Наследие: , ,

Библиотечная жизнь в Самаре в 1917 году

11 июня 2017

 

1 марта 1917 года Самара узнала о падении самодержавия. На вечернем заседании Самарской городской думы был организован Особый временный городской комитет безопасности, переименованный через два дня в Комитет народной власти. Вскоре калейдоскоп событий захлестнул губернию: бьющие через край политические митинги и споры, бурные крестьянские съезды, создание бойскаутской организации, собрание георгиевских кавалеров, выборы в Учредительное собрание, октябрьский переворот, первый съезд Советов…

Несмотря на революционные потрясения, самарцы все так же ходили на работу, в магазины, на рынки, посещали спектакли, выставки, лекции, концерты. И, конечно, библиотеки. Собственно, культурная жизнь любого города начиналась с библиотек, определяя им особую роль в образовании и просвещении жителей.

Первым делом члены Комитета народной власти вспомнили о специфических библиотеках нелегальной политической литературы, собранной самарскими жандармами для расширения кругозора и более успешной борьбы с крамолой. Уже в марте эти библиотеки были изъяты из губернского жандармского управления и двух железнодорожных отделений. Было решено одну из них оставить в Комитете, вторую передать в городской музей, а фонды третьей распределить «между окраинными библиотеками».

Кстати, библиотеки, открытые в разных концах Самары, в основном на окраинах, пользовались в 1917 году небывалым спросом со стороны горожан. Число читателей, или, как их тогда называли, «подписчиков», например, в библиотеке поселка Новый Оренбург (Запанской, ныне поселок имени Шмидта) приближалось к тысяче, ежедневно ее посещало более 300 человек. В связи с этим общее собрание читателей просило городскую управу увеличить совет библиотеки до четырех человек и немедленно назначить помощника библиотекаря. Члены совета должны были наблюдать за порядком в библиотеке, заниматься с подростками и привлекать новых читателей путем «газетной пропаганды».

Библиотека, открытая в конце 1916 года в Засамарской слободе (территория Куйбышевского района), в начале февраля 17-го имела тоже более 300 подписчиков, Старосамарская на улице Николаевской, 18 (ныне Чапаевская), – около 500.

Свыше 600 читателей было в Воскресенской библиотеке (ул. Ярмарочная, 2) и библиотеке имени Николая Александровича Гладыша (1860–1916), видного общественного деятеля, создателя библиотеки Самарского общества народных университетов, депутата Государственной Думы. Располагалась она в Мещанском поселке (в районе улиц Дачной и Владимирской, Мичурина и Пензенской). По поручению совета заведующая библиотекой разработала в марте программу для детей, включавшую «Часы бесед» и «Часы рассказа». С 1 октября в библиотеке была организована продажа книг политической и общественной тематики.

***

Во всех самарских библиотеках ощущалась острая нехватка новой литературы. В городе поднимался вопрос об издании популярных листков и брошюр. Прибывавшие из Петрограда партии книг тут же расхватывались читателями, стремившимися разобраться в сложных перипетиях межпартийных баталий…

Самарская пресса отмечала довольно любопытный факт: большинство подписчиков городских библиотек составляли дети и подростки в возрасте от 7 до 17 лет. Для них устраивались литературные и музыкальные вечера, чтения с «волшебным фонарем», силами самодеятельных артистов, хоров и струнных оркестров исполнялись сцены из пьес, песни, колядки.

На летних детских площадках педагоги, наряду с играми, экскурсиями, рисованием и пением, серьезное внимание уделяли книгам и чтению. Традиционно популярными были сказки и легкие рассказы. «Для юного читателя, – писал «Городской вестник», – внешность книги имела большое значение: толстая книга с четкой печатью и картинками предпочиталась маленькой». Книги разрешалось брать на дом, правда, не обходилось без воровства, когда дети старшего возраста записывались под вымышленными именами.

А как жила главная самарская библиотека – публичная городская? В 1917 году она продолжала находиться в исключительном распоряжении городской думы.

В кассе библиотеки наличными могло быть не более 50 рублей, остальные деньги перечислялись на особый текущий счет в Самарское отделение Госбанка. Тянущаяся третий год война с неизбежно сопутствующей инфляцией и здесь внесла свои коррективы: читательские залоги за книги, внесенные «золотою или серебряною монетою, хранятся в кассе городской управы». Напомним, что даже медяки становились дефицитом – с 1915 года копейки уже выпускались в бумажном варианте.

В середине октября библиотечный комитет постановил «сделать представление в городскую управу» о введении в штат библиотеки еще одной помощницы заведующей «вследствие необыкновенно большого количества читающей публики». В том месяце читальный зал посетили 2136 мужчин и 62 женщины.

