Мнения: ,

Что такое хорошо?

11 сентября 2015

4-1_Динозавр

Виктор Долонько о будущем областного краеведческого музея, которое под большим вопросом.

В апрельском и майском номерах газеты мы анонсировали работу инициативной творческой группы, взявшей на себя труд обсуждения проблем развития Самарского областного историко-краеведческого музея имени П. В. Алабина. Группа эта собиралась, провела, как пишут в плохих изданиях по вопросам управления, «мозговой штурм», встретилась с руководством музея, убедилась в глубоком взаимонепонимании и… произошла смена министра, участникам группы, в которую входил и я, показалось, что «пока не до нас».

Оказывается, «до нас», свидетельство чему — и заявления, сделанные в ходе посещения губернатором и министром культуры области крупнейших учреждений культуры и искусств Самары, и определенные «движения» в самом музее.
Пора высказаться.

Витрина города

Каков музей Алабина сегодня? Самый большой во всех смыслах — здание, фонды, количество сотрудников. Залы — просторные. Фонды столь разнообразны, что позволяют реализовать практически любую выставочную идею. Сотрудники — творческие: в археологические экспедиции ездят, научные исследования проводят, книги выпускают, книги интересные как для ученых, так и для публики. А музей — пустой.
То есть публика есть, но собирается она, как правило, на шоу — фестивали, исторические реконструкции — на событие; но, во-первых, событий не так много, а, во-вторых, что, как не событийный маркетинг, убеждает в отсутствии устойчивого интереса к основной экспозиции?
Организованным туристам путь сюда затруднен. Конечно, музей расположен далековато от речного порта — туристических ворот города, но и сами попробуйте в течение 30 секунд мотивировать туриста записаться сюда на экскурсию? 30 секунд — это я еще поблажку дал: дольше 10 зазывалу и слушать никто не станет. Вот про Бункер Сталина 30 секунд хватит с головкой, и про художественный, и про ракету, и про ж/д вокзал, а что вы, интересно, успеете сказать про музей Алабина?
Начнете перечислять бессчетные направления деятельности? Прялка, скалка, чучело медведя, рабочий стол Лукича? В каждом городе своя прялка, свое чучело и свой Лукич. Различны длины прилавка и талант дизайнера, способного увлечь своими предложениями по его оформлению.
Музей — витрина города/области. В этом убеждена культуролог Елена Бурлина, посвятившая проблеме музейного месседжа ряд исследований.
А что, собственно, выделяет Самарскую область в ряду прочих? Опять набор для оливье — родина ленинизма, запасная столица, космос? Но редкий человек, пришедший в музей, хочет оливье: он желает понять, что важнее. И контраргумент про то, что глупо заставлять его делать выбор между мамой и папой, не годится. Никто не заставляет делать выбор, но все хотят цельную картину мира. В процессе познания все и всегда стремятся к постижению взаимосвязей частей единого целого. А в этом целом не все части равны, какая-то из них — первопричина, какая-то — фактор развития, какая-то — стратегический потенциал.
Музей в его настоящем виде такой картины не предлагает. Безусловно, это мое оценочное суждение, как и то, что музей Алабина срочно нуждается в ребрендинге, выработке цели и сопутствующих задач развития. Немедленно.

Ребрендинг

И начать необходимо с ответа на вопрос: каково место музея в инфраструктуре учреждений культуры? Сейчас я напишу фразу, за которую на меня обидятся все мои многочисленные платоны из театров и концертных коллективов: современные успешные культурные практики доказывают, что музей — самая главная культурная институция. Это базовое положение актуальных стратегий культурного развития. Для ее осознания и претворения в жизнь нужна политическая воля, ученые и практики в одиночку здесь бессильны.
Предположим, дан положительный ответ, и культурная политика начала строиться с опорой на музейное главенство. Как строить взаимоотношения музея Алабина с муниципальными, ведомственными музеями и частными коллекционерами Самары и Самарской области?

