Кто они были — молодые герои самарского рока? Юные даже. Средний возраст участников фестиваля вряд ли был больше 20.
Группы чей возраст приближался к 30 — Мик, Кук и Ко и Руки в фестивале участвовали в качестве гостей, а Руслан в той же статье называл их «новыми-старыми группами», чтоб не называть «ветераны».
Про Руслана я уже рассказал. Музыкально он был всеяден и совершенно не стеснялся подчеркивать свое сходство с Богданом Титомиром, но музыкальная траектория его группы была единственно возможной — на первом фестивале его банда называлась АпокалипСис и рубила прямой панк. Близко к первому альбому Clash, который индийский в «Мелодии» продавали и поэтому он тут сильно повлиял.
На втором фестивале группа называлась уже Revelation to John т.е. Откровение от Иоанна. Богослова? Подразумевалось. На обложке кассетного альбома была гравюра Дюрера — ксерокс арт вполне в духе эпохи. Музыка была смесью из пост-панка, новой волны и скромной частицы Madchester. На гитаре в группе играл Мотя Сигалов, ему было 17 лет и он был лучшим гитаристом фестиваля.
Матвей Сигалов — самый хороший из самых плохих. Примерный мальчик и гитарный герой. С копной кучерявой и «музимой лед стар» Made in DDR, сосредоточенный, как учит музыкальная школа, Мотя, к своим 17, был вполне состоявшимся музыкантом. Причем не рок-, а классическим. Он успешно учился в музыкальном училище по классу скрипки, а еще играл в одном из первых открывшихся частных кабаков.
Музыкальная траектория Матвея от первого фестиваля ко второму была еще извилистей. В 1990 году в каком-то рубище напоминавшем средневековые наряды Блэкмора, Мотя пилил прогрессив в духе ранних Yes и Pink Floyd в группе МАД. Да еще и пел. Уже через год Матвей в пиджаке и белой рубашке тщательно и скупо делал Джонни Марра. Получалось неплохо — в это время Матвей ушел из МАДа и был нарасхват. Кроме Руслана его пригласил к себе Эдик Ахметшин — химера новой музыки так всех задурила, что Гаврош избавился от Жени Жевлакова, который был еще и директором группы, то есть не только гитариста теряли «гаврики» — и взяли вместо него Матвея Сигалова.
Мотя и сейчас востребован, как гитарист. А еще как продюсер, скрипач и много кто еще — он уже много лет живет и работает в США. Исполнил, похоже, значительную часть своих мечт из советского детства и перестроечной юности. Сейчас он гораздо ближе к джазу и бразильской музыке, чем к пост-панку или прогрессиву. Мы с Матвеем друзья и это накладывает отпечаток на воспоминания — я убей не помню, как он выступал, даже в скольки группах, но помню какие-то истории про его девушку (я без имен) — неважный из меня вспоминатель рок-былин. Забавно, но юный Матвей играл в группах, которые были гостями фестиваля. Вне конкурса.
А был еще и конкурс в котором участвовало множество примечательных групп и героев. На звание самого экзотического персонажа претендовало до фига, но всех делал Леша Глазков — он же Леший из группы Лес, Леший и Повешенный. Никаким пост-панком в том лесу не пахло, а несло какой-то дикой смесью из фрик-фолка (слова такого не было а фрики и фолк были, и музыка была) блюза, частушек и тд. Бифхарт + Том Уэйтс + ранний Кейв, кого-то из них Леша даже слышал, но еще пару лет до этого он был оголтелым металлистом в школе, и к музыке относился правильно — эмоций и шума должно быть побольше. Тексты были в меру — и веселые, и мрачные, и не слишком матерные, а музыка — дикая, но русская. В общем, было в группе безумие и драйв. Сейчас Алексей — примерный семьянин, работает в нефтянке и не выступает на сцене. Вся его «карьера» заняла пару лет и его талант не раскрылся, просто потому что некому и негде было его раскрывать. А так, гляди, и был бы у нас свой Том Уэйтс, ну, хотя бы уровня Сукачева или Новака. За 30 лет, почему нет? Да, это статья о том, почему ничего не случилось здесь.
Героев на том фестивале было много. Все были герои. Я сильно помогал Владу Яковлеву — еще одному выходцу из МАДа делать новую группу. У него уже была банда Три толстяка, игравшая безымянский пост-панк, как его понимают на улице Энтузиастов и в окрестностях. Но к фестивалю почему-то группу решили изменить. Я из книжки «Звезды немого кино» выудил прекрасное название — Урбан Гад. Так звали первого датского режиссера снимавшего свою жену и самую первую звезду немого кино в истории — Асту Нильсен. Слова урбанизм тогда в помине не было. С гадами понятно.
