СамАрт, похоже, задал своим поклонникам задачку посильнее перспектив развития новой сцены. Анатолий Праудин, который, помимо того, что он постоянно-периодически радует нас своими постановками в театре, еще и руководит режиссерским курсом, втянул своих студентов – Татьяну Наумову и Алексея Елхимова – ни много ни мало в постановку гомеровской «Одиссеи».
Странно, как смертные люди за все нас, богов, обвиняют!
Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто
Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?
Гомер. Одиссея
По порядку и тезисно
На курсе Анатолия Аркадьевича – два студента. Я их назвал выше. Идеальный, на мой взгляд, состав: во-первых, не поток и каждому можно отдавать всего себя; во-вторых, студенты знают о театре даже больше, чем нужно студенту знать; и, в-третьих, производственная база под боком и способствует – экспериментам, освоению новых языков и новых знаний о сценическом пространстве.
Праудин считает, что прежде, чем приступать к постановке, режиссер должен вжиться в среду, но так, чтобы работа медом не казалась. Чего, вроде, проще: арендовать яхту и отправиться путем бродяги и пирата Одиссея по античным руинам. Солнце, воздух, Парфенон! Нет, Анатолий Аркадьевич устроил круиз Европа – Гренландия – Европа: не все равно, где бродить? Так на севере – еще и испытания, позволяющие глубже проникнуть в мир авантюриста и скитальца.
Атлантика в августе 2017-го: холодно, два конкурирующих друг с другом тайфуна, а Анатолий с Алексеем нашли заказчиков, поручивших им в составе команды перегонять лодку с крупнейшего в мире острова в Мурманск. Лодка – это 18-метровая яхта: спичка как для «Ирмы», так и для «Харви». «Они южнее», – успокаивающе дурит меня Праудин. Дурит, потому что на переднем плане – его рука на шине, запеленутая в тугую повязку. «Вывихнул», – дурит он меня вторично.
Успокою: вживаться в мир Одиссея отправился Елхимов, Наумову оставили на берегу – вживаться в мир Пенелопы.
Язвлю что-то насчет мира героев Дюма, замков Луары… Праудин к моим стандартизированным глупостям готов. Перед постановкой спектакля по хемингуэевской «Фиесте» он с постановочной группой отправился в испано-французскую экспедицию: так всё должно быть по-честному, две бутылки в день – значит, две бутылки. Весь период! Без поблажек и больничных!
Яхту доставили, остались живы и, что гораздо важнее, – начали работу над спектаклем. На мою радость, это будет Гомер в переводе Василия Андреевича Жуковского. То есть что бы на сцене ни происходило, какие бы упыри по ней ни бегали – текст сократят, но тягаться с автором вставками собственного авторства не будут.
Еще одно отступление: я не стал расшифровывать запись нашей беседы, собственно, потому, что есть идея спектакля, но нет самого спектакля. Даже текста. Поэтому приводить текст моей беседы с Праудиным и Елхимовым дословно было бы бесчестно: всё, что я пишу, – это то, как я понял собеседников, и все претензии ко мне, а их ни за какие слова притянуть невозможно. Тем более что основная интрига – ниже.
«Одиссея» – вторая часть трилогии. Первая уже реализована в «Балтийском доме», которым руководит Праудин, в Петербурге. Называется она – «Донбасс. Вторая площадка». Третья есть только в задумках (не в проекте – в задумках). И она будет ставиться в секторе Газа. С нашей стороны, слава Б-гу, а не с палестинской.
Получается весьма тревожная трилогия о том, как потерявшее разум и ответственность человечество раскачало Вселенную до состояния, в котором та готова его уничтожить, чтобы хуже не было.
Трилогия о взаимоотношениях Человека с Вс-вышним. В донбасской части – это бог православных, в гомеровской – сонм богов Олимпа (авторы так и сказали, что в спектакле, первоначально рассчитанном на двоих исполнителей, скорее всего, появится третий – Олимп), в палестинской, как я понимаю, – Яхве.
Это грандиозно! Художников, которые замахивались бы на решение этой темы, – на пальцах двух рук. В театре – это и Питер Брук с «Махабхаратой», и Анатолий Васильев в разных качествах и с разными названиями в «Школе драматического искусства». И у всех – относительные неудачи. Кроме, может быть, «Плача Иеремии» с Николаем Чиндяйкиным.
Причем Праудин, за постановками которого в Екатеринбурге, Петербурге и Самаре слежу по возможности внимательно, раскрывает тему, идя по предательскому политическому полю, на котором так легко свалиться в какой-нибудь из шаблонов.
Меньше всего я желаю молодым праудинцам и самому Анатолию Аркадьевичу судьбы Ахава из «Моби Дика», но даже неудача будет достойна прославления как великий, даже несмотря на множество претензий к итоговому результату, «Белый кит», ставший символом грандиозности замысла.
Причем в случае трилогии – по крайней мере, так, как она сейчас выстраивается, – это не три случайно взятых эпизода, это путь к первоистоку. Три театральных коллектива (третью часть должны поставить студенты петербургского курса Праудина) разной степени профессиональной подготовки должны показать путь человека к первоначальному богу в развитии. Причем движение не вперед, а назад, к истокам.
Как я хочу стать свидетелем этого колоссального творческого подвига (совсем, в данном случае, не красное словцо)! Анатолий Аркадьевич обещал сделать всё, чтобы новая всё умеющая сцена СамАрта увидела трилогию.
Как я хочу, чтобы у них всё получилось!
Как было бы здорово, если б «Чайкой» нового СамАрта стала именно эта «Одиссея»!
Виктор ДОЛОНЬКО
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 16 (124), 2017, Октябрь