В анонсе Самарского центра робототехники в «ВКонтакте» стояло: «16 мая 2015 года в Самаре в очередной раз пройдет международная акция «Ночь музеев», в рамках которой проект «Формирование кадрового потенциала для аэрокосмической отрасли через развитие технического творчества детей и молодежи в области робототехники. R2D2-Самара» и Центр мехатронных систем и робототехнических комплексов СГАУ будут принимать участие в выставочной экспозиции в галерее «Виктория».
На фото: r2d2 — один из главных персонажей вселенной «Звездных войн», слуга Люка.
Мне показался интересным эксперимент (заслуга в этом принадлежит галеристам) предложить на «Ночь музеев» программу, которая бы собрала и поклонников современного искусства, и любителей научно-технического творчества, и публику, просто ищущую новых впечатлений. Поэтому я решила провести ночь именно здесь.
Как-то не припомню, чтобы в нашем городе современные художники выставлялись в одном пространстве с объектами научно-технического творчества, хотя в том же СГАУ медиахудожники со своими перформансами выступали не раз. Отчасти такому совмещению физики и лирики способствовало то, что художники уральской группы «Куда бегут собаки» работают в области Science Art’a, достаточно модном сегодня направлении современного искусства. Поэтому чисто технические придумки из СГАУ – робот-космонавт, машущий публике ручкой, падающие капли дождя в форме буковок, сердечек и прочих готовых фигур на втором объекте, – на первый взгляд, не противоречили общему строю экспозиции и по-своему дополняли выставку, куратором которой в Самаре выступил Сергей Баландин.
На ней, по замыслу художников, зритель встречался с лицом своего запаха, или с имитацией живого существа в виде наблюдающего за ним глаза, в который при приближении человека превращался черный наноматериал. Движение глаза проецировалось на большой экран в удвоении, так что получалось два движущихся глаза, позволяя достраивать нашему воображению отсутствующее лицо.
В художественной части выставки, по которой была отдельная в этот вечер экскурсия, представлялись две плазмы с видеозаписью тех работ, которых не было в экспозиции. В одной из них роботы в виде шаров двигаются по разным траекториям, но никогда не теряют друг друга из вида. Это общение шаров между собой сопровождается музыкой, воспроизводящей нотную запись с картины Босха «Сад земных наслаждений», так что при желании здесь можно выстроить довольно интересный круг ассоциаций, не имеющих прямого отношения к техническому замыслу.
Во втором видео показан образ интерактивного лабиринта, по которому бежит реальная мышь. Она время от времени встречается со своим виртуальным двойником, который проходит те пути, которые она отвергла либо еще не прошла, что приводит к смешению прошлого выбора и будущего, они встречаются и меняются местами. Последний арт-объект выставки представляет собой видеоинсталляцию, которая показывала падающий картофель с открывающимися время от времени глазками, заметными только для терпеливого зрителя и опять же странно смотрящими на него. Для съемок данного фильма понадобилась единственная в стране камера, которой снимают взрывы и химические процессы.
Как видим, современные художники работают, используя последние достижения научно-технического прогресса. Однако их отличие от продуктов инженерного творчества на таких выставках становится очевидным, потому что цели у них разные, да и результаты тоже. Казалось бы, и те, и другие объекты не имеют полезной функции, они эстетичны, способны развлечь и удовлетворить техническое любопытство публики.
По крайней мере, один из студентов СГАУ, который сопровождал работу привнесенных на выставку роботов и которого я попросила прокомментировать художественные объекты, отметил их оригинальность и по технической задумке, а не только по сути.
Но что такое «по сути»? Попробуем прокомментировать. Если для инженера достаточно создать занимательный объект, на который будет приятно смотреть, создавая эдакий фон для размышления, то художник ставит перед собой более глобальные задачи. Он предлагает зрителю не игрушку, но размышление о механике наших чувств, о роли визуальности в техногенном мире, о поиске выхода из сферы чистой функциональности в область восприятия (и приятия) мира.
Робот, которого создает художник, – это не дубль человека. Он самодостаточен. В этом проекте, как видим, он вступает в коммуникацию, которая до конца не предрешена и которая способна задать человеку вопросы о нем самом: кто он, что он делает, на что реагирует, с чем готов иметь дело. Иначе говоря, робот в руках у художника возвращает человеку то, что тот потерял в своем беге по кругу полезных действий, а именно его самого. И не в качестве робота, но в качестве человека, что немало.
Встретились ли эти два мира – художники и техники, узнали ли друг друга, покажет время. А пока обратимся ко второй площадке вечера, на которой работали мастер-классы по робототехнике и проходили перформансы Анастасии Альбокриновой, Анны Коржовой и Георгия Квантришвили. Сама я не удержалась, чтобы не поучаствовать в мастер-классе, в результате мой словарь обновился новыми словами: лего, плата, ардуинка, светодиод, а при написании программ и запуске соответствующего объекта получилось дойти до LCD-дисплея, который выдал мне желаемое «Hello, r2d2»! Видимо, это теперь мое имя, r2d2.
Забытое со школы чувство открытия новых возможностей, вокруг столько же увлеченно играющих детей и взрослых. Прекрасный вечер! Наконец, у тех, кто работал с конструктором «Лего», что-то получилось, роботы были поставлены в очерченный на полу круг. Оказалось, что в задачу робота на ринге (этакого сумоиста) входило убрать соперника из круга. Дети, которые наблюдали за процессом, призадумались. Я вот тоже. О чем эта игра? О том, что нужно не только собрать машинку, но еще и стать победителем.
Вся красота игрового действа была испорчена такой концовкой, где чудом оказывалось не движение машин, не их странноватый облик, который будил воображение, но кто кого одолеет, выведет из игры, сделает ненужным. Игра с последствиями для машины и, в переносном смысле, для человека, который навязал ей такую функцию. Так что показалось совсем не случайным, что рядом с игровым залом образовались длинные очереди уже на перформансы. Загадкой здесь было то, что художники располагались в отдельных кассах и вызывали каждого человека на отдельный закрытый для остальных разговор. Я простояла одну такую очередь и могла оценить накал чувств, который за часы стояния у каждого в ней возник. Несмотря на усталость, люди продолжали верить в чудо и не уходили, даже если художник говорил, что заканчивает прием. Вот и ответ, зачем искусство.
Программа вечера включала в себя еще и такой развиваемый последнее время в галерее формат общения с публикой, как разговор о книгах по искусству. Недолго, всего час, а можно было бы и подольше. По крайней мере, так показалось, когда я вернулась от конструкторов на верхнюю площадку, в галерею, и увидела, что свободное циркулирование публики вокруг приглашенных музыкантов, арт-объектов, изготовителей коктейля и пунша, прочих напитков и еды достигло апогея.
Это значит, что ничто из вышеперечисленного уже не обращало на себя внимания и сливалось в один шумовой фон, возможно, вполне подходящий для событий, которые не имели отношения к программе. Впрочем, подходила новая публика, у нее еще оставались вопросы. Мне же стало скучно, захотелось выйти на воздух. На улице была настоящая весенняя ночь, гуляли люди, бежали машины, одна из них, к счастью, направлялась как раз к моему дому.
По дороге домой сочинился дурацкий стишок:
– Куда бегут роботы? – За пивом и квасом.
– Что это с ними, не сбрендили часом?
– Они под присмотром, у них рулевой…
– Не Вася ли Пупкин, с карманом-дырой?
– Что Вася, у роботов роль непроста:
Разыскивать сердце твое у моста…