Николай Малько, который изъяснялся на восьми языках, а сны видел на русском

В то время Николай Малько (1883–1961) работал главным дирижером симфонического оркестра в Сиднее. Долгие годы дирижер не обращался к последним симфониям гения русской музыки. Как он сам признавался: «Боялся их эмоционального материала, боялся – «слишком» или «недостаточно». Острота переживания этой музыки была связана с тем, что Малько не был на родной земле уже тридцать лет. Притяжение же ее испытывал постоянно и с невероятной силой. Жил по советскому паспорту до 1946 года, пока не получил американского гражданства.

По воспоминаниям сына, дирижер «изъяснялся на восьми языках, сны же видел всегда на русском». Переписка с российскими корреспондентами не прекращалась до конца жизни. Первые и последние гастроли в СССР состоялись в 1959 году. Прошел даже слух, что Малько намерен остаться. Множество бывших учеников класса Малько приехали в столицу, чтобы увидеться с Учителем. Среди них Е. Мравинский, И. Мусин, А. Мелик-Пашаев, Л. Гинзбург, Н. Рабинович. Не решившись на склоне лет на радикальную перемену в жизни, Николай Малько вернулся в Австралию. Как потом вспоминала жена музыканта, эта поездка «разбила его сердце и ускорила смерть».

***

Выпускник композиторского и дирижерского факультетов Санкт-Петербургской консерватории и историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета Николай Малько прекрасно владел не только профессией музыканта, но и словом. Начиная с ранних публикаций в газетах «Речь» и «Голос правды» и до поздних статей в американской прессе не оставлял общественно острых тем, вопросов искусства, истории и культуры. На русском языке опубликованы сборник «Н. А. Малько. Воспоминания. Статьи. Письма» и объемистый труд «Основы техники дирижирования».

Николай Малько – наследник великой русской музыкальной традиции. Он воспринял лучшие черты отечественного музыкального искусства от своих наставников – Н. Римского-Корсакова, А. Лядова, А. Глазунова, Н. Черепнина. Западноевропейскую «прививку» получил в годы стажировки у Феликса Мотля в Мюнхене (1909–1911). Уже в десятые годы рецензенты отмечают в исполнении Малько «музыкальный вкус, отличную дирижерскую технику и общую музыкальную культуру». Десятилетия спустя его сын вспоминает: «У него был очень скромный жест, он верил в то, что дирижер не должен стоять между музыкой и слушателем, что его задача – найти ту самую прямую линию между оркестром и публикой. И если слушатели не замечают, что делает дирижер, то это хорошо».

В 1929 году Николай Малько не возвращается с очередных гастролей, решив строить свою концертную карьеру за рубежом. Он оставляет должности директора и главного дирижера Ленинградской филармонии и профессора Ленинградской консерватории. Позади оркестровый класс Московской консерватории (1922–1923), преподавание в им же созданной народной консерватории в Витебске (1918–1921), пост главного дирижера Мариинского театра (1915–1918). Впереди активнейшая гастрольная жизнь на всех континентах, с лучшими оркестрами мира, освоение и исполнение огромного репертуара мировой симфонической литературы, большую часть которого составляет русская музыка. Это весь Стравинский, большая часть Прокофьева и Шостаковича, значительные сочинения Танеева и Мясковского, Чайковского и Рахманинова.

Среди небольшого количества записей оркестров под управлением Николая Малько, которые хранит глобальная сеть, следует отметить исполнение Симфонии № 7 С. Прокофьева и Концертной сюиты для скрипки с оркестром С. Танеева (солист Давид Ойстрах). Вместе с предельной точностью игры оркестра и солиста мы ощущаем тонкую одухотворенность интерпретации, культуру звука, чувство меры в подвижной архитектонике звучания.

Дмитрий ДЯТЛОВ

 Пианист, музыковед. Доктор искусствоведения, профессор СГИК.

Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 11 (119), 2017, Июнь