Так уж вышло, даже и невозможно решительно предположить по какой причине, но самыми острыми и резонансными книгами в первый месяц весны действительно стали литературные произведения с такими названиями. И каждое хорошо по своему.
На фотографии Аркадий Бабченко — в центре.
Война
Аркадий Бабченко
Честно, страшно, навсегда. Войны в жизни Аркадия очень много и все, кто читает его репортажи, примерно понимают, о чем и как эта книга. Но, надо сказать, к чести Аркадия, он превосходит уровень даже самой лучшей военной журналистики и создает живую прозу, дрожащую то ли от страха, то ли от напряжения. Сам автор определяет эту книгу не как литературу, а как форму терапии. И там, конечно, про другую, вроде бы, войну, но, судя по новостям, возможно, война эта еще не началась. И такой смысл покрывает книгу Бабченко толстым липким слоем, черным, как война.
Ненастье
Алексей Иванов
Главный специалист по уральской мифологии и пропиванию глобусов, уральский титан и не самая новая, но все же надежда русской литературы, а может и классик уже живой. Всем хорош Алексей Иванов и книгу написал правильную — про внутреннее ненастье в душах у афганских ветеранов. То ли бандитизм, то ли поиск справедливости. Похожие сюжеты нам часто показывают из разных народных республик, но Иванов не преступает черту, не грешит «репортажкой» и создает мощное полотно, в котором человек — всего лишь щепка, попавшая в ненастье, и возомнившая о себе, что она может доверять и даже довериться другой такой щепке-душе. И фактура подходящая — героически-криминальная. Вот так и ветераны-афганцы шагнули в большую литературу.
Не чужая смута. Один день — один год
Захар Прилепин
«Это уже случалось с нами! Это не в первый раз!» — предупреждает нас писатель Прилепин в своем сборнике почти фронтовой публицистики. И приводит примеры из истории недавней и тысячелетней, проводит мощные и неоспоримые аналогии с собственными яркими впечатлениями от поездок по Новороссии. И пышные фразы: я смотрю на мир глазами того народа, к которому имею счастье принадлежать. Книга, конечно, про Украину, но больше, конечно, про Прилепина. Учитывая, что он действительно большой писатель, метаморфоза из автора «Санькя» в нового Илью Эренбурга, и в самом деле многое объясняет в нашем национальном самосознании. Прекрасное подтверждение идеи о том, что единственная мировая ценность, которую Россия исправно производит независимо ни от чего — это культура и ее произведения. Хотя, конечно, Калашников тоже популярен.