Лес. Сумерки. Тишина. Снег. Неподвижные фигуры сидящих людей. Медитация длится уже десять часов. Однодневный медитативный затвор в стае с волками подходит к концу. Эта практика является обязательным элементом подготовки участников экспедиции комплексных геокультурных исследований в Арктике.
Экспертной группе необходимо отработать методику исследования информационного слоя культурного и природного ландшафта и методику оценки его важности для человека, этноса, нации и человечества с точки зрения способности вызывать резонанс в глубинных, архетипических слоях его психики, то есть способности соединять человека с его глубинными знаниями о себе.
В течение 10 часов люди находятся в медитативном контакте со стаей волков в лесу на огороженной территории площадью 5 га. Сближаться с людьми волки не спешат. Но сейчас они рядом. Кажется, животным спокойно рядом с медитирующими людьми. Но состояние доверия очень хрупко. Вот тихо упал снег с еловой ветки. Волки подняли головы. Насторожились. Нюхают воздух. Все спокойно. Снова кладут головы на лапы. Как будто дремлют. Кажется, что даже во сне они сканируют пространство вокруг себя. Приходит отчетливое понимание, что они как-то связаны своей сутью с чем-то изначальным и совершенно невыразимым. Вселенная, Мать-Земля – это некоторые проявления или символы этого изначального.
Обычно люди безотчетно экранируют сигналы из этих слоев, так как они способны вызвать нарушение привычной психической устойчивости и погрузить человека в странное состояние, которое К. Юнг называл психоидным («подобным душе», «имеющим форму души»). Участникам экспедиции необходимо пройти специальную подготовку. Этот затвор является ее элементом.
Сознание ясное и безмолвное. Ощущение, что вышли на грань тысячелетий. Сердце наполнено теплым, словно плавящимся счастьем. Часов пять назад был момент, когда стало холодно, но потом откуда-то пришло тепло. Сжиматься от холода бессмысленно. Это ничего не дает. Сжимаясь, тело пытается уйти от контакта со средой. А уходить некуда. Необходимо, чтобы жизнь победила холод и смерть. Тогда приходят тепло, расслабление, свобода и благодарность. Это произошло несколько часов назад. С тех пор сознание безмолвствует. При этом окружающее осознается с необычной силой.
Мне всегда сложно прерывать это безмолвие и просить участников затвора выразить свои чувства. Кажется, что они невыразимы. Люди в кругу тихо шепчут слова о счастье, древней мудрости, гармонии, сожалении о потере связи…
У некоторых слезы катятся по щекам. Честно говоря, я и сам в этот момент еле сдерживаю рыдания. Душа внемлет чему-то, что было утрачено и чего не хватало всю жизнь. Что же это?
Я прошу людей замолчать и каждому про себя найти тайное слово, которое будет восстанавливать их сердечную связь с источниками этого счастья. Через некоторое время прошу произнести про себя это слово, чтобы понять, как оно «работает».
Тишина длится недолго. Через 10 секунд вожак стаи поднимает голову к темнеющему небу и начинает выть. Постепенно вой подхватывает вся стая. Густой обволакивающий звук проникает глубоко в душу и вызывает сильный ответный отклик. Много благодарности. Путь души к древней памяти о тех временах, когда человек и волк были частями одного мира, открыт.
Это происходит нередко. Волки начинают выть в ответ на мысленное произнесение тайного слова, как будто откликаются на мысль или состояние людей. Я не думаю, что они реагируют на серотонин (гормон счастья), которым наполняются синапсы участников затвора. Хотя, конечно, волки очень тонко чувствуют любое изменение в биохимии окружающих их существ.
Я полагаю, что совпадение мысленного произнесения тайного слова и волчьего воя является синхронистичностью. Этот термин в научный оборот ввели психолог К. Юнг и физик Ф. Паули. Он означает смысловое совпадение двух и более разнородных событий с внутренним переживанием человека. Это совпадение указывает на наличие акаузального (непричинного) принципа организации реальности. К синхронистичностям относится также таинственная осведомленность о событиях, отдаленных от человека во времени и пространстве, которая возникает при определенных обстоятельствах и обязательным образом подтверждается.
