Мнения: ,

Иисус из рода Давидова

12 января 2019

Недалеко от таблички «Запрещено разговаривать с незнакомцами» на берегу одного из Патриарших прудов находится одна из самых теологичных скамеек на Земле.

На ней в порыве жаркой беседы примостились Иванушка Бездомный и Михаил Берлиоз.

Центральной темой их спора, как известно, был факт существования Иисуса Христа, кой Берлиоз, последовательно описывая солярную теорию происхождения Спасителя, полностью опровергал, а Иванушка с удивительной прозорливостью и интуицией, отдающей в равной степени гениальностью и деревенщиной, кивая в ответ на каждое слово своего главного редактора, непоколебимо твердил, что Иисус был, и был он ну очень и очень плохим. И самым верным было бы упечь его в Соловки вместе с Кантом (опять же заразительная оказалась идея: недавно вице-адмирал Балтфлота, хотя вроде «Мастера и Маргариту» не читал, а предложил похожие меры в адрес кенигсбергского затворника).

Как бы нелепо ни выглядел Бездомный в дальнейшем, бегающий в нижнем белье по Москве, его идеи обретают в ХХI веке последователей, а теперь, после выхода новой книги Юлии Латыниной, обретут их еще больше.

Иисус Христос у М. А. Булгакова был добрым сыном сирийца с явными психоаналитическими способностями и утверждал, что все люди добры, как и он. Однако два человека, спустя 1900 лет обсуждавшие его фигуру в унизительных тонах, получили наказание гораздо более жестокое, чем предполагается ст. 148 УК РФ. Один, пережив в невменяемом состоянии странного рода инициационное путешествие, отправился проходить принудительное лечение в психиатрическую клинику, другой и вовсе самым кровавым образом был обезглавлен, а его многострадальная голова стала предметом поругания и фетишистских выходок.

Как мы видим, впрочем, добрый человек Иешуа Га-Ноцри тут ни при чем: он бродит по лунной дорожке, в то время как суд вершит Дьявол, по некоторым версиям, его вечный космический противник. У Булгакова Воланд вроде бы не считается с мнением доброго, но всё же простого человека, однако из всех грешников, понесших наказание в «Мастере и Маргарите», самого тяжелого были удостоены те, кто был недобр, труслив по отношению к Иешуа, покушался на его жизнь и существование. Понтий Пилат ждал дьявольской милости почти две тысячи лет, Бездомный вынужден зависеть от лунного цикла, судьба черепа Берлиоза до конца неизвестна, но, несомненно, наиболее трагична. А проповедник добра и мира ходит в это время вперед-назад по лунной дорожке…

Пропаганда заботится о своей целевой аудитории: ты идешь мимо взмывающих в небо залпов, голосящих о доблести и чести вокально-инструментальных ансамблей и не обращаешь на них внимания, потому что всё это уже давно режет глаза и уши. Но когда есть ресурсы и кадры, пропаганда может быть куда более тонкой и осмотрительной: играть на твоих протестных позывах, поддерживать тебя в нелюбви к этому жестокому и несправедливому миру, открывать для тебя неожиданные общечеловеческие ценности, некое подводное течение в истории, ведущее мир к прогрессу и добродетели. Немного приправить это художественными приемами — и вот ты, стоя на горе, уже воодушевленно глядишь вдаль на восходящее солнце, подобно чеховскому студенту.

Вероятно, самой важной современной деятельностью является независимая журналистика, у которой нет нужды лоббировать чьи-то интересы, призванная скептически относиться к любым лозунгам и пафосу, к любым идеям и идеологиям. И задача понятна: расчленение, препарирование и объяснение широкой публике устройства идеологических конструктов в надежде выдернуть гуманитарное знание из-под гнета политической, элитарной и религиозной пропаганды.

В преддверии двух отделенных друг от друга двумя неделями дней рождения главного героя исторического расследования Ю. Латыниной вышла первая ее книга, посвященная истории христианства, «Иисус. Историческое расследование» **. Несмотря на то, что книга Латыниной исключительно гуманитарна, она этой гуманитарности дичится: она не преследует целью разоблачить какой-то обман. Она хочет понять, почему в сложной, веротерпимой, обладающей национальной политикой, которой в определенных аспектах мог бы позавидовать даже СССР, Римской империи на рубеже тысячелетий одна за другой появляются радикальные, отпочковавшиеся от монотеистического иудаизма секты откровенно террористической наклонности.

