В Самарской филармонии состоялась презентация книги Людмилы Беляевой «Полифония смыслов». Книга об истории Самарской филармонии. Это и хроника событий культурной жизни Самары на протяжении 165 лет, с первых дней подписания указа об образовании Самарской губернии; и воспоминания множества людей, причастных к процессу формирования, становления и развития филармонии.
Гиларий Беляев, Соломон Фельдман, Ева Цветова, Раиса Бурлина, Анатолий Барабаш, Инна Фельдман, Игорь Правдин, Борис Гальпер, Бениамин Шклярский, Николай Загадкин – очень важно услышать звучащие сквозь время голоса тех людей, кого автор помнит и любит. Их памяти она посвятила эту книгу.
Многозвучье имен, равно как и многозвучье смыслов прожитых ими ярких творческих жизней, составляет суть названия этой книги.
Не зря говорят, что большое видится на расстоянии: казалось, совсем недавно вышла в свет книга Евы Цветовой «Возрожденный «Олимп». Но она была посвящена 50-летию Куйбышевской филармонии. Прошло уже четверть века!
Многое из того, о чем писала Ева Марковна, остается для нас бесценным. Но это взгляд из другого времени, из другой страны, из города с другим именем. В новом же культурном пространстве уже нет «Олимпа». Другой язык, другая шкала ценностей, но разговор на ином языке о вечных ценностях по-прежнему необходим.
Вот так и появилась эта книга. В нее вошли далеко не все тексты, подготовленные Людмилой Ивановной. Мы предлагаем вам познакомиться с некоторыми из них.
Вернемся в Самару конца ХIХ века. Какой она была в преддверии нового века и его главных музыкальных событий?
Вот что увидел известный русский писатель-путешественник и этнограф Евгений Львович Марков, совершая поездку по России, сойдя с корабля на волжский берег:
«Дворянская [ныне – Куйбышева] улица очень недурна, хорошие дома, хорошие магазины, очень красивая и эффектная католическая церковь, величественный пятиглавый собор единоверцев, кажется, самый древний в городе… С искренним удовольствием отдохнули мы в Струковском саду над кручею Волги, с его водопадиками, фонтанами, цветниками, летним клубом и очень удобным вокзалом, окруженным галереями, лесенками, террасами и балкончиками; с выступов широкой набережной аллеи, – любимой прогулки самарцев, – вправо и влево, – открытый вид на Волгу и на бесконечные перспективы ее живописных берегов…
Театр помещается на самом конце Дворянской улицы, в виде несколько фантастического русского терема, красного с головы до ног, со шпилями, башенками и высокими кровлями шатров.
Большой пятиглавый собор византийского стиля во имя св. Александра Невского, с высокою колокольней, за ним на северной окраине города такой же пятиглавый Иверский женский монастырь со своими церквами и обильнейшим колодцем ключевой воды, охваченный зубчатою стеною… Скученные вместе громадные каменные корпуса многоярусных крупчаток и Жигулевский пивоваренный завод с их дымящимися трубами, – все это составляло очень яркую живописную картину.
В какие-нибудь сорок лет, из маленького уездного города, каким она была в 1851 г., Самара выросла в большой торговый город. Превосходная пристань и железные дороги, соединяющие ее с Европой и Азией, сделали ее важнейшим хлебным и сальным рынком Волги. Все это сулит Самаре еще более блестящее будущее, хотя обороты ее торговли и без того растут не по дням, а по часам. Вообще Самара дышит новизною, молодостью, предприимчивостью, – вся она в будущем, а не в прошедшем, это своего рода Волжская Одесса».
***
Однако не все разделяли восторги проезжего писателя. Начиная с февраля 1895 и до мая 1896 года читатели «Самарской газеты» почти ежедневно встречались с героями и персонажами рассказов, сказок, очерков, фельетонов – зачастую с нелицеприятными характеристиками – Алексея Пешкова. Именно в это время он выпускает на волю печально знаменитую «эпитафию»: «Смертный, входящий в Самару, с надеждой в ней встретить культуру, вспять возвратися, зане город сей груб и убог». «Самара – город, преданный кем-то анафеме, – жалуется он своему приятелю Борису Беру. – Здесь двое интересных людей – и то один из них я».
