В своем первом за десять лет интервью, герой гитары Вини Рейли рассказывает о ПТСР, жизни на улице и девочке, которая его спасла.
Отшельник-лидер Durutti Column, которого когда-то называли «лучшим гитаристом в мире», вспоминает свою необычную жизнь от банд Манчестера до Factory Records.
«Нет ремней безопасности. Никакой безопасности. Ты можешь не вернуться домой», — смеется Брюс Митчелл, забирая меня с вокзала Манчестера в двухместном авто Austin 7, выпущенном в 1932 году.
Мои ноги прижаты к груди, рука Митчелла касается моего бедра при каждом переключении передач, а легкий ветерок хлопает по ламинированным окнам. 83-летний мужчина везет меня на встречу с загадочным лидером группы Durutti Column, Вини Рейли. Помимо того, что Митчелл играет у него на барабанах с 1981 года, он еще и его менеджер.
Прошло десять лет с тех пор, как Рейли в последний раз давал интервью, но и до этого они были редкими. В следующем месяце ему исполнится семьдесят, он живет, как отшельник, редко выходя из дома. В 2010 году у него случился первый из трех инсультов. Его ограниченная подвижность повлияла на способность играть и выступать. Он обанкротился и потерял квартиру. Были также периоды серьезных психических заболеваний. «Я был абсолютно чокнутым», — позже сказал он мне. «Наверное, и сейчас остаюсь«.
Проезжая по Палатин-роуд, где когда-то располагались офисы новаторского инди-лейбла Factory Records , Митчелл рассказывает мне, что «Вин всегда балансировал на грани. Но какой у него поразительный музыкальный талант! Я никогда не знал ничего подобного». И это признают не только его друзья и коллеги. Джон Фрусчанте из Red Hot Chili Peppers назвал Рейли «лучшим гитаристом в мире» , а Брайан Ино однажды назвал альбом Durutti Column «LC» своей любимой записью .
Durutti Column были собраны боссом Factory Тони Уилсоном в 1978 году из остатков панк-группы Fast Breeder. Рейли, который играл на гитаре в группе Ed Banger and the Nosebleeds, присоединился к ним по просьбе Тони. Сначала Durutti Column записали два трека для легендарного двойного 7-дюймового сборника A Factory Sample, куда также вошли треки Joy Division и Cabaret Voltaire, и который стал первым релизом лейбла.
Начиная с дебютного альбома 1980 года «The Return of the Durutti Column» (выпущенного в конверте из наждачной бумаги, чтобы царапать любые пластинки, которые стояли по обе стороны от него), Рейли выпустил 20 студийных альбомов как Durutti Column в течение следующих трех десятилетий, с Митчеллом и бас-гитаристом и клавишником Кейром Стюартом в качестве ядра группы. Избегая панк-трэша или угловатого пост-панкового гнусавого звука эпохи, Рейли предпочел более тонкий, нежный, эмоциональный и экспрессивный стиль игры — он никогда не использовал медиатор, потому что считал звук слишком резким — смешивая джаз, классику и фламенко. Его звук был разреженным, но сложным, технически безупречным и таким же огненным и текучим, как лава, стекающая по склону горы.
Мы подъезжаем к дому Рейли, стоящему в тупике. Вини встречает нас у двери с мягкой улыбкой и нежным рукопожатием, тлеющая самокрутка зажата между темными от никотина пальцами. Его шевелюра все еще на месте, теперь не такая пышная и совсем седая, она венчает его мучительно худое тело — пожизненная болезнь, связанная с посттравматическим стрессовым расстройством, привела к тому, что Рейли было трудно есть.
Мы сидим в саду, на скамейке, а Рейли на земле, в разросшейся траве. Мы здесь, чтобы поговорить о «Time Was Gigantic… When We Were Kids», альбоме Durutti Column 1998 года, который только что был переиздан, но Рейли сейчас на своей любимой теме: микропластик в экосистеме и климатический кризис. «Мы обречены», — бормочет он.
Рейли говорит очень тихо. Несмотря на мои усилия уловить каждое слово, иногда легкие порывы ветра уносят их прочь. Иногда он говорит так тихо, как будто он проглотил свои слова прежде, чем смог их выговорить. Щебетание птиц громче, чем наш разговор, но это создает момент блаженной синхронии, вызывая в памяти одно из самых любимых и напевных произведений Рейли: Sketch for Summer.
«Time Was Gigantic…» был последним альбомом, когда-либо выпущенным Factory Records, а это значит, что Рейли завершил славную историю лейбла, включавшую New Order, Joy Division, Happy Mondays и многое другое. Уилсону, который был менеджером Рейли, а также его боссом лейбла, пластинка не понравилась, и он отговаривал Рейли от решения петь на ней. «Я подумал: кто он такой, чтобы говорить мне это?» — говорит Рейли. «К черту это. Если мне есть что сказать и я хочу спеть, я это сделаю и буду стоять на своем». Митчелл предлагает аналогию: «Это было похоже на то, как если бы кто-то наклонился над спиной Ван Гога и сказал: «Это неправильный желтый цвет»».
Позже был заключен мир. «Тони был замечательным парнем, и я любил его; я все еще люблю», — говорит Рейли. Именно Уилсон, вместе с соучредителем Factory Records Аланом Эразмусом, убедили Рейли, что ему нужно продолжать заниматься музыкой после того, как первоначальный полноценный состав Durutti Column распался, а другие члены группы ушли играть в Simply Red. «Это было удивительно с их стороны — оставаться со мной», — говорит Рейли. «Я был очень подавлен и не мог работать. Тони был очень патерналистским, потому что я всегда искал отцовскую фигуру».
