Год кино, Якутск, четвертый уже международный кинофестиваль, Всероссийский форум регионального кино… Романтика!
Я не первый раз в Якутске и три года назад, когда приехал на первый фестиваль, буквально влюбился в этот город. В тот раз мы смотрели кино на теплоходе, шедшем по Лене до Ленских столбов и обратно, в этом – спасались от убийственной 35-градусной жары в мягком якутском климате. +23о, могли себе позволить отправиться в музей «Царство вечной мерзлоты» и продержаться там больше часа, бродя по многочисленным залам среди ледовых скульптур, вросшего в землю мамонта и слушая восхитительные песни якутов.
Российский Гонконг
Так в своей монографии об азиатском кино назвал Якутск замечательный екатеринбургский киновед Сергей Анашкин, лет десять назад первым разглядевший в суровом крае вечной мерзлоты ресурсы, которые могли бы позволить состояться феномену якутского кино.
Спустя годы Кирилл Разлогов, глава гильдии отечественных киноведов и кинокритиков, пошутил: «Нигде, кроме Якутии, региональное кино и не могло стать трендом развития: там 10 месяцев в году так холодно, что жителям некуда больше и пойти – только в кино».
Якутск очень дорогой город. Цены на все дороже, чем в Европе, в разы. Ну, кроме, может быть, бриллиантов и омуля. Бензин – 49 рублей при том, что в Якутии уже с полвека добывают нефть. Но нет ни одного перерабатывающего завода. Да и ладно, видимо, на население в миллион человек и алмазов хватит.
Но это для «живота», а для души? Для души – олонхо, театр Ойунского и кино. Ежегодно в республике выходит на экраны 11-13 полнометражных фильмов. Один фильм в среднем приносит кассу более 3 млн рублей и вполне окупает затраты на съемки. Действуют государственная и несколько частных кинокомпаний. Фильмы идут в кинотеатрах Якутии, Бурятии и Алтая, а некоторые и по всей России; пробиваются в сети Китая и Монголии.
Почему Якутск назвали Гонконгом? В социально-экономическом смысле там совсем другая жизнь, иные ценности, иное отношение к материальной культуре. Иной достаток у населения. Сохранить якутскую особинку позволяет природный ландшафт: всё, что за пределами Якутии, – «материк»; всё, что западнее, – Европа, куда можно долететь только самолетом.
Участник кинофорума из Амурской области добирался туда практически двое суток: на самолете через Хабаровск для командировавшей его организации дорого – больше 20 тысяч, а иной вариант – из Благовещенска до Нерюнгри автобусом, там ночевка, потом машиной и на заключительном этапе – паромом через речку.
С кинематографической точки зрения тоже все очень похоже: преобладание «мужского» кино (триллеры, боевики), много комедий – простых, наивных, добродушных и очень искренних. Активное использование испытанных сюжетов, формирование института «звезд». Нет только главной причины, по которой в Гонконге пошли по коммерческой стезе: там кино на большей части своего существования развивалось с небольшой долей правительственного финансирования, а то и вовсе без нее, а в находящуюся в стадии становления якутскую киноиндустрию довольно регулярно вкладываются как местные, так и столичные средства.
Все самые важные кинособытия – в Азии
За три года Якутский фестиваль претерпел значительные изменения. В городке с населением в 300 тысяч жителей фестивальным кинопоказам предоставили 7 площадок! Я ходил на главную – в Саха академический театр имени П. А. Ойунского. Зал на 700 мест был регулярно переполнен: дополнительные стулья, сидения и стояния в проходах. Зрители смотрели совсем непривычные – по языку, стилистике, темпоритму – ленты из Монголии, Колумбии, Казахстана, Кыргызстана, Республики Корея.
За составление программы – отдельная благодарность отборщику фестиваля Алексею Медведеву: он привез картины, посмотреть которые в иных условиях у россиян возможности практически нет.
Я даже не представляю, как выглядит прокатчик, которому бы пришло в голову купить поэтическую притчу колумбийца Сиро Гера «Объятия змея». В центре ленты – история об амазонском шамане Карамакате, путешествующем в 1909-м и середине 1940-х вместе с учеными – немцем Теодором Кох-Грюнбергом и американцем Ричардом Эвансом Шултсом – в поисках священного растения якруны. Черно-белая картина, наполненная поисками смысла человеческого существования, не соберет оболваненных заокеанскими блокбастерами и отечественными «карлосонами» зрителей. Несмотря на то, что у нее и приз «Двухнедельника режиссеров» в Канне, и номинация на «Оскар», и 99 % в рейтинге кинокритиков.