Молодой и бескомпромиссный, он писал о том, что интересовало его в плане социальной несправедливости, и с жаром отстаивал свою принципиальную позицию. Но проходит сравнительно немного времени, и у Горького появляются совсем иные оценки встреченных им в Самаре людей и осознание того, что далеко не всё в жизни заслуживает ненависти и отвращения.
***
Поспорить с ним могли бы воспоминания декабриста Александра Петровича Беляева, которые появились еще за несколько десятилетий до приезда молодого русского писателя в наш город: «Что касается общества, или так называемой интеллигенции, то я должен сказать, что Самара того времени могла гордиться им, так много было в нем прекрасного. Тут не было ни сплетен, столь обыкновенных в уездных городах, ни враждебных отношений, ни зависти, ни пересудов; все жили мирно, веселились в простоте сердца, не пытались представлять из себя дурных копий с губернских или столичных, а на самом же деле все же французских оригиналов, но жили самостоятельной жизнью истинно образованных людей».
Так что же случилось за эти несколько десятилетий, коль скоро мы видим столь разительные перемены во мнениях? Ведь за прошедшие 40 лет комплиментарные свидетельства А. П. Беляева в адрес представителей самарской общественности вряд ли могли сойти на нет. Да и не было для этого особых причин. Вся наша славная купеческая рать, так прославившая наш город своими делами, только множилась, укреплялась. Вряд ли ремесленные школы, существовавшие в то время, могли похвастать высоким уровнем образования, если бы не усердное их попечительство со стороны купцов. А достойнейший из граждан Самары купец П. С. Субботин содержал на свои средства даже несколько городских мужских и женских училищ, всячески вникал в проблемы и нужды обучающихся.
Как свидетельствуют современники, и сам их уровень осведомленности в музыке, литературе и театре был достаточно высок. Настолько, что буквально спустя несколько лет именно купцу А. Г. Жоголеву будет поручено ехать в Санкт-Петербург и искать там среди консерваторских преподавателей директора для Самарского музыкального училища! И ведь нашел, и привез к нам одного из самых блистательных учеников Римского-Корсакова – Якова Карклиньша. Значит, сумел-таки заинтересовать, убедить музыканта. Очевидно, было чем.
Не только торговля и предпринимательство были основной задачей купеческого сословия. Делом чести являлась забота о городе, где они проживали, и его гражданах. Заключалась она в финансировании культуры, образования и архитектуры. А уж в последнем наши и так были впереди всех провинциальных городов русских! Какой красоты они строили родовые гнезда, каких архитекторов для этого привлекали! К сожалению, стремительно разрушаясь, эти свидетельства высокого художественного вкуса наших славных представителей купеческих сословий уходят с самарских улиц, так и не дождавшись реставрации. Как жаль…
История знает примеры искреннего участия купцов в создании хоровых коллективов и хоровых праздников на центральной площади старой Самары. Да и сами они с удовольствием были участниками певческих ансамблей. Их почин распространялся везде – в сфере науки, печатных изданий, обществ любителей театра и музыки, выставки картин русских художников и общественных библиотек. Сегодня, пожалуй, любой образованный самарец, любящий свой город, может назвать имя того, кому принадлежит заслуга в создании художественного музея. Конечно же, это купец К. П. Головкин, к тому же сам талантливый художник.
***
Странна и прихотлива игра мнений. Что-то потомки скажут о нас, нынешних? Найдут ли добрые слова, проживая в бетонных высотках, уходящих в небо, и разглядывая картины старинных мастеров при помощи ярких компьютерных голограмм? Сидя на подвесном диване из воздушной подушки и запивая свои впечатления напитками, воссозданными на 3Д-принтере, – что они будут думать о нас с вами и о нашем общем городе?
Людмила Беляева
Опубликована в издании «Культура. Свежая газета», № 4 (92) за 2016 год