Публика уже подзабыла про затяжной конфликт между господами Сивиркиным и Глушко вокруг фильма «Левиафан». Но конфликт продолжает тлеть, теперь, в залах судебных заседаний.
Иллюстрация: кадр из фильма «Левиафан»
В понедельник вечером, 20 апреля, судья Самарского суда Саломатин даже не пытался прийти к решению, и, сославшись на ошибки цитирования и неправильно написанное отчество Сивиркина, отложил рассмотрение дела на 12 мая. Самкульт напоминает, что режиссер Драмы Гришко подал в суд на депутата Сивиркина, после того, как народный избранник опубликовал на сайте samara.ru оскорбительную для режиссера статью, и называл его нехорошими, хотя и цензурными словами. Гришко требует компенсации в размере одного миллиона рублей, которые, в случае победы, собирается перечислить украинскому детскому дому в Луганской области.
Необходимо отметить, что развитие этого конфликта оказалось благополучным для Гришко. Особенно, если посмотреть, например, на ситуацию вокруг «Тангейзера». Актер не то, чтобы «отделался легким испугом», наоборот! Редкий случай в отечественной практике! Гришко с самого начала конфликта повел себя очень уверенно и активно. Развернул кампанию в СМИ, участвовал в телепрограммах, давал интервью. Материалы о скандальном письме Сивиркина и конфликте появились практически во всех российских (и не только!) СМИ и львиная доля медиа поддержала Гришко. Гришко? Нет, скорее, собственную свободу и право на творческое высказывание. И кино.
Напомним, что в момент максимального накала страстей фильм еще не вышел на экраны, но был слит в Сеть. При этом, некоторые наблюдатели считают всю цепочку скандалов вокруг фильма «Левиафан» частью хитроумной промо-кампании, задуманной продюсером фильма для гарантированного получения «Оскара» за лучший иностранный фильм. «Оскар» дали полякам за фильм «Ида», и не только потому, что Холокост американцам интересней коррупции и алкоголизма.
Про конфликт успешно забыли, но вот судебная тяжба продолжается.
В прошлый четверг Кировская прокуратура уже отказала Гришко в возбуждении адиминистративного дела против Сивиркина за «быдлятину», выдав прекрасный образчик литературы в стиле Сорокина: «одно из особо отмеченных в обращении выражений статьи „этакой быдлятины“ само по себе не является неприличным, свидетельствует лишь о приблизительном к слову „быдлятина“ определении, делает его условным, а не говорит о нём как таковом».
Теперь последним шансом удовлетворить свою месть и ответить на оскорбления, для Гришко остается Самарский суд, который рассматривает иск режиссера о моральном ущербе на миллион. Но, судя по уровню подготовки бумаг стороной истца, и самой формулировке претензий к Сивиркину, особых шансов на удовлетворение у режиссера Гришко нет. И дело здесь даже не в злокозненности власти и коррупции. А в необходимости соблюдать формальные правила, что для творческих людей, а так же юристов, их представляющих, оказалось непосильной задачей.
12 мая судья Соломатин, с высокой долей вероятности, откажет Гришко. Сейчас он просто не хочет этого делать, потому что зачем нам скандал с политическим оттенком перед 9 мая? Незачем. В этом и состоит урок затяжного «Левиафарса» — история, которая началась, как битва за свободу творчества и справедливость, заканчивается, как унылая судебная тяжба, которая может принести человеку только одно чувство — облегчение после завершения. И уже неважно будет, выиграл или проиграл.
В конце концов, даже самый неискушенный зритель понимает, что «миллион луганском детдому», так же как и «быдлятина» — это реплики актеров, слишком увлекшихся своими ролями и не желающими замечать, что зритель давно уже смотрит другое представление.