Штамп о сохранении культурного наследия настолько «закаменел» благодаря повсеместному использованию, что за этими словами угадываются какие угодно мотивы, только не сохранение культурного наследия. Более того, начинает казаться, что это самое сохранение несет в себе больше потенциальной угрозы, нежели целенаправленное притеснение и гнет. Сохранение, как правило, становится консервацией, бальзамированием того, чему естественно жить и прорастать.
И в итоге оказывается, что «живым» в наше время поэта делает не его поэзия, не напряженные поиски смысла, борьба с собственной личностью, а интимные подробности личной жизни, бытовой образ литератора. В Маяковском современности интересны его отношения с Лилей Брик, в Есенине – пьянство и распутство… Те же авторы, которые не имеют ярко выраженного бытового образа, индивидуальной поведенческой стратегии, безынтересны и блеклы.
Серебряный век – популярный период, но в узких кругах. Среди людей, увлекающихся поэзией, он в особенном почете, но преимущественно из-за пафоса отверженности, особенности положения поэта Серебряного века в обществе. Приходится, к сожалению, признать, что поэзия давно перестала быть масштабным социальным явлением и теперь интересует вполне определенный социальный слой во вполне определенный возрастной промежуток.
Вот что действительно осталось от культуры Серебряного века во всеобщем культурном пространстве, так это видоизмененный шестидесятниками идеализированный поэт Серебряного века. Таким образом «выстрелил» миф о собственных жизни и творчестве, который эти поэты активно создавали. Созданный миф о поэте, поэзии, да и всех творческих личностях как о небожителях, оторванных от жизни и не приспособленных к ней, перетек в пространство менее элитарной литературы, создав буквально готовые формулы, интонацию и пафос (этакого эпатажа с надрывом) для разговора о любви и обществе. Ныне отмирающая культура эстрады 90-х выросла на авторах, для которых эталоном поэзии были именно тексты Серебряного века.
В какой-то мере представление об исключительном положении поэтов Серебряного века не чуждо и программе ВАЛЕРИЯ БОНДАРЕНКО «Поэты и музы Серебряного века» («невероятность» всего описываемого подчеркивается ведущим неоднократно в каждом эфире), но программа тем выгодно отличается от других подобного рода рассуждений, что пафос – лишь часть общей интонации дружеской беседы, которая естественно включает искренние эмоции по поводу предмета обсуждения. Валерий Бондаренко рассуждает, с одной стороны, подпитывая мистический флер Серебряного века, с другой стороны, наоборот, разгоняя его, как Мюнхгаузен облака. Потому приятно, что потребить эту программу невозможно – ее можно только внимательно слушать.
Программа «Поэты и музы Серебряного века», каждую неделю выходящая в эфир телеканала «Губерния», а также на канале YouTube, стремится создать атмосферу тихой, проникновенной дружеской беседы, стараясь аккумулировать и не растерять живое ощущение ушедшей культуры. Автором и ведущим программы движет желание говорить о культурном наследии Серебряного века не потому, что это ценно, а для чего-то большего, важного, о чем не декламируют во весь голос и что непременно будет ценно при любых обстоятельствах.
Серебряный век у Бондаренко – понятие растяжимое, причем в обе стороны. Раз за разом вслед за биографией героев автор отправляется то в советские 1960-е, то в эмигрантскую Европу и Америку (вслед за Заболоцким и Мандельштамом мы отправляемся в лагеря, за Ахматовой – во внутреннюю эмиграцию и очереди перед тюрьмами, за Георгием Ивановым – в печальное путешествие по Германии и Франции).
С другой стороны, отдельным пластом программы оказываются циклы, посвященные провозвестникам культурных перемен Серебряного века, хронологически едва-едва зацепившим этот период (например, Е. Блаватской), и философам, идеи которых порой друг другу абсолютно противоположны (таким образом со- и противопоставляются религиозные и просоветские мыслители).
Взгляд из Самары на эпоху Серебряного века рассматривает ее как сложную и многообразную, какой она, несомненно, и была. В целом материал, еженедельно освещаемый Бондаренко, далеко не исчерпывается поэтами и музами, обозначенными в заглавии. Главным принципом отбора материала становится не формальная принадлежность, а концептуальное соответствие личности и эпохи.
Тишина и строго выцветающая тематика грядущей беседы сразу же отсекают всякие сомнения в том, что автор намерен удерживать внимание зрителя искусственными внешними эффектами, хотя, по моим личным ощущениям, какой-то концептуальной заставки с меняющимся в зависимости от тематики музыкальным сопровождением программе все же не хватает. Полагаю, у Валерия Вениаминовича создать таковую получилось бы талантливо и не претенциозно.
Серебряный век в своей полноте совершенно не вписывается в реалии современной российской культуры. Поэзия и литература сейчас, в принципе, утратили былую популярность, вследствие чего рентабельность, а капитализировать Серебряный век в музыке и кино нельзя. Вернее, у современных деятелей искусства не получается. Кажется, начало ХХ столетия в России – время чрезвычайно сложное для начала столетия ХХI. Вот время Великой Отечественной войны понятнее, и потому «монетизировать» его в искусстве легче.
Бондаренко рассуждает о невероятной кинематографичности биографий почти каждого поэта, художника и философа Серебряного века. Казалось бы, взять биографию, сделать нужные акценты − и потрясающий сценарий готов. Даже ничего особенного выдумывать не придется, поскольку придумать искуснее, чем сама жизнь, невозможно. Но вслед за вдохновляющими мыслями о необычайной предрасположенности биографий Серебряного века к экранизации идет печальное заключение: режиссеров, способных создать такой фильм, в современной российской культуре нет.
Григорий Дробинин
Литературовед, педагог, кандидат филологических наук.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», №№ 1–2 (109–110), 2017, Январь