Наследие: , ,

Семь слабостей Бродского

23 мая 2020

Web_BrodskyVenice

80 лет назад родился Иосиф Бродский. Последний Великий Поэт. Но говорить сегодня о его величии будут и без нас. Вспомним лучше, простительные слабости гения, тем более, что многие из них величественны.

+ три книги о поэте 

Сигареты

5627955-R3L8T8D-650-10009283_681423645230461_280010644486399262_n

Бродский все время курил. Перенес три инфаркта из-за этого, но бросать отказывался. Четвертый убил его. Курил Бродский много, до пяти пачек в день, во время преподавания в университете разрешал студентам (!) курить на лекциях. Когда, уже после инфарктов, друзья пытались образумить его, Бродский легкомысленно отвечал: «Обезьяна взяла палку и стала человеком, человек взял сигарету и стал поэтом!» И даже пример его любимого Данте не убеждал Иосифа. Он курил до последнего дня и сам себе напророчил: «Хотя — жить можно. Что херово— курить подталкивает бес. Не знаю, кто там Гончарова, но сигарета — мой Дантес».

Алкоголь

1743886_900

Существует миф, что в гроб к Бродскому положили бутылку его любимого виски. Это миф, хотя выпить крепкого Бродский действительно любил. Он не пил так много, как Хэмингуэй или Ерофеев. Но грамм триста-четыреста водки за вечер выпивал запросто, в удовольствие. Даже в последний вечер, за ужином Иосиф выпил почти пол-бутылки шведской водки Absolut. Впрочем, никто не знал, что этот вечер последний. Еще сильно раньше, в Ленинграде, который Бродский называл еще и «городом цвета окаменелой водки», в литературных компаниях много пили. Иосиф, прошедший геологические экспедиции в которых пил и спирт, и тормозную жидкость и все, что угодно, мог выпить очень много и не пьянеть. Так же он не болел и с похмелья. Но сухие вина, принятые у богемы, терпеть не мог. Жаловался на изжогу. Любил виски «Бушмиллс» и простую русскую водку, про которую говорил проникновенно: «На водке просто, «Московская» она называлась, была такая бело-зеленая наклейка: ничего абстрактней представить себе, на мой взгляд, невозможно. И когда смотришь на это зеленое с белым, на эти черные буквы — особенно в состоянии подпития — то очень сильно балдеешь, половинка зеленого, а дальше белое, да? Такой горизонт, иероглиф бесконечности».

Коты

5620105-R3L8T8D-650-5-russkih-pisatelej-laureatov-Nobelevskoj-premii-5

Любовь Бродского к котам — это уже мем. Но он действительно их любил, посвящал им стихи, давал имена. «Обратите внимание — у кошек нет ни одного некрасивого движения!» — говорил Бродский. У него дома всегда жили коты, но домашними дело не ограничивалось – у соседей Анны Ахматовой по даче был огромный рыжий кот по имени Глюк – Анна Андреевна отметила его сходством с Иосифом Бродским. А сам поэт не раз говорил, что в следующей жизни хотел быть только котом. Еще одним котиком сыгравшим в жизни Бродского большую роль стал Миссисипи – его американский кот, вдвоем с которым поэт прожил большую часть жизни в США. Именно этого кота все знают по фотографиям. Рассказывают, что когда Бродский получил Нобелевскую премию, больше всего он радовался, что большинство статей было проиллюстрировано его любимой фотографией с котом. Вот этой.

Венеция

2472619225_e645c3b99d

Бродский похоронен в этом городе, сюда едут его поклонники. Этот город очень похож и не похож на его Ленинград, в который он так и не смог вернуться. Впервые Бродский приехал в Венецию в первый же год эмиграции, но этот город был с ним гораздо раньше. Бродский описывает «венецианский субстрат» своего российского бытия: музыка Вивальди, полузабытые романы Анри де Ренье, черно-белая пиратская копия фильма (неудачного, по мнению Бродского) Висконти «Смерть в Венеции» (по новелле не любимого Бродским Томаса Манна), случайный номер американского журнала «Лайф» с фотографией Сан-Марко в снегу, набор старых открыток, лоскут гобеленной ткани с вытканным Palazzo Ducale, дешевый сувенир — «маленькая медна гондола, привезенная демобилизованным отцом из Китая». Венеции посвящены многие строки Бродского и поэтические, и прекрасная проза. Бродский старался проводить в Венеции Рождество, а еще он любил местную кухню. Вот два венецианских адреса Бродского, именно в этих заведениях он написал «Набережную неисцелимых»: ресторан Antica Locanda Montin, (Dorsoduro 1147, Venezia, Italy 30125) и остерия Mascaron недалеко от Сан-Марко (Calle longa S.M.Formosa Venezia, Castello, 30122)

