Неувядаемой проблеме супратитров посвящается
«Ой, ну надо же! Нет, ну чё он ей сказал-то!»
Кто – он? А кому – ей?
А это я сижу в нашем оперном. Снобистски удивляюсь доносящимся из зрительской гущи репликам. «Мальчишки отняли копеечку. Вели-ка их зарезать, как ты зарезал маленького царевича», – в зале неожиданно… смех! Люди, кажется, не очень понимают, что творится на сцене. Явно в первый раз пришли в оперный театр. Первая встреча с великой оперой Мусоргского. Ну что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз…
Модест Петрович вместе с А. С. Пушкиным может быть доволен: так называемый «массовый зритель» поражен и оглоушен. Мы-то, к сожалению, такую свежесть восприятия утеряли: проходили-проходили, изучали-изучали на разных ступенях своего общечеловеческого и музыковедческого образования. Но музыковедов в зале от силы два человека собирается. Оба-два листали в свое время клавир, а то и партитуру оперы.
«Моя вострушка», – говорит мамаша Ларина младшей дочке Ольге, обладательнице веселого, легкого нрава. Таких и в зале полно. Вот рядом две вострушки сидят, репликами обмениваются: «Слышала? Она ее ватрушкой назвала!».
«Наше всё» надеялось в свое время:
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Проверяйте себя, просвещенные наши читатели! Узнаёте?
А это что за поэт? Как поют божественные строки его знаменитой поэмы:
Он слышит райские напевы…
Что жизни мелочные сны,
И стон и слезы бедной девы
Для гостя райской стороны?
Более или менее райские напевы слышали и мы в одной из знаменитых русских опер. В опере на этот божественный, а отнюдь не демонический текст. Хитрость заключалась в том, что опера была представлена не в сценическом, а в концертном варианте. Вот слышу, гуляя в антракте по театру, разговор двух вострушек, годами, правда, давно вышедших из вострушечьего возраста, а душою законсервировавшихся в нем. Друг другу жалуются: «Ой, как непонятно всё! А чтобы понять, надо ведь знать, о чем там поется!»
В школе, значит, не успели дамы прочитать, вострушкам было не до чтения…
Я знаю: дам хотят заставить
Читать по-русски. Право, страх!
Внимая дамам и бедным девам, их стонам и слезам, мы решили облегчить им жизненное бремя. Вот-вот поплывут над залом строчки супратитров. Переведем с русского на русский. Это сравнительно новая практика для нашего театра. В пяти итальянских операх, исполняющихся на языке оригинала, на экранчике над сценической коробкой ползут строчки перевода. Изготавливали супратитры мы с молодой сотрудницей Леночкой. Кстати, большое удовольствие получили, пока переводили. Божественные красоты итальянского языка звенят и поют не хуже пушкинских и лермонтовских строф. Наши супратитры, боюсь, такого благозвучия собою не являли. Итальянское либретто слегка подпортили, зато сами наслушались, наизусть кое-что запомнили… Блаженство!
С русскими супратитрами нет проблемы перевода. Не придется переписывать чеканные строчки русских либретто «своими словами». Никогда, кстати, не понимала практики школьных изложений. Ну что за жанр такой? Зачем он?
Когда и если появятся над нашей сценой русские супратитры, никаких «ватрушек», никаких недоразумений с плохой дикцией возникать не будет. Иногда, впрочем, текст не слышно и при хорошей дикции. Вот поют, например, в «Пиковой даме» квинтет. Поют почти одно и то же – да не совсем. Графиня, Лиза, Герман, Томский, Елецкий встретились на променаде в Летнем саду. Для всех пятерых это роковая встреча. Пять судеб связались в один узел. Вот он, узелок словесного текста: «Мне страшно». Но Графине страшно не совсем по той же причине, что Елецкому. В этом «квинтете страха» у каждого – свои слова, но попробуйте расслышать, что одновременно поют пять человек!
У кого перед глазами ноты – тому хорошо. Но у большинства зрителей нот нет, они их и в глаза не видели.
Так вот когда и если… Тогда мы создадим прецедент в духе анекдота про незваного гостя. Незваный гость хуже татарина. Татарин обиделся. Хорошо, тогда по-другому скажем: незваный гость лучше татарина… Есть супратитры русских опер по-русски – зачем нам? От музыки и действия отвлекает. Да еще и посмеются над нами – с русского на русский. Нет супратитров – опять обидно. Непонятно ты поёшь! С ними нельзя. Без них – тоже.
Конечно, выход есть. Выпустить тираж буклетов с полным либретто. Сто рублей дорого за буклет платить? В Интернет заглянуть. Тут на ум уж ничего нейдет, кроме грустных строк Георгия Иванова:
О прошлом-будущем жалеем,
А душу все не продадим.
Вот эту вянущую душку –
За гривенник, копейку, грош.
Дороговато? – За полушку.
Бери бесплатно! – Не берешь?
Наталья Эскина
Музыковед, кандидат искусствоведения, член Союза композиторов России.
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 9 за 2015 год