Отец Рейли умер, когда ему было 16, и на фоне ухудшающихся семейных отношений он оказался на улице, где оказался втянут в мир насилия и банд. В одной перестрелке его друг был застрелен и умер у него на коленях. Устав от своей отчаянной жизни, Рейли говорит, что намеренно настроил против себя некоторых гангстеров Мосс-Сайда в надежде, что они убьют его. Вместо этого он получил предупредительный выстрел, который просто временно оглушил его. «Я не знал, что у меня депрессия, так как тогда мне не поставили диагноз», — говорит он сегодня.
Встреча с Митчеллом стала поворотным моментом. «Когда я встретил Брюса, я собирался покончить с собой», — говорит он. «Это была третья попытка». Он говорит, что его остановил только неисправный курок на пистолете. «Брюс отвел меня к себе домой. Моя депрессия рассеялась из-за очень дорогой мне маленькой девочки — дочери Митчелла. Внезапно ты сосредотачиваешься на ней, а не погружаешься в свой собственный мозг. Это поддерживало меня и буквально спасло мне жизнь. Я разобрал пистолет и выбросил его в Мерси». Рейли не хочет останавливаться на этом мучительном периоде. «Все это в прошлом», — говорит он. «Я прошел 13 психиатров, которые помогали мне выздоравливать. Так что хватит об этом».
У Рейли с детства был хороший музыкальный слух и он играл на отцовском пианино дома, но ему вскружила голову гитара, и он занимался, как одержимый, запираясь в спальне, чтобы играть бесконечно. В то время его сверстники подражали героям хард-рока и глэма, но Рейли был очарован звуками Los Indios Tabajaras, гитарного дуэта братьев из Бразилии, чья игра на гитаре, по мнению Рейли, была самой пронзительной из всех, что он слышал.
Благодаря поддержке Уилсона всем, кто слышал и видел Durutti Column, стало ясно, что Рейли — настоящий великий гитарист. Когда Моррисси начал сольную карьеру, он пригласил Рейли играть на своем дебютном альбоме Viva Hate, чтобы заполнить пробел, оставленный Джонни Марром. Но Рейли отвергает саму идею виртуозности. «Зайдите в любой бар в Кордове в Испании, и парни, которые там играют, заставят меня выглядеть очень бледно», — говорит он. «Они никогда не выпустят альбомов, и никто их никогда не услышит, но вот они — действительно мастера».
Рейли пренебрежительно относится к своей собственной музыке. «Когда я ее переслушиваю, мне скучно», — говорит он. «Она уже сделана. Я выразил все, что мне было нужно, когда играл ее». Я рассказываю ему о друге, который хотел чтобы трек 1989 года Otis играл на его похоронах. «Передайте ему мои извинения, но это все было от безделья», — смеется он, легко преуменьшая красоту трека, в котором искрящаяся гитара кружится вокруг мечтательных вокальных сэмплов Трейси Чепмен и Отиса Реддинга.
Тем не менее, его музыка продолжает находить отклик. Вы услышите Durutti Column во втором сезоне модного сериала «Медведь», у группы десятки миллионов прослушиваний на Spotify. «Ему просто неинтересно», — говорит мне Митчелл позже, в пабе. «Я показываю ему это все на ноутбуке, но он не зажигается — он как бы отстранен».
И если Рейли не склонен обсуждать величие своей музыки, то Митчелл с радостью говорит от его имени. «Я в восторге от него», — говорит он мне. «Когда мы играли For Belgian Friends вживую, это было, как будто ешь нежное суфле лопатой. И я всегда хотел оказаться в зале, чтобы услышать это волшебство, как простой зритель. Когда Вин играл ее — весь зал затаивал дыхание».
На YouTube есть кадры 2020 года, на которых Рейли играет в своей гостиной, и это не похоже на исполнение человека, трижды пережившего инсульт. Но для Рейли этого все равно недостаточно. «Я продолжал и продолжал после инсультов и вышел на определенный уровень, но это даже близко не то», — говорит он. «Я действительно не умею играть на гитаре. Это выглядит нелепо. Это звучит нелепо. У меня есть хороший повод остановиться, потому что у меня артрит здесь», — говорит он, указывая на свою руку, одновременно глядя на свои длинные, затвердевшие ногти, которые имеют форму одинаково безупречных кончиков пинцета для выщипывания.
Смирился ли он с мыслью о том, что придется навсегда расстаться с инструментом, который был продолжением его жизни? «Да», — беззаботно говорит он. «В следующем году мне исполнится 71 год. Я начал играть, когда мне было 11 — это 60 лет. Этого достаточно. Мне повезло, что я дожил до этого, и у меня была потрясающая жизнь».
Трудно поверить, что Рейли готовится повесить на гвоздь инструмент — хотя Митчелл говорит, что он время от времени записывает что-то новое, и, кажется, есть слабая надежда на признание самим Рейли той красоты, которую он создал. «Да, для меня это что-то выражало», — неохотно говорит он, вспоминая недавний и очень редкий для него случай прослушивания старых вещей Durutti Column. «Это было довольно эмоционально. В этом была печаль, но не печальная печаль. Это было прекрасно, на самом деле. Это был первый раз, когда я подумал: ну, что-то я все-таки сделал».