Рестораны

83094088_4514961_v_restorane__sleva_Uz_Aleshkovskii

Есть в Нью-Йорке ресторан. Называется «Русский самовар». Это не просто ресторан – там много русской водки и часто собираются культурные люди. Именно на открытие этого ресторана потратил большую часть своей Нобелевской премии Иосиф Бродский. Ресторан при жизни поэта почти прогорел, но сейчас чувствует себя вполне уверенно. Удивительно это и потому, что особым гурманом Бродский до этого и не был, предпочитая любой еде сигарету и кофе. Но это было в СССР. Удивительную метаморфозу заметил Евгений Рейн: «Рестораны Бродский ненавидел — не умел себя в них вести, и всему предпочитал пельменную, шашлычную, рюмочную, где чувствовал себя уверенно. В ресторане он комплексовал по поводу официантов, ему казалось, что все смотрят на него с подозрением и подсмеиваются, догадываясь, что денег у него нет. Тем более что часто он ходил в ресторан за чужие деньги. И хотя никто на него денег не жалел, он это очень переживал и не хотел быть вечным нахлебником и приживалой. Но потом, через годы, когда я посетил его в Америке, он стал человеком сугубо ресторанным. Чем дороже ресторан, тем охотнее он туда шел».

Женщины

111739_900

Многие исследователи считают, что Бродский был однолюб. И его первая жена — художница Марина Басманова, которой он посвятил едва ли не тысячу своих стихотворений, так и осталась главной женщиной в его жизни. Но это была несчастная любовь. За первой стадией пылкой влюбленности между Иосифом и Мариной последовало охлаждение. Бродский рванулся разбираться к ней из Москвы, когда прошел слух о ее связи с поэтом Бобышевым. Приехал, разобрался и был через несколько дней арестован за тунеядство. Получил срок. Марина, как жена декабриста, поехала за ним в ссылку в Архангельскую область. У них родился сын Андрей. Но его отчество, несмотря на протесты Бродского, Марина записала, как «Осипович», а не «Иосифович» и фамилию дала свою — Басманов. Их отношения испортились задолго до эмиграции, но Иосиф Бродский продолжал посвящать своей Марине стихи. До 1989 года.
Тогда он познакомился со своей второй женой — Марией, итальянкой с русскими аристократическими корнями. Многие говорили, что она просто похожа на Басманову, но именно с ней Иосиф был счастлив.
Были ли в его жизни другие женщины? Да. И, скорее всего, их было немало. Но это была слабость не физиологическая, а душевная. Питерские красавицы, американские студентки, влиятельные дамы из арт-сообщества все они, наверное, подписались бы под фразой ленинградки Фриды Видгоровой: «Это был нормальный гений, – и, после паузы, – С ним было так хорошо разговаривать ночью на кухне…»

Рождество

13697_10203843459190847_2740341513459994942_n

Иосиф был евреем. На сто процентов и часто говорил об этом, но это была только его национальность. Никакой приверженности к сионизму или иудаизму он не проявлял, и верующим не был. Но хорошо знал оба Завета и был эстетически ближе к христианству, повторяя многократно, что правильнее говорить об «иудеохристианстве». Но и христианином Бродский не стал, хотя образами и сюжетами библейскими пользовался охотно, сразу вспоминается рифма: волхвы-халвы. И почти каждый год Бродский писал стихотворение на Рождество. Всего двадцать три стихотворения. Самым знаменитым из них был и будет «Рождественский романс» 1961 года: «Плывет в тоске необъяснимой, среди кирпичного надсада, ночной кораблик негасимый из Александровского сада.» Это первое стихотворение цикла. Группа «Мегаполис» написала на эти стихи чудесную песню, а сборник рождественских стихотворений, 1992 года издания, для многих остается первой и лучшей книгой Бродского. Тем же, кто любит пожестче, можно посоветовать стихотворение 1964 года, повествующее о Рождестве на Канатчиковой даче. С транквилизаторами и пытками. Бродский прошел через это. Американская часть цикла холодна и эпична. «Привыкай, сынок, к пустыне как к судьбе. Где б ты ни был, жить отныне в ней тебе».

Источники

pNa

2 комментария к “Семь слабостей Бродского

  1. И даже пример его любимого Данте не убеждал Иосифа. Он курил до последнего дня и сам себе напророчил: «Хотя — жить можно. Что херово— курить подталкивает бес. Не знаю, кто там Гончарова, но сигарета — мой Дантес».

    Проверьте, что вы написали, пожалуйста, и исправьте. Речь, конечно, идёт не о великим поэте Данте Алигиери, а о убившем на дуэли Пушкина Георге-Карле Дантес (д’Антес)

Оставьте комментарий