События: , ,

Пер Гюнт в стиле Ярославы Пулинович

14 июля 2017

Спектакль СамАрта «Пер Гюнт» поставлен Артемом Устиновым, совсем молодым режиссером, участником Всероссийской лаборатории молодой режиссуры. Собственно, на прошлогоднем занятии этой лаборатории он сделал свою заявку, и театр принял ее к постановке.

Так же, как появились в афише театра «Красная шапочка» Ж. Помра, «Птица Феникс возвращается домой» Я. Пулинович, «Девочка со спичками» по Г. Х. Андерсену, «Сторожевая собачка» П. Вттенболс… Не так уж мало, и, что важно, они заполняют тот раздел афиши, который предназначен для детей и подростков – самой сложной, самой важной части зрительской аудитории и в то же время самой обделенной драматургической литературой.

Пьеса Генрика Ибсена «Пер Гюнт» – одна из самых сложных и одновременно самых простых пьес мирового классического репертуара. Писалась она Ибсеном явно не для детей и не для подростков. Я намеренно пишу «репертуара», а не драматургии, имея в виду текст для сцены, а не для чтения. Потому что в чтении смысл этого произведения ясен сразу. Судьба Пера, избравшего не прямую честную дорогу к любви и счастью, но множество перепутавшихся тропинок, которые то приводят его к власти и богатству, то опрокидывают его в яму нищеты и бесславия. А в финале его ждет Сольвейг – вечный символ верности и любви. И практически у каждого, кто слышит это имя, в сознании звучит упоительная мелодия Грига. Вот только разные исследователи до сих пор спорят: что же это такое – Сольвейг? Воплощение вечной женской любви, вбирающей в себя любовь невесты, жены, матери, владычицы и рабыни; или та Родина, где человек может обрести себя? Мне кажется, что это и есть вопрос, который делает пьесу великой, пьесой на все времена, то есть классикой. Так же, как загадка Гамлета, который почему-то не убивает Клавдия сразу, узнав, что тот есть убийца отца; так же, как загадка чиновников, принявших «фитюльку» за Ревизора… И так далее, и тому подобное.

Но режиссера и весь постановочный коллектив загадка Сольвейг, по-моему, совсем не волновала. Режиссер сосредоточился на принципиальном для драматурга разделении мира на человеческое поселение и царство троллей. Идея показалась постановщику очень современной. Вслушайтесь в это противопоставление: «Будь доволен собою, тролль!» или «Будь самим собой, человек!». Это та дилемма, которую предложил Перу Король троллей, и которую Пер принял, отринув противопоставление. Он прошел долгий путь через много стран и континентов, доказывая себе и остальным, что можно стать (или остаться) самим собой, будучи собой довольным. Значит, можно переступать через людей, подчиняя, вернее, подминая их. Можно и нужно жить, подчиняясь только своим желаниям и прихотям. «Кто ты – человек или тварь дрожащая?»

Ибсен своими великими пьесами «Пер Гюнт» и «Бранд» дает совершенно недвусмысленный ответ, наделяя своих героев правом как бы возвыситься над людьми, а в финале отправляет одного из них в вечное изгнание (Бранд), а другого (Пер) возвращает к людям, в родной дом (что очень важно для Ибсена).

Постановщик убирает это разделение. Молодые (что очень важно!) жители горной деревушки, где живут они бок о бок с Пером (Ярослав Тимофеев) и его матерью Осе (Антонина Конева), они и есть, собственно, те самые тролли – недочеловеки. Вечно пьяные, хамоватые, готовые унизить и оскорбить любого просто так, от скуки. Они и названы в программке: «плохая компания» (Алексей Кондрашев, Юрий Конов, Валерия Павлюк и Мария Феофанова). Они легко узнаваемы, правда, немного шаржированные, но совсем немного. Таких парней и девиц, разговаривающих матом и ведущих себя так, как будто вокруг никого нет, мы встречаем на каждом шагу, на улицах, в маршрутке, в подворотне.

Еще более шаржированы образы Ингрид – невесты (Анна Тулаева) и Мас Мона – жениха (Александр Сидоров), здесь даже немного подташнивает от неприятия. На этом фоне Тильда, дочь Папы Тролля (Марина Бакланова), кажется вполне притягательной особой, несмотря на текст о ее уродстве. Мир троллей, прятавшийся во времена Ибсена где-то в горных пещерах посреди северных лесов, нынче распространился на наши города.