В революционный 1905 год эти показатели, соответственно, составляли примерно 4000 и 150 человек. Удивляться не нужно, ведь к 1917 году в Самаре появилось много других библиотек, обслуживающих значительную часть читающего населения, в том числе библиотека Общества народных университетов с многотысячным фондом.

Члены комитета городской библиотеки привлекались к пополнению подготовленного заведующей Ю. Д. Богомоловой списка книг, необходимых для приобретения. Ставилась задача собрать комплект выходивших «Известий рабочих и солдатских депутатов» и стенографические отчеты всех Государственных Дум России. А еще решили обратиться в Самарский комитет солдатских депутатов с просьбой прислать военных для охраны библиотеки и музея от возможных погромов и других «народных эксцессов».

***

В век Интернета трудно представить масштабы книжного голода, охватившего самарское общество в эти революционные месяцы. Неудивительно, что созданное в 1916 году местное отделение Русского библиотечного общества в марте 17-го опубликовало обращение «к гражданам Самары» с призывом «доставлять в общество книжки и брошюры по вопросам общественного движения и политической жизни, если таковые сохранились у кого-либо от 1905-го года» для распределения по библиотекам, «чтобы дать возможность жителям всех районов г. Самары ознакомиться с различными вопросами политической жизни, уяснить себе события настоящего времени и подготовиться к Учредительному собранию».

Проблему пытались решать и земские деятели. Так, Самарское уездное земство выписало из Москвы литературу для 32 библиотек-читален, ассигновав по 500 рублей на каждую.

Комплектованием актуальными изданиями были озабочены упоминавшаяся уже библиотека Общества народных университетов (ул. Садовая, 98), читальня общества потребителей «Самопомощь» (ул. Николаевская, 164), предлагавшая самарцам «все большие столичные, провинциальные и местные газеты», и популярная в городе библиотека М. А. Преображенской на улице Троицкой, 126 (ныне Галактионовская).

Ярким свидетельством пробуждения общественной активности культурной интеллигенции можно считать открытие в октябре 1917 года читальни Союза профессиональных сценических деятелей. Работала она без выходных, что говорит о ее востребованности среди самарских служителей Мельпомены.

Самара в том году напоминала Вавилон. Сюда в связи с войной эвакуировалось много поляков, эстонцев, латышей, евреев. Национальные комитеты, союзы, общества старались помочь соплеменникам освоиться в незнакомом для них культурном пространстве. Поляки, например, открыли в городе свой клуб, в котором организовали библиотеку с читальным залом.

***

Будет уместным упомянуть участие горожан в снабжении литературой воинских частей и подразделений.

18 июля «Волжский день» напечатал воззвание к самарцам от имени воинов прославленной 48-й дивизии, штаб и ряд частей которой до войны дислоцировались в Самаре: «Товарищи 48-й Корниловской дивизии шлют вам сердечный привет из далекого края и просят прислать им книги. Надеемся, что вы откликнетесь к родной вам дивизии». Книги и пожертвования на периодические издания принимались в полковом комитете 102-го пехотного запасного полка, располагавшегося в Шаховских казармах.

Через три дня член военной группы социал-демократической партии поручик А. И. Зиглин организовал митинг у памятника Александру II для сбора средств на литературу для фронта, «который буквально немцы засыпали своей литературой». На следующий день с этой целью там же прошел аукцион, где были проданы различные вещи на 400 рублей.

Увы, брошюры, журналы и газеты, издаваемые радикальными партиями, приводили к политизации армии. А поскольку собранные средства сдавались в комитет 102-го полка, в котором вел активную большевистскую пропаганду будущий Маршал Советского Союза В. К. Блюхер, можно не сомневаться, литература какого направления приобреталась на пожертвованные самарцами деньги. И слова о немцах из уст Зиглина выглядят скорее лукавством – ведь большевики тоже работали на разложение русской армии.

Жажда разобраться в том, что происходило в стране, попытка осмыслить позиции разношерстных партий и союзов, стремление найти свое место в охваченной революционной смутой России сделали исключительно важным единственный в то время источник информации – печатное слово. Но вряд ли в полуграмотной стране, лишенной демократических традиций, это слово могло привести к успокоению умов и пониманию пагубности любого насилия. Даже прикрытого самыми благими целями.

Александр ЗАВАЛЬНЫЙ

Краевед, главный библиограф Самарской областной научной универсальной библиотеки, заслуженный работник культуры России.

Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 11 (119), 2017, Июнь

pNa

Оставьте комментарий