Непредумышленное съезжание крыши в весенний период у разных людей проявляется по-разному. Классический вариант – влюбленность. При удачном раскладе – счастливый удел двоих. Хронический вариант – расцвет старых болячек, в том числе душевных. Разгул радикулитов и неврозов чреват порчей настроения самого носителя и окружающих. Удел незавидный. И, наконец, вариант творческий – создание чего-то нового в области искусства. В масштабном варианте – фильма или спектакля. Хорошая, кстати, возможность подарить радость себе и людям – к творчеству, разумеется, неравнодушным.
Собственно, проявлением вот такого третьего варианта и стала постановка спектакля «ГОЛУБОЙ ВАГОН» в Учебном театре Самарского государственного института культуры. Режиссер-постановщик – Александр Мальцев. В ролях – студенты третьего курса мастерской Юрия Долгих.
Буквально дней за десять до премьеры та же команда отыграла в учебном театре спектакль по рассказам Василия Шукшина – интересный, проникновенный, хорошо принятый зрителями. Браться после сочной, в хорошем смысле земной, насыщенной понятными характерами и деталями классики за такой разгул постмодернизма, как «Голубой вагон», было достаточно рискованно. Однако взялись. И, полагаю, риск оправдали.
Два слова про основной сюжет. Он прост и абсурден: классики детской литературы – Маршак (Василий Шутько), Барто (Анастасия Оболдина) и Чуковский (Алексей Панфилов) – выпивают вместе, обсуждая окололитературные и околотворческие темы, цитируя из себя и не только, впадая в тоску, патетику и желание бить морды прохожим. Позже к ним присоединяется Борис Заходер (Леонид Даценко), принеся с собой выпивку: «Водку привез?» – «А как же! Два Бибигона и Гулливер!».
Автор пьесы, положенной в основу спектакля, – тольяттинец Вячеслав Дурненков, личность в драматургии известная. Однако пьеса написана надцать лет назад, пики актуальности сменились, поэтому (и, полагаю, не только) текст «Вагона» стал для режиссера лишь стартовой площадкой для сценического эксперимента. Куда совершенно логично влились пролог с – внимание, спойлер! – убийством, эксперименты с живой музыкой и расширенный образ Чебурашки (Миша Вдовин), собирающего в авоську – пардон за тавтологию! – бутылки-«чебурашки».
Собственно, режиссерский эксперимент заключался в исследовании границ – моральных, нравственных, творческих (в том числе постановочно-театральных). До каких пределов можно дойти, чтобы плюс не сменился на минус, искренняя речь не превратилась в патетику, а хороший юмор – в пошлость? Где та грань, когда творчество превращается в ремесло и в конъюнктуру? Является ли «чудо-дерево» сказочным элементом или же это образ заокеанской страны Америки, где есть всё?
Не то чтобы Александр Мальцев и его подопечные не знали этих вышеназванных границ (хотя, с другой стороны, кому из нас они до конца известны?). Но для создателей сценического действия важнее было вовлечь в это размышление и исследование зрителей. Причем исподволь, даже немного коварно. Не зря же в программке значится: «спектакль-провокация». Так что провоцировали с самого начала – на стадии «отключите ваши мобильные телефоны» – и до самого конца, когда чуть было не был избит персонаж, похожий на композитора Шаинского.
Хотя, конечно, к финалу постановки «края» были видны вполне отчетливо. И пойманный классиками литературы случайный прохожий Володя (Станислав Степанов) затянул примиряющую всех песенку «Голубой вагон», подхваченную хором и оркестром. А главные персонажи уважительно представили своих прототипов, с которыми их объединяют знакомые с детства строчки, но разделяют десятилетия.
Кстати, прототипы, полагаю, одобрили бы такой подход к восприятию своего творчества, как спектакль «Голубой вагон». И Самуил Маршак воскликнул бы в качестве тоста что-то вроде: «Но радостно мне знать, что я знаком с читателем двухтысячного года!» И чокнулся бы – «чу-чух!» – с создателями спектакля за столь любопытную подачу его образа.
Алёна Самсонова
Драматург, кинодокументалист, член Союза кинематографистов России.
Фото автора
Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета», № 8 (96) за 2016 год