Во Франции завершилась международная стажировка Visual Arts FOCUS, в которой участвовали представители из Аргентины, Бразилии, Китая, США, Израиля, Японии, Новой Зеландии, России. Поездка была организована Институтом Франции в России при поддержке «Альянс-Франсез». Россию представляли два участника, один – из Санкт-Петербурга, другой – из Самары: Неля Коржова, куратор, сотрудник Средневолжского филиала Государственного центра современного искусства. С ней побеседовала Елена Богатырева.
– Поездка во Францию произошла сразу после посещения Венецианской биеннале и дополнила впечатления от нее, поскольку в фокусе были те же самые темы, связанные с бытованием искусства в современном мире. В каком-то смысле французская поездка прибавила оптимизма: Венецианская биеннале делала акцент на том, что всему наступил конец, во Франции же мы строили планы на будущее. Если вкратце, меня впечатлили две вещи: то, как представлено современное искусство в сегодняшней Франции и как вокруг этого формируется международная коммуникационная сеть. Мы имели возможность увидеть, как работают в одном культурном поле такие мегаинституции, как Центр Жоржа Помпиду, FRAC, МАК, Академия художеств и маленькие галереи, где формируется будущий мейнстрим и найдется площадка для любого нового высказывания молодых художников. Академические институции настроены на диалог с новым, они ждут его и всячески приветствуют!
– Расскажи немного о самой стажировке, из чего она состояла?
– Это был редкий случай, когда кураторы из разных стран тесно общались между собой, между ними завязались деловые и дружеские контакты, что, несомненно, скажется на культурном обмене в будущем. 10 стажеров представляли разные страны, были и независимые кураторы, и связанные с известными институциями. Программа началась с представления проектов участников стажировки, ведущих специалистов и руководителей институций искусства Франции. Я представляла Ширяевскую биеннале и фестиваль «Улица как музей, музей, как улица», собрала большое количество откликов на эти инициативы, все хотят приехать.
– Что более всего запомнилось?
– Центр Помпиду, где проходил фестиваль на тему игры Festival – Aire de Jeux. В концепцию были вплетены и классики искусства, и работы Йоко Оно, группы «Флюксус», и множество новых компьютерных работ. На фестивале разгорелась дискуссия о том, какого зрителя формируют новые компьютерные игры. Это сложный вопрос: игра, где всегда есть победитель, здесь заменена системой тестов, выявляющих, какой ты.
https://youtu.be/Dd9lOdGz8JI
Там же, в «Помпиду», привлекла внимание юбилейная выставка Ле Корбюзье про «человеческое измерение» с брендовыми стульями, виллой «Савой» и обнаженкой автора. Звучало актуально, хотя немного грустно.
Большое наслаждение доставила коллекция МАКа, хотя поводом для визита в этот музей стала выставка Chercher le garçon («Ищите мальчика»). В Академии мы попали на открытие Project Choices, который представлял директор Высшей школы изящных искусств (кстати, там учится сейчас молодая самарская художница Алиса Николаева). Посетили 60-й Салон для молодых художников. Ну, салон он всегда салон, там все интересное трудно вычленить. Посмотрели шикарную коллекцию дизайна на выставке Tour Panorama. Я не люблю дизайн, но это настоящее искусство.
Последний день мы провели в Марселе, посетили FRAC, резиденцию молодых художников и легендарный дом Корбюзье «Жилая единица» – уникальный архитектурно-социальный эксперимент, такой же, как наша Фабрика-кухня, когда функциональное пространство архитектуры закладывало в себе новые принципы общественной жизни. В общем, килограмм визиток в итоге.
Я пригласила господина директора FRAC Паскаля Невё принять участие в семинаре «О музее нематериального», который планируем провести в рамках 9-й Ширяевской биеннале.
– Почему именно эта институция заинтересовала?
– Мне хотелось привлечь партнеров к Средневолжскому филиалу ГЦСИ, поговорить о новых экспозиционных форматах, о том, как выглядит новая институция, связанная с нематериальным художественным производством. Марсельский FRAC – это удивительный пример концептуальной архитектуры: новое музейное здание они вписали в жилой массив, окно в окно. Музей создан совсем недавно, около 5 лет назад, но эта институция уже с огромной коллекцией.
– Судя по тому, что пишут о FRAC, на строительство здания ушло порядка €17,5 млн. И это в условиях не самой благоприятной экономической ситуации.
– Надо сказать, Франция поражает своей поддержкой нового искусства! Собственно, и программа стажировки во многом была нацелена на продвижение искусства молодых. С ними было организовано множество контактов.
В сентябре 2016 года я бы хотела пригласить к нам художника Нейла Белоуфу, чтобы он поработал с пространством Фабрики-кухни. Нейл делает фантастические объекты и интерьеры, которые потом использует в своих фильмах. Я говорила о его идеях «бесполезных объектов» с директором Института Франции Мари-Сесиль Бюрнишон. Надеюсь, Институт Франции, посольство и наш «Альянс Франсез» окажут поддержку проекту. Я была очень рада познакомиться с Мари-Сесиль, тем более, что за две недели до того, в Венеции, мне особенно запомнился французский павильон с движущимся деревом, организацией которого она занималась. К проекту Нейла хотелось бы привлечь и Фонд Ле Корбюзье. Сделать общий проект о том, как воплощались революционные идеи «нового быта» в России и во Франции.
– В России о FRAC пишут, что это государственный фонд, в управлении которого находится третья по объему и значимости коллекция произведений ХХ – ХХI веков во Франции.
