В последнее время появились публикации об «украинском Чапаеве», Николае Щорсе. В них авторы, ссылаясь на результаты судебно-медицинской экспертизы *, ответственность за гибель красного комдива возлагают на его соратников.
Чтобы не стать голословным, начну с документов, которые помогли нам опровергнуть версию убийства Щорса его соратниками.
В 1997 году во время работы в Куйбышевском бюро судебно-медицинской экспертизы в должности судебно-медицинского эксперта у меня оказались документы, содержащие сведения об эксгумации и исследовании останков Щорса в 1949 году. Среди них:
- Показания Ростовой Фрумы Ефимовны, жены Н. А. Щорса, от 7 мая 1949 г.
- Протокол заседания комиссии по перезахоронению останков Н. А. Щорса от 7 июля 1949 г.
- Судебно-медицинское заключение о смерти Н. А. Щорса.
- Три фотографии черепа Щорса с повреждениями.
- Ответы Куйбышевского бюро судебно-медицинской экспертизы на запросы Музея Щорса от 6/VIII и 16/IХ 1964 г.
Уже при первом ознакомлении названные документы не впечатлили ни качеством исследования останков, ни выводами, сделанными на основе исследования останков. Они не позволяют определенно решить вопрос о происхождении повреждений костей черепа Щорса.
О выстреле, поразившем Щорса сзади, сообщил в 1947 г. Д. Петровский, сославшийся на Богенгарда, который, по Петровскому, сумел разглядеть, «что пуля вошла ему в затылок – ниже уха и вышла в висок». Но ситуация, в которой Щорс получил ранение, описанная Петровским (встал во весь рост и призвал идти в атаку), противоречит свидетельствам лиц, бывших рядом со Щорсом в окопе к моменту получения им ранения.
Указанные два места вхождения пули никак не могут быть совмещены: затылок есть затылок, а ниже уха – уже шея. Не указана сторона (правая, левая) расположения повреждения. Выходная рана располагалась в левой теменной, а не в височной области. Факты, приведенные Петровским, – художественный вымысел.
В 92-м в журнале «Сельская молодежь» опубликована статья Н. Зеньковича, в которой приведены выдержки из повести Ю. Сафронова и Ф. Терещенко, названной ими документальной. Авторы обнародовали версию об убийстве Щорса кем-то, находившимся рядом с ним. Версия об убийстве Щорса нашла отклик и среди других журналистов. Суждение Сафронова и Терещенко об убийстве Щорса, поддержанное Зеньковичем, на первый взгляд выглядит достаточно убедительным, так как авторы руководствовались, по их высказыванию, официальным документом.
В действительности содержащиеся в официальном документе данные были ими сдобрены ложными сведениями. Выдержки из судебно-медицинского заключения, ответов на вопросы Музея Щорса и преамбулы к ним, поступивших из Куйбышева в 1964 году, дополнены предположением о револьверной пуле и близком расстоянии выстрела – с 5-10 шагов. Специалисты же о расстоянии выстрела вообще отвечать отказались, сославшись на отсутствие для этого необходимых данных. О револьверной пуле специалисты не упоминали, они высказались о возможности причинения повреждения «из короткоствольного оружия типа «наган» или из боевой винтовки». Не было подвергнуто сомнению мнение специалистов о направлении произведенного выстрела. Специалисты за внешнее направление выстрела сзади, снизу вверх и несколько справа налево выдали направление раневого канала. В рассматриваемом случае направление раневого канала в черепе не могло быть отождествлено с направлением внешнего выстрела. Прямолинейный раневой канал в теле, в том числе в черепе, при сквозном ранении и отражении полета пули на окружающих предметах может служить одним из элементов для установления внешнего направления выстрела в ходе специального исследования.
Анализ документов показал, что описанное специалистами в левой теменной кости «отверстие округлой формы размерами 1 х 1 см с отслойкой наружной пластинки в 2 см» на двух фотографиях левой половины черепа отсутствует. На обеих фотографиях видны костные дефекты (отверстия, как они названы специалистами). На одной фотографии виден дефект неопределенной формы с отходящими от его краев трещинами. Задний конец дефекта закруглен, передний – прямолинейный. По краям дефекта отмечается скол наружной костной пластинки, прерывающийся у переднего края продолжающимся книзу дефектом. Полагаем, что отсутствие части скола связано с утратой осколка кости, заполнявшего эту часть дефекта, при отделении мягких тканей головы с волосами. При мысленном соединении внутренних краев скола вырисовывается отверстие цилиндрической формы, характерное для выходного пулевого отверстия. На другой фотографии – дефект неправильной ромбовидной формы с выступом по заднему краю, напоминающим часть окружности, как и на первой фотографии.