Кстати, музей Алабина или Губернский музей? Никто и не пытается оспорить роль Петра Владимировича как основоположника музейного дела в губернии и основателя музея, но хорошо ли: «Музей Алабина основан Алабиным»? Ленин родился в Ульяновске? (Ладно бы Ленин, а то и Гончаров.)

Алабинский и сейчас главный музей области — «организационный и методический центр». Центр-то он центр, а на практике: приходим в основное здание, ходим по экспозиции «Самара космическая», а в городе есть еще и ракета, и музей — не знаю, как его правильно теперь назвать, короче — авиационного института. Везде, скажу деликатно, не очень много публики. Экспонаты разбросаны, а стоящий у трех дорог потенциальный экскурсант зачастую повторяет участь любимого осла Жана Буридана.
Как правильно распределить богатства? Как? Во имя чего? И где?
Где — вопрос совсем не праздный: с логистической точки зрения найти для музея место ужаснее, чем нынешнее, трудно. Разве что вынести его в спальный микрорайон. При этом есть десятки памятников архитектуры и истории, прямо-таки созданных для «камерных» музеев. И расположены они куда удобнее для туристов и привлекательнее для аборигенов.
А чем тогда занять гектары несостоявшегося Ленинского мемориала, в котором разбросал свои сокровища музей Алабина?
Вопросов масса. У меня нет задачи все их сформулировать на газетной странице. Моя задача — вызвать гнев всех: музейщиков, ортодоксальных активистов, борцов за все самое лучшее против всего самого дурного. Такой гнев, чтобы он заставил их написать в мой адрес гневную отповедь, а газета эти отповеди бы опубликовала, и мы вместе с вами смогли бы буковку за буковкой подробно обсудить все проблемы и все перспективы главного музея губернии (губернии, конечно, не области: так красивше).

Первый камешек

Первая «буковка» в этом ряду — Музей Модерна. «Красная тряпка» для всех правоверных музейных работников. В этом рассаднике ереси все неправильно. Научную работу отодвинули на задний план, провоцируют музейных посетителей вести себя шумно, большинство событий отодвинули на вечер и на ночное время!
Вот на соседней странице материал доктора Кобозевой. Она точно лучше меня опишет впечатления от общения с этим enfant terrible современной самарской культуры, я же только свой пятачок доложу.
Событий, по поводу которых я иронизировал выше, у «модернистов» действительно много. Едва ли не больше, чем в главном здании. Но откуда взяться богатой основной экспозиции в условиях перманентного денежного дефицита сферы? Купили они роскошную стильную мебель, за что спасибо областному министерству, а теперь нужно ждать. Всем сестрам по серьгам. Пятерней — вместо направленных вложений.
При этом, кстати, на складах художественного музея — залежи мебели указанной эпохи, если они, конечно, не начали гнить от бесконечных прорывов городского водопровода в том районе. Но сия тайна велика есть.
И не поделятся ведь. Ждут запуска особняка с атлантами. Четверть века без малого ждут.
Может, объединить два областных музея под одним руководством? Для воспитания чувства коллективизма и товарищества?
Вот оттого и хеппенинги. А в вечернее и ночное время — потому что это единственный музей, который систематически, а не на празднично-галочной основе задумывается о том, что днем в музей могут ходить бездельники вроде меня, а основная часть населения в это время работает или учится.
Вот только с научной работой частично соглашусь. Директор Музея Модерна Михаил Савченко — талантливый и молодой проектировщик. Лучший, пожалуй, в этом деле. Ему бы проектную лабораторию с хорошей материальной базой и пространством для реализации своих идей да дядьку/тетьку куратора, который, как только он задумает воспользоваться чужими, уже апробированными технологиями, а не придумывать собственные (коих немерено), «был бы его розгами», — область получила бы колоссальный толчок для развития.

Мне тридцать лет назад областное управление культуры такой шанс дало. Чего мы тогда только не натворили…

А пока Михаил Савченко «зажигает» там, где дозволили. И пусть продолжает, но масштаб не его.
Вот такая получилась запевка. Ждем ваших откликов.

Виктор Долонько

Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 13 (80) за 2015 год

pNa

Оставьте комментарий