В Самаре осталось человек двести, которым нужна эта картина. Как ее посмотреть? Только воспользоваться услугами нарушителей закона – интернет-«пиратов». Правда, чьи права они нарушают, размещая на своих сайтах субтитрированную версию фильма, – совершенно непонятно. Создателей ленты? Так у них нет никакого шанса заработать деньги в России. Прокатчиков? Так они, с одной стороны, не собираются ее покупать, а она, в свою очередь, не отобьет почитателей попкорна от их еженедельной жвачки. Разве что право этих самых почитателей думать о том, что они живут в мире столь же примитивном, как их представления об искусстве. Знание о том, что в кино существуют не только «Бен-Гуры» и «Отряды самоубийц», но и продукты, неподвластные сознанию «массового зрителя», может их серьезно расстроить.
Еще более нелепая ситуация с бытованием в России кинематографа Казахстана, интерес к которому высок и в Локарно, и в Торонто. Кто знает, что у нашего ближайшего союзника – кинобум? Кто об этом знает в Самаре, которая граничит с Казахстаном? И чего стоит весь этот начальственный трындеж о добрососедстве и «необходимости укрепления», если у нас не хватает такта и желания поинтересоваться, чем славится современное искусство в стране, которую мы на бытовом уровне продолжаем воспринимать как младшего брата?
В Якутск привезли фильм одного из самых успешных представителей «новой волны» казахстанского кино Адильхана Ержанова «Чума в ауле Каратас». Остросюжетная психологическая драма из основной программы фестиваля независимого кино в Роттердаме, удостоенная приза «За лучший азиатский фильм». Прости, читатель, но тебе вновь остается только порадоваться за меня: ведь я его видел.
Те же недоумения по поводу поведения страны, рассматривающей Азию в качестве приоритета в своей политике, возникают после просмотра монгольской мелодрамы «Содура». Кто из вас знает, что в Монголии снимают кино? Да скажи пару лет назад, что я буду от начала до конца смотреть двухчасовую монгольскую мелодраму и при этом у меня не возникнет желания уйти, – не поверил бы. Да, наивная, да немастеровито сделанная, но абсолютно искренняя и повествующая о давно забытых в постинформационном обществе представлениях о «чистой» любви, о мире, в котором есть еще шанс разделить добро и зло, хорошее и плохое. А что толку от мастеровитости, если в результате мы получаем «Трансформеры-9» и «Любовь-морковь-165»?
Я могу с восхищением рассказывать о каждой картине из основного конкурса, на котором я в этот раз сосредоточился, сознательно отказавшись от программ документального кино и короткометражных фильмов (они шли в одно и то же время): и о сюрреалистической корейской драме «Тропинки в снегу» Ким Хи Джун; и о фильме киргизского режиссера Мирлана Абдыкалыкова «Небесные кочевья» – «для семейного просмотра»…
Но у меня, по большому счету, нет образовательной задачи. Я просто хотел сказать, что собственными глазами видел, как в городе, где много лет осознанно рассматривают кинематографию в качестве приоритета культурного развития, появился массовый интерес к искусству кино. Сказать и удивиться: а что нам-то мешает так жить?
Когда герой – твой сосед
Но перевернуть отношение якутов к кинематографу было бы, наверное, невозможно без производства собственных фильмов, без того, чтобы «свои» соседствовали на экранах кинотеатров с мировыми звездами. 11-13 картин в год – это премьера не реже одного раза в месяц. При этом – вот он киногерой, твой сосед, такой же, как ты. Он ходит по одним с тобой улицам. Вы виделись вчера вечером.
Герои «глянца» – небожители, они не стоят в очереди, не пользуются общественным транспортом, их выбрали из сотен тысяч других за особую красоту и шарм. Героев якутского да, пожалуй, и азиатского кино в целом от зрителя не отличишь. И это колоссальный стимул к развитию: тянешься и вроде есть шанс дотянуться. Но все ли так хорошо в российском Гонконге? И можно ли экстраполировать якутский рецепт на всю Россию? Об этом – в следующем номере газеты.
Виктор Долонько
Опубликовано в издании «Свежая газета. Культура», № 24 (102) за 2016 год