Межрегиональный фестиваль «Волга театральная» второй раз прошел в Самаре. Судя по ежедневным обсуждениям, фестивальная концепция в представлении жюри состояла в том, чтобы всемерно поддерживать и сохранять традицию психологического театра.
А судя по спектаклям, представления об этой традиции у театров разные и не всегда совпадающие с мнением жюри. Каково это мнение, читатель может узнать из списка победителей. А мы обратимся к спектаклям и попытаемся представить фестиваль так, как отложился он в памяти и в наших заметках на полях театральных программок.
В первый день фестиваля, сразу после торжественной церемонии открытия, Государственный академический русский драматический театр Республики Башкортостан показал сценическую версию романа Ивана Тургенева «Отцы и дети».
Театр очень бережно и подробно сохраняет текст Тургенева, но вместо эпической дистанции по отношению к персонажам с самого начала предлагает погружение во внутренний мир главного героя. Всех остальных персонажей и события мы видим словно бы его глазами. И не события (приезды, отъезды, споры, влюбленности) движут действие, а смены внутреннего состояния Базарова. Он в конфликте не с Павлом Петровичем, а с самим собой, с миром, в котором он собирался жить и действовать, а вынужден умереть, так ничего и не сделав.
Спектакль претендует на остросовременную форму: видео, онлайн передаваемое на белый задник-экран, символическое столкновение музыкальных стилей (ВИА «Синяя птица» vs группа Rammstein) и многое другое. Ткань спектакля местами рвется и, возможно, порвалась бы совсем, если бы не два персонажа, поименованные в программке как «красные собаки» (предсмертные видения Базарова): они и слуги просцениума, и операторы с видеокамерой, и множество эпизодических персонажей – от старого слуги до Ситникова и Кукшиной. Виртуозная работа Андрея Поведского и Вячеслава Виноградова в соединении с мощным трагическим темпераментом Руслана Бельского – Базарова скрепляет собою все.
***
Во второй день фестиваля шел «Ваня Датский» тольяттинского театра кукол «Пилигрим». В основе – сказка Бориса Шергина, изысканно стилизованная под поморские сказы, ироничная и трогательная. И спектакль оказался равноценным тексту (режиссер Сергей Балыков, художник-постановщик Наталья Кашенина).
Три женщины, сидя на скамье, занимаются рукоделием (Надежда Никулина, Наталья Савина, Анастасия Косарева) и рассказывают историю. Неторопливо, легко, с милым, таким круглым и красивым, северным выговором: одна начинает, другая ей поддакивает, третья удивленно и недоверчиво переспрашивает. И тут из самых что ни на есть подручных материалов – клубочков пряжи, спиц, кусочков ткани, деревянных чурочек – появляются и базарная торговка, и сынок ее, сперва мальчонка, потом бравый матрос, и его заграничная жена, и море, и корабль…
Рассказчицы на наших глазах творят целый мир – сказочный, но при этом абсолютно достоверный и вещный. Когда история закончилась, все клубочки и лоскуточки вернулись на свое место – в берестяные корзинки с рукоделием. Спектакль радует своей простотой, внешней безыскусностью, которая достигается только высоким мастерством. И правдой.
«Человеческая комедия» (по жанровому определению в программе) Александра Островского «Банкрот» Волгоградского молодежного театра. Режиссер Владимир Бондаренко представил весьма эксцентричную трактовку знакомой комедии. Авторам показалось, что именно такое понимание классики привлечет современного зрителя к вечным вопросам. К сожалению, в спектакле обнаружилось больше художественной слабости, чем убедительности: разностилье в костюмах и в манере игры, немотивированность поступков, увлечение зрелищностью за счет смысла. И, несмотря на старательные попытки осовременить классический сюжет, казалось, что все это происходит в какой-то другой и совсем не настоящей жизни.
Знакомый по прошлому фестивалю Альметьевский татарский государственный драматический театр уже обрел своих поклонников в Самаре. «Ромео и Джульетта» в постановке Искандера Сакаева (Санкт-Петербург) – прекрасный повод поговорить о театральном спектакле как о культурологическом высказывании. Нацеленность на эксперимент, на диалог с предшественниками заявлена уже в оформлении программки: и собранный из множества маленьких изображений портрет Шекспира, и упоминание о биомеханических упражнениях В. Мейерхольда и эскизах Г. Крэга.
Костюмы – аскетичные, простые, силуэтно похожие на исторические (художник – петербурженка Софья Тюремнова); отсутствие музыки (вместо нее человеческая речь, лязг железа, топот ног); чрезвычайная подвижность, гибкость, легкость всех без исключения актеров – все призвано продемонстрировать техническое совершенство постановки.