Как правило, после затвора в стае с волками на участников обрушивается целый каскад синхронистичностей. Стоит о ком-то подумать – он звонит по телефону или случайно встречается на улице, стоит о чем-то заговорить, как оказывается, что человек только сейчас об этом подумал. Каждому человеку так или иначе приходилось обнаруживать себя в ситуации, когда события совершенно фантастическим образом, непредсказуемо начинают совпадать. В этот момент возникает ощущение, что какой-то невидимый доброжелательный разум тайно ведет нас по тропинке нашей судьбы. Как правило, после медитативного затвора это утешающее чувство поселяется в сердце надолго.
***
По мнению Тимоти Лири и Роберта Антона Уилсона, синхронистичности являются явным признаком того, что сознание человека проникло в архивы филогенетической памяти: «Первые, кому несколько тысяч лет назад удалось достигнуть нейрогенетического знания, начали говорить о «памяти прошлых жизней», «перевоплощении», «бессмертии». Эти нейрологические адепты говорили о чем-то совершенно реальном, на лучшем языке своего времени, и многие из них (особенно индуисты и суфисты) дали поразительно точное поэтическое описание эволюции за несколько тысячелетий до Дарвина и предвидели появление Сверхчеловека задолго до Ницше».
Здесь, в корневых основах нейрогенетического контура, обитают изначальные архетипы (от греч. архе – изначальное, тип – отпечаток; отпечаток изначального). Каково же оно, это изначальное, и почему с ним связано так много любви и счастья? «Эн архэ эн о Логос» («В начале было Слово»). Логос, разумеется, понимается не только как слово, но и как смысл, суть.
С точки зрения психиатрии, синхронистичности начинают наблюдаться тогда, когда человек оказывается в ситуации невозможности; когда активизируются связи с коллективным бессознательным, где и «обитают» эти самые архетипы; когда сознание человека вступает в контакт с изначальным, отпечатки которого каким-то образом запечатлены в филогенетической памяти, хранящей информацию о пройденном эволюционном пути.
Ну хорошо, а счастье? Что же является источником этого переживания во время медитативного контакта с волчьей стаей? Почему, к примеру, работники зоопарка не переживают ничего подобного и не обнаруживают себя на перекрестке синхронистичностей, ухаживая за волками? Для них волк – не более чем часть повседневности, а не посредник с параллельными мирами, коллективным бессознательным или филогенетической памятью.
Или профессиональные охотники. Для них волк является добычей. Вспоминаю, как старый охотовед рассказывал, что если бы волков было больше, они бы во времена СССР были бы миллионерами. Власти за одного убитого волка платили 500 руб. Машина в те времена стоила около 5 000 руб.
***
Не так давно мы прошли с экспедицией на весельных лодках по рекам Вологодской и Костромской областей (Кема, Лундога, Унжа). Фотографировать птиц было очень сложно. Заметив, что впереди вниз по течению реки на воду села птица, мы готовили фотоаппарат и замирали в надежде, что течение постепенно сблизит нас с ней. Однако птица не подпускала нас близко и поднималась в воздух, не дав сократиться расстоянию между нами ближе чем на 300-400 м.
Старовозрастной лес по берегам этих рек встречается крайне редко. Только там, где его вырубка неудобна. Деревни в основном покинуты. В одной из угасающих деревень, жители которой занимаются исключительно заготовкой леса и обслуживанием приезжих охотников, мы разговорились с молодыми людьми. На вопрос, почему птицы и звери в окрестностях так боятся людей, они с усмешкой ответили: «А у нас лось больше пяти минут не живет». И не чувствовалось в их отношении к природе никакого благоговения, трепета и уж тем более счастья. Скорее цинизм и бахвальство.