Пер Гюнт – порождение и продолжение этого мира троллеобразных, и его поступки не могут никого здесь оскорбить и разгневать в принципе, поэтому его уход из дома, из деревни достаточно случаен: просто прихоть, просто мать достала. Но, собственно, в спектакле он никуда особенно не уходит, все его путешествия по странам и континентам из сюжета спектакля вычеркнуты.

Об этом, так же, как и о его скитаниях по горам, нам вскользь в ритме рэпа рассказывают. Пер Гюнт – это тот, кого мы сегодня называем мачо. Тот, кому, кажется, все можно, кому море по колено. У Ибсена он – некий антипод романтического героя, последовательное развенчивание того типа драматургического образа, который был создан великими романтиками рубежа XVIII–XIX веков: Байроном, де Мюссе, Лермонтовым. Их герои противостоят пошлому миру и гибнут. Пер у Ибсена старается завоевать окружающий его мир, подчиняясь его законам. И в результате он обречен не на гибель, а на исчезновение. Он не годится ни для Рая, ни для Ада. В спектакле три встречи с Пуговичником сыграны достаточно подробно, в основном за счет неторопливой, несуетной подачи Владимира Зимникова. Он занят делом, даже, я бы сказала, Делом. Он определяет судьбу человека путем конкретных подсчетов. Без эмоций, без назиданий и обвинений. Но и у Пера особых эмоций в связи с тем, что его приговорили к переплавке, мы не замечаем. И здесь развитие сюжета как-то буксует.

Главной загадкой спектакля так и осталась Сольвейг (Марина Бородина). Внешне она мало чем отличается от плохой компании. Хрупкая, невысокого роста, в нелепых серебряных ботинках на мощной платформе и серебристом негнущемся платье, она подчеркнуто необаятельна. Наверное, это должно объяснить нам, что Пера в ней привлекает вовсе не влюбленность, не зов пола, а что-то другое. Правда – а что? Этого нам так и не объяснили. Только намекнули на ее верность и преданность тем, что, пообещав его ждать, Сольвейг начала что-то вязать, а в конце она кутает его в какую-то длинную вязаную хламиду. Раскаяние Пера и прощение Сольвейг показаны тоже довольно просто. Он пытается ее рукой дать себе пощечину, она же этой рукой нежно гладит его по щеке.

Сценическая версия театра состоит не только в достаточно большом объеме сокращенного текста и сюжета, но также в том, что основой спектакля становится не словесное выражение, а отдельные предметные знаки, метафоры и звуки. Текст Ибсена чаще всего проговаривается, иногда в ритме уже упомянутого рэпа, иногда с подчеркнуто неритмичным прозаическим произношением – несмотря на то, что Ибсен писал свою пьесу стихотворными размерами. Понятно, что современному человеку говорить стихами не придет в голову. Но режиссер находит замену тому способу общения: он вводит музыку как действующее лицо. Это совершенно замечательно делает Сергей Бережной, почти постоянно присутствующий на сцене. Он меняет фортепьяно на аккордеон или гитару, аккомпанируя действию, и также легко появляется в образе Папы Тролля, вылезая из пианино, на котором он только что как бы что-то играл. А в качестве способа, которым Пер и Сольвейг находят друг друга, слышат друг друга, режиссер дает Перу мелодику, а Сольвейг – глюкофон. Вот такие не очень распространенные, но модные музыкальные инструменты должны отделить героев от мира троллей.

В афише театра жанр спектакля обозначен как «Простая история», но возраст почему-то указан 16+.

 


СамАрт

Генрик Ибсен

Пер Гюнт

Сценическая версия театра

Режиссер-постановщик – Артем Устинов

Сценография и костюмы Ксении Сорокиной

Композитор – Арсений Плаксин

Световое оформление Сергея Дильдина и Льва Терехина

Хормейстер – Наталья Герасимова

Ассистент режиссера – Антонина Конева


Галина ТОРУНОВА 
Театровед, кандидат филологических наук, заведующая кафедрой режиссуры и искусств Академии
Наяновой, член Союза театральных деятелей России, член Союза журналистов России.
Фото Сергея КУРОЧКИНА

Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 13 (121), 2017, Июль

pNa

Оставьте комментарий