Но есть еще и режиссерское лукавство: жанр обозначен как «игра любви и смерти». В первом действии – явная отсылка к шекспировской эпохе: на заднике изображение театра того времени, выдвинута сцена-помост, на которой происходят основные события, и, самое главное, манера актерского исполнения. Это именно игра, в которой психологическое вживание в образ сменяется отстранением от него, сценическая правда – игровым притворством. Одним из знаков этой игры становится Ангел смерти (Наиля Назипова). В средневековом театре этот персонаж назвался бы Пролог. Он объявляет место действия, вмешивается в события, уводит за собой умерших, читает сонет Шекспира.
Во втором действии игра любви сменяется игрой смерти, потому что любовь привела к гибели целую вереницу персонажей, которые теперь подчиняются Ангелу смерти, бродят по пустой сцене, сторожат живых. Двое детей, трогательные и беспомощные Ромео (Динар Хуснутдинов) и Джульетта (Алина Ягудина), не смогут долго сопротивляться этому миру и принимают смерть как избавление.
В тот же вечер шел спектакль нижегородского театра «Комедiя». И тоже – по странному совпадению – о любви и смерти. Это некогда очень модная, а теперь подзабытая пьеса Федерико Гарсиа Лорки «Дом Бернарды Альбы» (режиссер Надежда Ковалева). Девять женщин заперты в доме по воле матери и хозяйки Бернарды (Елена Ерина).
Внешняя жизнь кипит вокруг, врываясь звуками, голосами в их замкнутый мир. Женщины мучаются: старые – одиночеством, зрелые – недолюбленностью, совсем юные – мечтой о любви. Но внутри дома словно поселилась смерть: черное и серо-белое в одежде и в сценографии – стены, дерево, колодец, окна обозначены призрачными силуэтами (художник Борис Шлямин). Приглядевшись, мы различаем канаты, толстые, туго скрученные, переплетенные и крепко-накрепко завязанные. Даже традиционное католическое распятие на поверку оказывается всего лишь перевязанными крест-накрест веревками, пересекающими задник. Спектакль умело и стильно поставлен и хорошо сыгран. Правда, как-то не прозвучал Лорка, не откликнулся в нынешнем дне.
Несмотря на то, что спектакль Пермского театра юного зрителя «Господа Головлевы» шел на так называемой средней сцене, его в полной мере можно назвать спектаклем большой формы. В постановке Михаила Скороходова это крепко сбитый спектакль, несущий в себе какую-то основательность, соразмерность и даже гармонию. Огороженный тыном мир Головлевки представляется таким микрокосмом, где сосуществуют на сцене простые и понятные предметы: дерево, сено, домотканая холстина одежд (художник – Ирэна Ярутис, Санкт-Петербург). Дивное, разложенное на голоса, акапельное пение народных песен. Хороша, эмоциональна, динамична Арина Петровна (Елена Бычкова) со своей необъяснимой жаждой стяжательства – многоликая, жесткая, азартная, по-своему чадолюбивая. Остальные персонажи более функциональны и одноплановы: все существуют в ансамбле, слаженно, чисто выводят рисунок спектакля. Интереснее всех неожиданно показался Головлев (Андрей Пудов) – в нем одном нет-нет да мелькнет безумие заглянувшего в бездну.
Но почему-то вспоминается некогда известная эпиграмма Юрия Благова:
Нам, товарищи, нужны
Подобрее Щедрины
И такие Гоголи,
Чтобы нас не трогали.
Пьеса Ярославы Пулинович, написанная по мотивам романа М. Салтыкова-Щедрина, спрямляет и упрощает первоисточник до хрестоматийного уровня. Хотя «содрогание о зле» (по высказыванию А. Сухово-Кобылина) несет в себе больший эмоциональный заряд, чем желание успокоить зрителя, оградить его от возможных потрясений.
Государственный театр кукол Удмуртской республики показал «Академию смеха» по пьесе японского драматурга Коки Митани (режиссер Дамир Салимзянов, художник Денис Токарев). Лет 10-15 назад эта пьеса была невероятно популярна. Обращение к ней театра кукол заранее интриговало и обещало сюрпризы. К сожалению, интриги не получилось, а сюрпризы не очень порадовали. Вместо того чтобы использовать практически безграничные возможности искусства кукольного театра, постановщик и актеры вторглись в пространство театра драматического, куклы же остались лишь эффектным, изобретательно сделанным, но всего лишь аксессуаром.
