Бросим беглый взгляд на афиши немногочисленных наших театров и убедимся в повторяемости режиссерских имен. Даже Александр Кузин и Анатолий Праудин, вроде бы приглашенные режиссеры, на самом деле за много лет стали уже практически своими. Новое имя порой мелькнет в афише Театра драмы или СамАрта и исчезнет. Даже многолетняя самартовская лаборатория молодой режиссуры не спасает положения: приезжают и уезжают. А в наших театрах все по-прежнему, все привычно и знакомо.
И здесь полезно вспомнить, что самарское театральное пространство формируется не только общепризнанными флагманами процесса – государственными и муниципальными театрами. Помимо громких премьер, случаются события, более скромные во всех отношениях, но тоже заслуживающие внимания. Потому что именно там пробуют свои силы совсем еще молодые и мало кому пока известные режиссеры и актеры.
Итак, три спектакля, три режиссерских имени. Кстати, все трое – выпускники Самарской государственной академии культуры и искусств (ныне – институт культуры). Начнем по хронологии.
***
Совместный проект Самарского литературно-мемориального музея имени М. Горького и содружества актеров «Уместный театр». Вадим Леванов. ШКАФ. Эскиз к спектаклю. Режиссер Игорь Катасонов.
У «Уместного театра» нет пока ни официального статуса, ни дотаций. Зато есть место – новое помещение Литературного музея (Куйбышева, 113), заинтересованно и деятельно участвующего в проекте (координатор Екатерина Орлова). И, главное, у театра уже есть постоянные зрители, поклонники, не пропускающие ни одного представления.
Игорь Катасонов, начинавший в «Актерском доме» спектаклями «Дикарь» и «Дом без счастья» («Васса Железнова»), недавно окончил магистратуру в ГИТИСе, насмотрелся московских спектаклей, надышался столичным театральным воздухом, и пьеса Вадима Леванова стала его первым режиссерским опытом после возвращения в Самару.
Это одна из ранних пьес тольяттинского драматурга, пять лет назад ушедшего из жизни. Пьеса с фантасмагорическим сюжетом и загадочным финалом. Молодая пара заселяется в квартиру, где от прежних хозяев остался старый шкаф («дорогой многоуважаемый шкаф»), с которым и из-за которого начинают происходить невероятные события. То из него появляется старуха, что-то бесконечно вяжущая (нить судьбы?), то его пытается купить некто Шполянский – то ли просто прохиндей и мошенник, то ли унылый черт (реплика к одноименному герою из «Белой гвардии» и одновременно ко всей литературной чертовщине). То там роскошная старинная одежда, то валюта, то выпивка… Герои то хотят избавиться от шкафа, то, наоборот, сохранить во что бы то ни стало. Он заставляет их вспоминать, толкает к откровенности («скелет в шкафу»). Завершается все совсем странно: оба молодых героя по очереди забираются в шкаф. Потом шкаф пуст. Потом они там. Потом он опять пуст…
Режиссер отважно обыграл доставшееся ему и отчасти им же самим и обустроенное пространство. Не только собственно зрительный зал, но и примыкающий к нему коридор и балкон. Зрительские места развернуты лицом не к помосту, а ко входу. Основное действие происходило именно в дверном проеме. Помост же существовал как бы вне реального хронотопа, и там дожидались своего выхода Старуха (Татьяна Каррамова), Шполянский (Игорь Катасонов), Герман Сабгаров (Руслан Астоян). А Он (Юрий Телекало) и Она (Татьяна Артемьева) свободно разгуливали по коридору, выходили на балкон, где их совсем не было видно зрителям. Только голоса то удалялись, то приближались. Каждому зрителю с доставшегося ему места удавалось разглядеть лишь кусочек действия, а остальное услышать и домыслить. Так что каждый мог ощутить себя в шкафу. Или перед шкафом. Смотря по обстоятельствам, по самочувствию, по набору собственных ассоциаций.
***
Самарский театр «Город». Эжен Ионеско. Бред Вдвоем. Режиссер Константин Грачков.
«Город» имеет давнюю историю: более 30 лет назад его создал Виктор Алексеевич Тимофеев, много лет преподававший в институте культуры. После его смерти ученики Тимофеева старались удержать театр, продолжить и развить то, что делал и чему учил их мастер. Все три десятилетия «Город» кочевал по самым разным площадкам. Недавно он обосновался в областной научной библиотеке, где есть довольно большой зал со сценой и зрительскими местами. В этом сезоне небольшую труппу театра возглавил Константин Грачков, поставивший уже «Марьино поле» по пьесе Олега Богаева.