– Да, коллекция FRAC – одна из богатейших коллекций современного искусства в мире, расположенная в уникальном строении, которое вписано в городское пространство. FRAC – это и выставочная площадка. В связи с этим – один эпизод. Там проходила выставка испанской художницы Марии Буво, посвященная коммуникации города и человека. Там была одна медиаинсталляция: куб в виде клетки с медведем, на кубе надпись: «Осторожно! Руки не совать! Хищник!».
К вопросу об ощущениях от искусства и реалиях культуры Франции: выставка в галерее феминистского направления, где можно было посмотреть фильм Лолы Гонзалес о молодых людях, как бы вышедших из заключения, которые пишут: мы больше не можем любить, не можем чувствовать, читать, мы больше ничего не можем. Фильм, понятно, не про заключенных, но про поколение generation next. Острый фильм, чем-то похож на «Забриски пойнт» Антониони, где исследуется тот же вопрос, когда все на грани, включая искусство. Новое поколение остро ощущает эту неопределенность. Вместо слова «могу» говорят «не могу» как основной месседж.
– Какое у вас сложилось в результате ощущение от искусства Франции?
– Наше искусство острее и агрессивнее. Французское – оно более романтичное и, как сказать… «безболезненное» какое-то. Искусство Восточной Европы ментально зациклено на желании побеждать любой ценой, активно вторгаться, изменять. А там процессуальность много значит, идея свободного времяпрепровождения. Недовольные, конечно, есть, но сильно лодку не качают, в ней не плохо…
– Эрик Булатов как-то пошутил: «Искусство во Франции нужно, чтобы украсить жизнь, у нас, в России, чтобы выжить». Однако во Франции искусство имеет большой спрос, да и представлено мощной институцией, включено в систему общего культурного обмена.
– Конечно. Годы долгой неустанной работы и достойного институционального финансирования и сложившегося рынка нельзя ничем заменить. И все хотят жить в этой системе, и все – за хорошее поведение. Это индивидуальная ответственность людей, на которой все держится. А наши хотят серьезных перемен, поскольку арт-рынок в России подвержен случайностям, здесь нет никаких правил или они все время меняются. Наши институции искусства в целом намного больше влияют на ситуацию, но и сильнее зависят от общей политики, от курса рубля. Во Франции же сам уровень культуры в оболочке повседневности – высокий, ровный и устойчивый. У нас же так и сохраняются крайности, и, видимо, всегда так будет. Климат резкий: то снег, то жара. Мы сформированы этим, у нас весной каждый малюсенький цветочек видно, потому что это действительно возрождение после смерти, а запах какой – там так не пахнет… и пустоты вокруг много. От этого все пригороды мусором завалены.
– Либо культура, либо ее полное отсутствие.
– Именно. Соответственно, поведенческий тип художника другой. Во Франции все его шаги посчитаны, социум более плотный, так что эти шаги должны быть очень частыми. Отсюда интерес к другому опыту, к другим странам, возможно, где все неустойчиво и до конца не решено. В целом, общее ощущение от искусства Франции – прозрачность системы и открытость мировому опыту. Надо заметить, сегодня арт-сцена Франции очень интернациональна.
– Это интересно. Ведь раньше французские художники открывали мир за пределами Европы, осуществляя паломничество в другие страны.
– Сейчас взгляд переменился: это не взгляд европейца на экзотику, теперь это взгляд бывших имперских окраин на европейскую культуру в новой ситуации, когда происходит постоянное обновление европейского населения за счет мигрантов, когда изменился смысл дихотомии «центр – периферия».
Для чего пригласили нас всех? Поучаствовать в программе, которая представляет культурную политику Франции и в целом Европы, которая большое внимание уделяет не противостоянию различных культур, но налаживанию диалога. Нам показали достаточно много и разного, предоставляя полную свободу выбора, как к этому относиться, а также возможность завязывать отношения друг с другом.
– Похоже, поездка в плане установления контактов состоялась. Что стало ее итогом?
– Понимание, что Франция вкладывает дружескую атмосферу в современное искусство, строит диалог на взаимопроникновении интересов.
Я давно уже обдумываю, какой проект мы сделаем к международному чемпионату по футболу в Самаре. Мне бы хотелось к 2018 году сделать выставку, рабочее название которой «Искусство игры» или «Искусство футбола». Теперь появилась конкретика.
Во Франции я подружилась с удивительной галеристкой Эвой Раваззоло-Бознер. Она представляет A Gentil Carioca Gallery из Рио-де-Жанейро, очень хорошая галерея: во Frieze Art участвует. Мы задумали совместный проект. Мне кажется, здесь важен феномен эстафетной палочки, ведь последний чемпионат был в Бразилии, где футбол – это религия, это всё, это средство, которое реально связывает людей – богатых и бедных. Очень надеюсь, что инициатива будет поддержана не только по сети ГЦСИ, но и областным руководством. Больше всего меня заинтересовал художник Джорбас Лопес, его работы – некий микст идеи минимализма и реального образа футбольных ворот. Есть возможность привезти эту выставку целиком. Интересно то, что он работает с новым материалом – пластиком. Когда увидела работы Лопеса, я невольно соединила их с горизонталями и вертикалями Пита Мондриана и Гюнтера Юкера. И дальше до линии и до русского авангарда, связать с идеями нового быта.
Елена Богатырева
Литератор, философ, кандидат философских наук, доцент СГАУ.
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 11 (78) за 2015 год