Вместо напряженной психологической дуэли драматурга и чинуши-цензора получился несколько вялый диалог, красиво декорированный разными фигурами и изображениями, сделанными из бумаги. Когда актеры Александр Мустаев и Сергей Антонов разыгрывают настоящее кукольное представление из-за импровизированной ширмы, действие сразу наполняется и смыслом, и динамикой. Кукольное искусство явно торжествует и доказывает свою самодостаточность. Жаль, что это только маленький вставной эпизод.
***
Пятый и шестой дни фестиваля были полностью отданы местным театрам: театр «Самарская площадь» показал спектакль «Русский и литература» по пьесе Максима Осипова, тольяттинский ТЮЗ «Дилижанс» – инсценировку рассказа Франца Кафки «Превращение» и самарский театр драмы «Камерная сцена» – «Поединок» по повести Александра Куприна.
«Русский и литература» (постановка и сценография Евгения Дробышева) – кажется, единственный из фестивальных спектаклей, поставленный по современному тексту. Но и он о классике, о тех нетленных ценностях, которые сегодня подвергаются сомнению, а то и поруганию и отрицанию, но прорастают несмотря ни на что и продолжают жить. Сатирическое и лирическое противоборствуют в спектакле, определяя его стилистику. Сатирическое выглядит ярче и убедительнее, режиссер словно бы вспоминает и откровенно цитирует свой первый спектакль, незабвенную «Демонстрацию». Лирическая линия еще немного чужая, не все еще получилось и у режиссера, и у актеров. Но она есть, и на самом деле именно эта негромкая лирическая тема в конце концов побеждает.
«Превращение» – спектакль-эксперимент, первая режиссерская работа Екатерины Зубаревой, интересное и необычное сценографическое решение Нины Мурзиной. И главное – очень сложная технически и абсолютно убедительная психологически актерская работа Петра Зубарева – Грегора Замзы.
Интерес к классической прозе, бережное отношение к авторскому тексту – это особый стиль и художественная концепция «Камерной сцены». Вот и на этот раз подробное и внимательное прочтение повести Куприна, которая оказалась на удивление современной. Здесь, в отличие от «Самарской площади», наоборот, доминирует лирический, любовный сюжет. Социальная же проблематика, столь важная когда-то для автора, звучит приглушенно.
В предпоследний день был показан спектакль Ульяновского театра кукол имени В. М. Леонтьевой. Ульяновцы на прошлом фестивале поразили и порадовали публику, показав «Фрекен Жюли» А. Стриндберга. И в этот раз тоже продемонстрировали оригинальность и несомненную творческую смелость в выборе репертуара. Они привезли спектакль по легендарной, когда-то практически запрещенной поэме Александра Твардовского «Теркин на том свете» (режиссеры Максим Пахомов, Наталья Пахомова, художник Елисей Шепелев). Это очень серьезная заявка на размышление обо всей нашей жизни, увиденной глазами простого солдата, павшего на той далекой войне. Ярко и интересно играют актеры, точно и выразительно разворачивается дуэт Теркина (Иван Альгин) и Смерти (Юлия Гореванова), который, по сути дела, и организует все действие в спектакле. Одно огорчает: как и у их коллег из Удмуртии, куклы у ульяновцев уходят куда-то на второй план, не живут своей самостоятельной жизнью.
Одно из самых ярких событий фестиваля – спектакль Государственного русского драматического театра Республики Мордовия «Поминальная молитва» по пьесе Григория Горина (режиссер Валентин Варецкий). Все спектакли принимались публикой с огромным воодушевлением, но здесь в финале раздались долго не смолкавшие овации. Трактовка горинской пьесы была вполне привычной: в меру быта, в меру условности в оформлении (художник Елена Пиатровская), в меру узнаваемой еврейской фольклорной музыки, то грустно-пронзительной, то веселой и зажигательной (музыкальное оформление Сергея Каштанова).
Актеры искренны и достоверны, они, несмотря на некоторые попытки воспроизвести «еврейский акцент», играют все-таки не специфически еврейскую историю, а, как и написал Горин, а до него Шолом Алейхем, историю общечеловеческую, историю о том, как простой человек Тевье (Николай Большаков) не просто проживает свою простую, ничем вроде бы не примечательную жизнь, но стремится понять и объяснить ее смысл себе и нам всем. Наверное, именно эта достоверность человеческих характеров, просто и ясно показанная со сцены, так покорила самарскую публику.