«Каждый уважающий себя христианин знает, что Римская империя преследовала мирную религию Христа…

Вы можете прочесть, что римляне преследовали мирную религию христиан, потому что были одержимы Сатаной. Что христиане нарушали установленный порядок вещей. Что римляне считали их колдунами. Глупые невежественные римляне полагали, что христиане на своих собраниях пьют кровь и занимаются свальным грехом. Христиане отказывались поклоняться императору и тем самым нарушали pax Deorum, и пр., и пр.

Все эти удивительные объяснения игнорируют один простой и очевидный факт. А именно — Римская империя была тотально веротерпима. К моменту начала преследований христиан Рим запрещал только две религии».

Запрещены были вакханалии и религия друидов из-за человеческих жертвоприношений.

Чтобы понять логику римских преследований, нужно историзировать зарождение христианства и проследить его генезис в политических обстоятельствах, его породивших, поместив в контекст, который начинается отнюдь не с 33 и даже не с 0 года нашей эры, так удобно приуроченной к двойному дню рождения главного героя.

Латыниной руководит не злость, не обида, не желание свести счеты с религией: она не стремится написать новое Евангелие, а работает с тем, что имеется. Книга, как и сама Ю. Латынина, высшей ценностью ставит аналитику и логичность рассуждений и выводов. Автор демонстрирует блестящее умение привлекать материал Ветхого и Нового заветов.

«Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:20), — сказал Моисею Яхве.

Однако Элохист — наш более ранний источник — совершенно не осведомлен об этом запрете. Он утверждает, что вместе с Моисеем на гору взошли семьдесят старейшин Израиля! Они тоже видели бога, и более того — они пообедали с ним! «Они видели Бога, и ели и пили» (Исх. 24: 9-11).

10 песен назад Моисей во главе большой компании делает то, что запрещено и невозможно. Почему? Потому что в тексте Ветхого завета есть очевидные правки, вставленные последним его автором и редактором — Девтерономистом. А свою предвзятость трудно скрыть: «Это как если бы мы знали историю Европы со времени гибели Римской империи только в изложении Льва Троцкого. Нельзя сказать, что Лев Давидович много врал бы о событиях, но его способ отбора событий и точка зрения были бы, мягко говоря, весьма пристрастны».

Латыниной интересен сам столь мощный импульс христианской идеологии, за две тысячи лет проросшей во многих сферах культуры.

Христос стал символом доброго начала в человеке, общего стремления человечества к красоте и справедливости. Совершив экзистенциальное самопожертвование, он начал новую эру и дал толчок всему человеческому в человечестве. Если мы услышим, как подобные дифирамбы поют современному политику, мы заулыбаемся, а людей, транслирующих подобные убеждения, почтем за недалеких.

Нас вряд ли прельстит идея того, что традиции и ценности, кажущиеся нам незыблемыми, — не что иное, как победившая в свое время пропаганда. Христианские идеи в этом отношении крайне показательны: мы видим, как они ушли из лона церковного и стали развиваться опосредованно, независимо от церковных догм и зачастую им противореча. Христианская идеология невероятно умело мимикрировала под новые веяния, подстраивалась под интерпретации, «залезала» глубоко внутрь научных идей. Церковь могла ошибаться, неверно истолковывая слова проповедника мира и добра, но очень редко интеллигенция ставила под сомнение добропорядочность и миролюбивость самого Иисуса, призванные удержать шаткую, но грандиозную конструкцию смысла всего человеческого существования, по сути, объединяющую большую часть художественной традиции.

Этот процесс настолько укоренился в традиции, что глубина художественности может измеряться изысканностью отсылок к Евангелию или же радикальным пересмотром всей концепции. Стоит только добавить «перчинки» христианских реминисценций и аллюзий на Священное писание, как сразу, будто на дрожжах, вырастают диковинные интерпретации, глубочайшие концепции.
Впрочем, похожим приемом заманивает своего читателя и Ю. Латынина, и мы, воспитанные художественной литературой, не можем пройти мимо подобного соблазна.


Латынина Юлия.
Иисус: Историческое расследование.
М.: Эксмо, 2018. — 544 с.
Купить книгу
Купить аудио-книгу

Григорий ДРОБИНИН
Литературовед, педагог, кандидат филологических наук.

Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» 24 декабря 2018 года,
№№ 21 (150)

pNa

Оставьте комментарий