3 сентября в Пушкинском доме поэтический вечер в новом для Самары формате. С диджеями, видеоартом и прочими штучками. Литературные «Четверги в библиотеке», начатые Романом Мнацакановым и Евгением Козаченко, как вечера для своего круга, выходят на большую сцену.
Это будет прекрасное литературное шоу, созданное талантливыми и яркими людьми. Кроме Жени и Ромы участвуют Павел Куприянов в амплуа эмбиент-тапера и Тимур Ли, на этот раз, отвечающий за видео. Приятно, что в непростое время нашлась возможность поддержать это дело у компании «Роскошное зрение». Если вы любите поэзию и молоды душой, вам стоит прийти, будет круто. Самкульт настоятельно рекомендует. Ну, а пока, для разогрева, несколько вопросов оргам.
Почему вы выбрали серебряный век?
Роман: Ну, а что еще? Есть золотой век, а есть серебряный, а что еще? Между прочим, Фета мы читали, и нету акцента такого строгого — только серебряный век. Просто большинство поэтов, которых мы понимаем, читаем и которые нам близки — это серебряный век.
Евгений: Вообще, если честно, все началось с Александра Блока, от него идет отсчет. Блок является любимым роминым поэтом и Роман всех задавил своим авторитетом, заставил всех любить Блока.
Ну, а как же сходство эпох и все такое прочее?
Р: Сходство эпох? Есть, конечно. Но честно, я устал об этом говорить. Я так много говорил — там, здесь, со сцены и я просто устал. Ты понимаешь, о чем я говорю. Я ОЧЕНЬ МНОГО ГОВОРИЛ ОБ ЭТОМ. И вот Женя правильно выразил отношение: все начинается с Блока. И год назад, когда я делал проект «Культурный речитатив» и вообще, когда я впервые прочел стихотворение под хип-хоп — это было стихотворение «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.» И вообще поэзия в моей жизни началась… Да, со сказок Пушкина, но поэзия вошла в мою жизнь тоже со стихотворением «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека».
А как это случилось?
Р: Это случилось вполне обычно. Я смотрел телевизор и увидел рекламу «Мегафона» вот эту про «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека». Я не помню сколько лет мне было, но это было невероятное ощущение. Сравнимое, ну, может с тем, когда я впервые женщину увидел обнаженной. Я не понял: как это ТАК может звучать стихотворение? И я побежал к учительнице, а я тогда жил в деревне, и это была жена моего двоюродного дедушки, я говорю: Мне нужен Блок, мне нужен Блок! Но я думал, что у него все стихи такие! Я коснулся и понял, что не все стихи такие у Блока, и как-то от этого отошел. А потом пришел через Цветаеву. Это второе было мое потрясение в поэзии. Я когда прочел стихи Цветаевой, то понял, что равной этому поэту нету. И не будет лет двадцать, тридцать, пятьдесят, по крайней мере. Это высший пилотаж. И прочитав уже у Марины Цветаевой стихи «К Блоку», я обратился к Блоку, и у Блока нашел, конечно, всё! Я считаю, весь серебряный век вышел из Блока. Они смотрели на него, смотрели на его поведение, смотрели на то, как он себя ведет, чувствует, о чем он пишет, и писали сами. Это неоспоримо. Просто неоспоримо. И так же как смотрели все на семью Мережковских-Гиппиус.
Женя, а у тебя какой любимый автор, как попсовик мне скажи.
Е: Ну, меня Рома, конечно, заразил Блоком. Но мне близки стихи Мандельштама.
Р: Вот тебе и попсовик!
Ну а как вы относитесь к тому, что эти люди, в большинстве своем прожили страшную жизнь и приняли страшную смерть. Вас этот трагизм не трогает? Вы ведь делаете развлекательное мероприятие про мучеников.
Р: Я с этим полностью согласен. Я только об этом и говорю.
Е: Вообще-то, наши мероприятия развлекательными назвать достаточно сложно. Скорее, они образовательные. А я, как попсовик, элемент игры туда все-таки вношу. И в любом случае, свежее прочтение стихотворений вот в таких формах — под хип-хоп или необычные саундтреки, возможно, на кого-то произведет плохое впечатление, мол, что вы тут скачете на костях?! Пока такой реакции не было, но как раз третьего сентября, есть некое опасение, что если придет часть публики консервативной, то возможно нам придется с кем-то поспорить.
Но вы готовы к спорам? Готовы за Блока впрячься?
Р: Впряжемся и впрягаемся! Я бы так сказал: если бы не Женя… Я вообще хочу, чтобы человек, читая стихи, касался дна. Это искусство вообще и серебряный век оно направлено на то, чтобы быстрее утопить. И когда я их читаю, я выбираю специально такие стихи. И люди спрашивают: есть ли что-нибудь жизнеутверждающее?! Ну, не знаю… Это вообще сложный вопрос. Читайте Вознесенского! Жизнеутверждающего.
И поэтому, если бы не Женя, эти вечера были бы очень мрачными. Люди уходили бы в слезах, с тушью на глазах. Но я сам такой!!! Приходите 27 числа и увидите. А Женя как-то придает этому легкость, и этот тандем у нас получается, чтобы человеку преподнести поэзию правильно. Чтобы он не поперхнулся. Чтоб он выпил и не умер, и не отказался навсегда пить воду, потому что он пережил ТАКОЕ. Но после Гиппиус люди выходили ошарашенные.
Е: Ну, мы использовали стробоскоп, конечно…
Р: А я после Блока сам чуть с ума не сошел.