Честь закрыть фестиваль выпала тольяттинскому театру «Колесо», показавшему прошлогоднюю премьеру «Визит дамы». Интеллектуальная драматургия Фридриха Дюрренматта и привлекает, и раздражает тем, что она никак не устареет. Владимир Хрущев смело вывел на сцену всю труппу и внешнюю канву действия построил на сложном пластическом рисунке массовых сцен. А на их фоне разворачивается уже внутренний, психологический рисунок взаимоотношений Клары Цеханасьян (Ольга Самарцева) и Альфреда Илла (Сергей Максимов). Ее душа уже давно умерла. Единственное, что держит в жизни эту состоящую из сплошных протезов женщину, – жажда мести тому, кто в юности жестоко, безжалостно предал ее. А его душа, напротив, пробуждается на наших глазах, сознание своей вины и раскаяние, романтическое противостояние пошлому и продажному обществу вновь делают его человеком. Он ложится в гроб духовно ожившим, она, добившись своего, теряет последнюю связь с живой жизнью.
Финал спектакля не оптимистический. Но финал фестиваля был в художественном отношении вполне достойным. И радостным для многих, поскольку жюри, подводя итоги, не поскупилось на награды и похвалы.
***
Надо бы и нам подвести итог всему сказанному и как-то обобщить свои впечатления. Но тематически и идейно никаких обобщений не получается. Разве только то, что почти все театры-участники обратились к классике, попытались свое видение современности выразить, переосмысляя классические сюжеты.
Если говорить о художественных впечатлениях, можно с уверенностью утверждать, что фестиваль оказался много интереснее и творчески сильнее первого. Что само по себе весьма отрадно. Это значит, во-первых, что статус фестиваля вырос, на него прислали заявки сильные и интересные коллективы. Во-вторых, это значит, что фестиваль задуман был не зря и главная его миссия – «способствовать установлению и развитию долгосрочного культурно-исторического обмена, развивать традиции отечественного театрального искусства» – успешно выполняется.
А психологический театр вполне жив, разнообразен и может быть очень и очень современным. Традиция психологического театра прекрасно соединяется с театральным экспериментом, с поиском новых форм и не терпит театральной рутины. Того, что Станиславский называл «театральщиной». И особенно радует то, что театральная провинция (хотя и не вся) продемонстрировала на минувшем фестивале совсем не провинциальность, не старомодность, а, напротив, вполне современное художественное мышление.
Лауреаты II Межрегионального фестиваля «Волга театральная».
Главный приз – приз главы городского округа Самара «За лучший спектакль фестиваля» – получил спектакль Пермского ТЮЗа «Господа Головлевы».
Спецприз жюри «За талантливое воплощение актуальных проблем современности» завоевал спектакль театра «Самарская площадь» «Русский и литература».
Призы за лучшую режиссерскую работу получили Искандер Сакаев (спектакль «Ромео и Джульетта», Альметьевский татарский государственный драматический театр); Владимир Хрущев (спектакль «Визит дамы», тольяттинский драматический театр «Колесо» имени Г. Б. Дроздова).
За лучшую женскую роль награждены Наталья Носова (Ксения Николаевна в спектакле «Русский и литература»), Елена Бычкова (Арина Петровна в спектакле «Господа Головлевы»).
За лучшую мужскую роль отмечены Сергей Максимов за роль Илла в спектакле «Визит дамы», Николай Большаков за роль Тевье в спектакле «Поминальная молитва», Александр Красиков за роль Порфирия Петровича в спектакле «Господа Головлевы».
За лучшие роли второго плана награждены Оксана Сизова (Голда в спектакле «Поминальная молитва»), Сергей Самарин (Мотл в спектакле «Поминальная молитва»), Олег Рубцов (Цицин в спектакле «Русский и литература»), Олег Шумилов (Василий Иваныч Базаров в спектакле «Отцы и дети»).
Приз за лучшую женскую роль в театре кукол достался Надежде Никулиной за роль Аграфены в спектакле «Ваня Датский».
За лучшую роль молодого артиста награждены Эльмира Ягудина (Джульетта в спектакле «Ромео и Джульетта»), Юлия Тоненко (Фенечка в спектакле «Отцы и дети»), Руслан Бельский (Евгений Базаров в спектакле «Отцы и дети»), Руслан Бузин (поручик Назанский в спектакле «Поединок»), Артур Быков (Хлебников в спектакле «Поединок»).
Приза «За многолетнее служение театральному искусству» удостоен Александр Мустаев, артист Государственного театра кукол Удмуртской республики.
Фото предоставлены организаторами фестиваля
Текст:
Ольга Журчева
Литературовед, театральный критик, доктор филологических наук, профессор ПГСГА, член СТД РФ.
Татьяна Журчева
Литературовед, театральный критик, кандидат филологических наук, доцент СамГУ, член СТД РФ.
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета» № 16-17 (83-84) за 2015 год