Стоя на трамвайном кольце в Овраге Подпольщиков, и потом едучи в центр, мы сочинили несколько текстов песен, припев одной помню — у меня во рту лишай — кого хочешь выбирай! У Влада была роскошная темная рубашка в цветах, европейский флёр и он был мрачный. На концерт его измазали помадой вокруг рта, свое выступление он начал фразой, которая казалась нам дико провокационной и смелой: да здравствует минет! Учитывая, что Владу на тот момент не было 18, это было и правда весело. Тем более, что играл он с Демой Моргачевым и Ромой Роговым — достаточно качественно, не хуже Warsaw, и не менее зло. Думаю, сейчас они были бы звездами Ионотеки и Боли.
Из всех участников Самого Плохого-91 нет, не звездами, но группой культовой стали только тольяттинцы Хуго-Уго. Прекрасные ребята и наши друзья, с которыми мы собственно на этом фесте и познакомились. И прифигели. Русский почти Joy Division.
На том фестивале вообще было много прекрасных тольяттинских групп.Одно из главных открытий для самарцев — какая мощная и разная сцена в соседнем городе. Хуго-Уго, Гребля на байдарках и каноэ, Поппер — они были очень разные и совершенно непохожи на самарские. И не сказать, что Хуго-Уго как-то сильно выделялись по уровню среди других тольяттинцев.
Хотя в истории группы концерт на Плохом 91 года — один из лучших. Может, самый лучший. Но тогда, в «Гамаке» хороши были все, кто и правда хорош. Несмотря на звук, пьянство и глупости юности. В группе кроме Макса и Вовы Краснощекова пела Алла Сорокина. Незадолго до этого они записали материал, который вышел как альбом «Дельтаплан», и как я недавно только узнал, основной материал альбома — это Вова и Лёха Кондратьев, поэтому если и сравнивать тот концерт и состав, то это был наш русский Velvet Underground в мерцании пьяных мемуаров.
Макс Котомцев был харизматичен, но не больше чем Володя, Лёха или Алла. Сейчас у группы статус легендарный — одни из отцов русского пост-панка. Но делать из них русскую дивизию слишком плоско и просто. В «Гамаке» конечно, был ужасный звук — он вообще погубил весь этот рок-н-ролл. Но потом. А тогда было даже круто — я уже наслушался и второго вельвета и концертных студжиз и артерию со свонсами, а Соник юс вообще выпустил Тропилло. Так что звук заведенной колонки, свист, хрипы и весь этот noise был только в кайф. Потому что еще и перло. Всех, кто был на сцене и в зале, независимо от пола, возраста, вкусов и допингов. Никаких аншлагов и толп визжащих не было, но было такое чудо, как единение в грохочущий экстаз рок-камлания, всеобщий вызов и укрощение демонов электричества.
Запись с концерта у Хуго-Уго сохранилась, она есть, как бонус к альбому «Дельтаплан», но не передает, хотя и торкает меня, слышавшего всё там, вживую, 30 лет назад. А у самарской группы Руки есть даже видео с фестиваля. Оно лучше передает атмосферу и про этот великий ансамбль я тоже хотел бы сказать пару слов.
Самый Плохой в 91 году, был, наверное, одним из первых фестивалей в мире на котором играли пост-рок. Хотя и течения такого еще не было, но вот Руки, если бы потребовалось налепить ярлык, иначе как пост-роком и назвать не получится. Те, кто лично знают Березовского и Туманова, Олега Садовникова — понимают, как это естественно. Арт-панк и психиатр Березовский, экспериментатор в духе Фриппа и авангардист Туманов, бесконечно минималистичный и изобретательный Садовников, все — меломаны и музыканты, хотя Андрей Эдуардович мне может возразить, все они уважали прогрессивный рок. Поэтому играли симфонический арт с мощной прививкой авангарда и панка, а еще это были песни с хорошими русскими текстами.
Самара 1991 год. И это не особо легендарная запись. Группа «Руки» хоть и много лет играла, имела культовый статус и даже локальную известность, увы, остается в забвении. Но про них стоит вспомнить, хотя бы из-за того, что они написали первый гимн гедонистической Самары — «тросиком двигатель Вихрь заводится с пол-пинка».
Окончание следует