По всей вероятности, эти части дефектов и были приняты специалистами за округлые отверстия. Исходя из размеров ромбовидного отверстия, указанного специалистами, 6 х 3,5 см, по нашим расчетам выходное отверстие имело размеры 3,2 х 1,1-1 см. Такие размеры наиболее соответствуют маннлихеровской пуле. Такими пулями снаряжались как винтовки, так и пулеметы. Входное отверстие, по данным специалистов, было «неправильной овально-продолговатой формы размерами 1,6 х 0,8 см с довольно ровными краями». Судя по размерам и формам отверстий, пуля внедрилась в череп под углом, а вышла боковой поверхностью. Из этого следует, что до внедрения в череп пуля от встречи с препятствием рикошетировала, изменила направление полета и в дополнение начала вращаться. Вращение продолжилось и в полости черепа, чем и объясняется разница в форме и величине отверстий. Рикошет возник от предмета, находившегося позади и справа от Щорса. Именно названные условия рикошета логично объясняют возникновение раневого канала в черепе с направлением сзади.
***
Первым, основополагающим для версии убийства, считаю вопрос о причине, по которой направление раневого канала в черепе представлено направлением внешнего выстрела. Следующим по важности – вопрос о причине неполноты описания особенностей сколов наружной костной пластинки. Величина снаряда исключала использование его при стрельбе из короткоствольного оружия типа «наган». Оставалось оружие сильного боя, та же винтовка. Полагаю, что специалисты, исходя из этого условия, сумели бы высказаться и о расстоянии выстрела, исключив выстрел с близкого расстояния: при таком расстоянии выстрела из винтовки повреждения черепа были бы во много раз обширнее. Двое специалистов, судебно-медицинские эксперты Куйбышевского бюро, были моими учителями. Из жизни они ушли до того, как я ознакомился с материалами о Щорсе, и возможные ответы на возникшие у меня вопросы унесли с собой.
Небольшая ремарка. В 1964 году, составляя ответы Музею Щорса, Н. Я. Беляев и В. П. Голубев, исследовавшие останки Щорса в 1949 году, и начальник бюро Н. В. Пичугина, как полагаю, осознав недостатки описания особенностей повреждений черепа, возложили ответственность за это на третьего участника исследования останков, умершего до 1964 года, заведующего кафедрой топографической анатомии Куйбышевского медицинского института профессора И. Н. Аскалонова. Профессионал в своей отрасли знаний, он едва ли обладал достаточными специальными знаниями в области судебной медицины. Кроме того, в ответе на вопросы музея было высказано предположение о деформации пули, что должно было навести на мысль о рикошете и в связи с этим об изменении направления полета пути, а также заставить принять иное суждение о направлении внешнего выстрела.
На нашу с Е. В. Пономаревым статью в «Военно-историческом журнале» (№ 11 за 2010 год) в Интернете опубликован ответ С. Р. Петриковского, в котором назван убийца Щорса – Дубовой. Петриковский оперирует признательными показаниями Дубового, данными в застенках НКВД. Ссылаясь на Богенгарда, Петриковский убийство Щорса приписывает предателю. Ссылка – вырезка из повести Д. Петровского, содержащей недостоверные сведения о положении Щорса в момент ранения. Следует отметить и отсутствие логики в приведенной ссылке: если Щорса убил Дубовой, то при чем здесь неизвестный предатель.
Захоронение трупа Щорса в Самаре Петриковский рассматривает как желание скрыть истинную причину гибели Щорса, исключив возможность проведения следственных действий. Для обоснования своей позиции он обращается к С. И. Аралову, по словам которого, телеграмма о гибели Щорса поступила только 8 сентября, когда траурный поезд был уже в пути. Требование ответной телеграммы вернуться назад не было исполнено. Невозможно поверить, что гибель командира дивизии можно было скрывать столь длительное время. Есть иные свидетельства, например, В. Шпачкова, который утверждает, что гроб с телом покойного был отправлен в Самару по решению Реввоенсовета 12-й армии. О своевременности извещения штаба 12 армии о гибели Щорса говорит В. В. Левченков, он же заявляет: «Аралов ловится на вранье».
* Уголовное дело по факту смерти Щорса не возбуждалось. Поэтому эксгумация гроба с останками, исследование останков Щорса были действиями непроцессуальными, не имеющими какого-либо отношения к экспертизе. В данном случае лица, исследовавшие останки Щорса, могут квалифицироваться лишь как специалисты.
Евгений ГИМПЕЛЬСОН
Врач – судебно-медицинский эксперт высшей квалификационной категории.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 14 (122), 2017, Сентябрь