Почему же люди, которые от рождения ближе к природе, не испытывают этого острого счастья, пребывая в ней, и не проявляют чудес осведомленности о событиях, отделенных от них пространством и временем? Кажется, что изначальное (Архэ) – оно в прошлом. И для того, чтобы сблизиться с ним, необходимо идти назад, то есть регрессировать. Однако регресс не сопровождается ни счастьем, ни синхронистичностями.
***
Еще одно странное обстоятельство. Онтогенез человека, особенно в раннем детстве, управляется инстинктами. На определенном этапе ребенок инстинктивно стремится к состоянию слияния с матерью, позже он начинает нуждаться в сепарации и т. д. Если поведение родителей не комплементарно по отношению к потребностям ребенка, у него появляется определенный дефект развития. Создается впечатление, что любое несоответствие подвергалось естественному отбору, а иначе как работа этих инстинктов могла быть стабилизирована. Это должно означать, что было «золотое время», когда поведение родителей соответствовало потребностям ребенка.
Однако на самом деле, как писал Ллойд де Моз: «История детства – это кошмар, от которого мы только недавно стали пробуждаться. Чем глубже в историю – тем меньше заботы о детях и тем больше у ребенка вероятность быть убитым, брошенным, избитым, терроризированным и сексуально оскорбленным».
Мы только сейчас приблизились к пониманию архетипической основы развития человека. В итоге история детства выглядит так, как будто бы отношения между родителями и детьми сближаются со своей архетипической основой по мере развития общества, а не отдаляются от нее, как это часто кажется. То же самое можно сказать об отношениях между мужчиной и женщиной.
В 70-е годы Роберт Антон Уилсон предсказывал, что большая часть человечества овладеет технологией сознательного включения нейрогенетического контура, открывающего доступ сознания к архивам филогенетической памяти, в ближайшие 20 лет, – эта эволюционная перспектива может, вероятно, сопровождаться серией квантовых скачков.
Возможно, подключение новых контуров сознания, позволяющих по-новому выстраивать контакт с природой, является частью программы, управляющей развитием человечества. Переживание удовольствия и счастья является признаком того, что поведение человека, испытывающего его, соответствует модели потребного результата.
То есть он делает то, что отвечает его потребностям или, в некоторых случаях, потребностям вмещающей его среды. Конечно, если бессознательное человека не поражено зависимостями (наркотической, алкогольной, пищевой, любовной и т. д.) и не дезориентировано относительно своей природы каким-то другим образом.
Удовольствие и счастье – это результат работы внутренней системы навигации, помогающей человеку сориентироваться в своих потребностях. Если это так, то эволюция образует петлю гистерезиса и изначальное все время оказывается впереди.
Регрессируя, невозможно прийти к изначальному. В прошлом его уже нет. Оно парадоксальным образом оказывается в будущем. Конечно, можно сделать утверждение, что во время медитации возникает особая организация психики, при которой сознание находится в контакте, а не в слиянии с архетипическим содержанием бессознательного. Контакт предполагает границу.
Простой индеец, охотник или крестьянин, не способен эту границу образовать. Инстинктивные силы владеют им, при этом он их не осознает. Возникающая во время медитации граница позволяет освободиться от власти бессознательного и организовать принципиально новый контакт с архетипическими слоями психики.
Все-таки гармония – это контакт, который взаимополезен для контактирующих сторон. Медитативный затвор позволяет прийти к этой гармонии. Однако нельзя не согласиться с Робертом Антоном Уилсоном в том, что архетипы «гораздо более древние, чем язык, но при этом гораздо более новые, чем завтрашний день». Поэтому архетип срабатывает таким образом, что в своем развитии человек не столько уходит от изначального, сколько приближается к нему. И не стоит сокрушаться об ушедшем прошлом. Все ценное, что, как кажется человеку, осталось в прошлом, на самом деле ждет его впереди.
Вадим Рябиков
Психолог, путешественник, музыкант. Заместитель руководителя центра «Морская арктическая комплексная экспедиция и морское наследие России» Института Наследия.
Фото автора
Опубликована в издании «Культура. Свежая газета», № 5 (93) за 2016 год