, конечно же, оказался прав много лет назад, называя меня феминисткой.

Я — феминистка.

В словаре было написано: «Феминист — тот, кто верит в социальное, политическое и экономическое равенство полов».

Моя прапрабабушка, насколько я знаю по рассказам родных, тоже была феминисткой. Она сбежала из дома, чтобы не выходить замуж за того мужчину, которого не любила, и вышла за другого. Она не смирялась, она протестовала, она стояла на своем, когда с ней поступали несправедливо. Моя прапрабабушка не знала, что такое феминизм, но я думаю, что она была феминисткой.

Мое определение таково. Феминист — это мужчина или женщина, который говорит: «да, все еще есть проблема с равенством полов, и мы должны решить ее».

Самый большой феминист, которого я знаю, — это мой брат Кенни. Он добрый, симпатичный, хороший человек. И очень мужественный.

Спасибо.

Перевод