Обращение к Ионеско вполне в традиции Тимофеева. Когда-то он едва ли не первым в городе стал ставить абсурдистские пьесы. «Бред вдвоем» – очень типичный для Ионеско сюжет, в котором проблемы человеческой личности и проблемы социальные существуют неотрывно друг от друга. Все действие разворачивается в комнате, где мужчина и женщина бесконечно спорят. Ни о чем, по сути дела, потому что нельзя же всерьез полагать предметом спора вопрос о том, относятся ли улитка и черепаха к одному биологическому виду или нет. Спор для них – единственно возможное состояние. Поэтому словесная перепалка может возникнуть по совершенно любому поводу. А за бумажными стенами комнаты звучат выстрелы – где-то там идет война.
Татьяна Быкова и Борис Трейбич умело выстраивают свой дуэт. Спектакль разбит на своеобразные эпизоды, которые отграничиваются друг от друга усиливающимися звуками выстрелов, топотом ног на лестнице, чужими голосами. В какой-то момент в комнату влетает граната. Потом взрывной волной заносит какие-то предметы. Эти моменты опасности на короткие мгновения примиряют спорщиков, но потом все начинается заново. Сценография (Андрей Однодворцев, Константин Грачков) и костюмы (Наталья Гавриш) отсылают к балагану, к клоунаде. Некоторые мизансцены так и построены, словно клоунские репризы. Их сменяют эпизоды, явно тяготеющие к психологическому театру, а затем вновь клоунада, доходящая до нелепости. Война вокруг становится как бы отражением войны этих двоих, непонятной силой привязанных друг к другу.
И внешняя война, и внутренняя равно бессмысленны, непонятны и бесконечны. Их нельзя прекратить. Можно только попытаться от них спрятаться. Что и делают герои: залезают в ящики, из которых выбрались вначале. Как улитки. Или как черепахи. Замкнулись в своих картонных домиках в надежде на… На что? Да, пожалуй, ни на что на самом деле.
***
Театр «Актерский дом». Николай Эрдман. САМОУБИЙЦА. Режиссер Леонтий Бородулин.
«Актерский дом», учрежденный Самарским отделением СТД, в этом сезоне отметил свое десятилетие. За эти годы театр приобрел известность в городе и не нуждается в особом представлении. Как и знаменитая пьеса Эрдмана.
«Самоубийца» – третий спектакль Бородулина и первый на большой сцене («У ковчега в восемь» и «Записки сумасшедшего» идут в Малом зале).
Вообще-то сцена Дома актера не так уж и велика. Так что сценография (Николай Белов) предельно проста и лаконична. Пространство нарочито ограничено тонкой перегородкой с многочисленными дверями, которые постоянно открываются-закрываются, в них входят и выходят люди, не давая бедному Подсекальникову (Игорь Белоцерковский) ни минуты покоя, не оставляя ему ни сантиметра личного пространства.
Весь спектакль построен как бесконечная игра, театр в театре, с множеством преображений и переодеваний. Отчасти это вызвано, наверное, нехваткой актеров, поэтому некоторые играют по две, а то и три роли. Но в целом такой ход вполне оправдан и самой игровой природой пьесы.
Конечно, «Самоубийца» – пьеса труднейшая. Она многолюдная, каждый ее эпизод – самостоятельная реприза. Темп драматургом задан стремительный. Молодого режиссера подстерегает здесь немало подводных камней. Но с главным ему все-таки удалось справиться. Весь спектакль построен вокруг Подсекальникова. Он все время в центре. А остальные словно бы водят вокруг него какой-то странный, абсурдный хоровод, из которого пытается и не может вырваться обыкновенный и, в принципе, нормальный человек.
***
Итак, три театра, три спектакля, три режиссерских имени. Это не mainstream самарской театральной жизни. Но вот что любопытно: на каждом из спектаклей я встречала немало своих знакомых, главным образом, бывших университетских студентов. Есть, оказывается, довольно много людей, которые принципиально ходят в такие небольшие и «неформатные» театры. Из разного «сора», как мы помним, рождаются стихи. В скромных студиях и маленьких актерских товариществах рождались настоящие театры. Что получится из этих опытов, из этих только начинающих свой путь режиссеров? Не берусь предсказывать. Но надеюсь на удачу. Их, режиссерскую. И нашу, зрительскую.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», №№ 3 (111), 2017, Февраль