События: , ,

Образ Венеции для России

24 апреля 2015

Стоянка

Вдали за лодочной стоянкой в остатках сна рождалась явь.
Венеция венецианкой бросалась с набережных вплавь.
Борис Пастернак, 1913

В галерее «Вавилон» открылась выставка произведений Михаила Шульпина «Венеция для любимой». Это уже вторая персональная выставка мастера. В 2013 году там же состоялась первая — «От реальности к образу». Знатоки искусства старшего поколения удивленно переглядывались. Откуда ни возьмись вдруг появился зрелый самарский художник. Обыкновенно молодые участвуют в групповых выставках, чтобы страшно не было, чтобы не бросались в глаза робкие незавершенные картины.

После полудня

Графику на больших листах в проекте «От реальности к образу» отличали высокая степень обобщения, профессионализм. Видно было, как много художник работал над визуализацией образа, отказываясь от какой-либо детализации. Есть мастера, которые боятся пустого пространства, а Михаил Шульпин ничего не боится. Смелость в минималистических композициях, в крупном формате, в скупости колорита.

Сумерки на мосту

Теперь о Венеции. Разговор о Венеции — особый разговор. Вот наше «солнце русской поэзии» никогда не был в Венеции, но посвятил ей много поэтических строк:
С венецианкою младой,
То говорливой, то немой,
Плывя в таинственной гондоле;
С ней обретут уста мои
Язык Петрарки и любви.
И Лермонтов также не был в Венеции, но писал про нее. А советский поэт Заболоцкий оставил свой паспорт главе советской делегации писателей и быстро-быстро побежал кататься на гондоле по Большому каналу.

Этюд с чистым бельем

Скажу честно, я не была в Венеции. Но она появилась самым причудливым образом в детстве, когда отец — учитель рисования — начал вырезать репродукции из журнала «Огонек» и из них составлять альбомы. Первым был альбом о живописи Тициана, великого венецианца. И, живя в маленьком рабочем поселке, по вечерам с родителями разглядывая в альбомах по искусству толпы обнаженных тетенек и дяденек, веселящихся на природе, я представляла себе это место как сказку, где всегда лето.

В лабиринте каналов

Позже, когда начала учиться в Петербурге, гуляя вдоль каналов, вникая в смысл понятия «северная Венеция», уже воображала этот город иначе — совсем как Петербург. Жаль только, что волшебные апельсины и золотые лимоны, и лавры для венков не росли в России.

Потом мы учили на факультете теории и истории искусств искусство Венеции, ее жизнь в ранние и средние века, в эпоху Возрождения и в Новое время. А еще были книги, фильмы, фотографии. И так сложилось, что в нашу советскую эпоху сформировалось поколение людей, чьи обширные знания существуют вне реального пребывания в Италии.

Выходной день в сентябре

В последние два десятилетия друзья привозили из Венеции фотки, путеводители, шоколад, подвески из муранского стекла и охотно делились своими впечатлениями. То, что в XXI веке Италия иная, чем во времена Гоголя и Брюллова, это факт. Пятьдесят миллионов туристов ежегодно!
Оттого Пьяцца Сан-Марко и примыкающая к ней Пьяцетта запружены говорящими на всех языках туристами, а громкие крики гидов перебиваются ревом моторок, различных судов. Орды зрителей в соборе Сан-Марко и Дворце дожей, стоящие, словно сельди в бочке, перемешиваются с толпами персонажей на картинах Якопо Тинторетто и Паоло Веронезе.

Якорь

У Михаила Шульпина Венеция иная — пустая, почти без людей. Она не шумит, но очаровывает, вгоняет зрителя в дремотное состояние, вы как будто покоитесь в объятиях сна и одновременно не спите: укачивающая зыбкость, неустойчивая шаткость и скользящая неуловимость. Турист в белом костюме, гондольер в светлой блузе. И вода…

Первое впечатление на этой выставке — калейдоскоп различных оттенков воды в каналах Венеции. Вода завораживает. То она светится чернотой как жидкая нефть с желтыми всполохами, то вдруг густо зеленеет, тяжелеет, и мнится, что она полна аллигаторами. Синяя холодная, лазурная теплая, или как грязный лист свинца, или серебрится ртутною пленкой. А то вдруг переливается оттенками осени — от густого коричневого до желтого песочного. Вот канал в плохую погоду, когда сырость рассеялась повсюду и покрывает слизью ряды длинных деревянных шестов — палинов, вбитых в дно канала.

В свете фонарей

Я долго смотрела на картины и не решилась подойти к художнику. Он азартно позировал фотографам, журналистам, приветливо кланялся красивым девушкам. Окружающие почитатели его таланта говорили, что он занимается росписями интерьеров, работает в технике фрески, любит не только акрил (в технике которого сделаны все картины на выставке), но и традиционные материалы.

Снова и снова смотрела на его картины, «узнавала» улицы, похожие на коридоры, где народ идет гуськом, на темные стены палаццо, отображенные в воде, на ту спутанную картину таинственности, где соседствовали всегда рука об руку мраморная роскошь и трущобы, известные не только по фильмам и книгам.

Глубина

Как только принялась писать о впечатлениях на выставке, поняла: не только вода заливает всю поверхность полотен. В этой воде живут особые существа — гондолы. Вся серия полотен на выставке запечатлела этот примечательный объект.

Гондолы появились с первыми дожами еще в VII веке. Их собирают из двухсот деталей. Для постройки гондолы используется до восьми пород дерева. Основные инструменты до сих пор — топор и лучковая, натяжная пила. Стоимость одной гондолы 30 000 евро. Иногда венецианцы называют их «черный угорь». Существует предположение, что слово gondola происходит от gonger, морской угорь.

Говорят, что раньше гондолы были разноцветными, но в середине XVI века в Венеции разразилась чума. Трупы умерших перевозили на гондолах. Роскошные веселые лодки во время всеобщего траура стали неуместны. Так гондола стала черной.

Движение

У Михаила Шульпина в композициях виднеются и моторки, и маленькие буксирчики, и простые лодки. Они все обитатели воды и хорошо обжили пространство каналов. Экспрессия цветовых пятен, вспыхивающих в пространстве водной стихии, безусловно, относит творчество этого мастера к одному из современных стилевых направлений, к неоэкспрессионизму, возникшему в Европе в конце 1970-х годов как реакция на минимализм и концептуализм, доминировавшие на арт-рынке около пятнадцати лет. Неоэкспрессионисты вернулись к фигуративности, предметности, образности, эмоциональной и живой манере, насыщенным ярким краскам.

Особо хочется сказать о рисунках. Давно не приходилось видеть рисунки настолько замечательного качества, что художественный образ так лапидарен и так наполнен особой поэтикой Венеции. В графике Михаила Шульпина не надо искать строгую доминанту линии, четкие силуэты, все сделано с упором на свет и тень. Есть некоторая недоговоренность в отдельных рисунках, незавершенность — залог нераскрытой тайны. И это все в традициях русской графики.

Мост

Сам художник, словно тень ветра, нигде не обнаружен, не зарегистрирован. Его нет в соцсетях, нет в каталоге творческих союзов. Он не упоминается в справочниках общественных организаций, не значится в интернет-галереях, продающих работы русских мастеров за рубежом. Он не связан взносами, обязательствами, службой в учреждении. Свободен, его синоним — свобода. А это позволяет надеяться на новые встречи и открытия.

Валентина Чернова 

Член Международной ассоциации искусствоведов, член Союза художников России.

Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета» № 7 (74) за 2015 год

pNa

Оставьте комментарий